Иэррей рядом со мной хмыкнул. Боней приподняла брови.

— Да вы прямо средоточие достоинств.

— Я еще и вышивать умею, — добавил я в тон.

Вот теперь старая Цапля искренне засмеялась. А ее рыженькая «ассистентка» смотрела на меня как будто даже испуганно.

— На самом деле я припоминаю, что вы уже сталкивались с Воронами… почти ровно год назад, — продолжила Боней. — Какая-то история, связанная с плюшевым мишкой… учеников вашей Школы она весьма впечатлила. И теперь Вороны сами перешли вам дорогу. Как собираетесь разбираться?

Я прикинул — и решил сказать правду.

— Мы их ограбим, разорим и подставим. Но не сразу.

— Не хотите рисковать своими людьми в прямой конфронтации?

— Естественно. Все, что можно сделать чужими руками, нужно сделать чужими руками.

— Странная позиция для Школы Дуба.

— Отвечать прямотой на уловки можно только тогда, когда ты намного сильнее противника. Я, увы, не чувствую себя достаточно сильным.

Боней медленно кивнула.

— Буду признательна, если предупредите хотя бы немного загодя.

— Разумеется. При наших сложившихся близких отношениях поступать иначе было бы не по-союзнически.

Боней усмехнулась.

— Вы разбрасываетесь обещанием союза от имени вашего отца? Или не очень верите, что мастеру Иэррею удастся его спасти?

— Первое, — сказал я. — Коннахов никто еще не обвинял в неблагодарности.

На этом разговор как-то увял — точнее, перешел на малозначительные темы. Я задал госпоже Боней пару вопросов о жизни в городе, она мне — о нашем хозяйстве. Я все больше и больше проникался этой женщиной. Редкостный интеллект, редкостная незашоренность — она сразу начала общаться со мной как со взрослым, пусть и с более младшим. Но для ее возраста это естественно, она и с Орисом так общалась, насколько я помню.

И эта женщина до шестидесяти лет была у себя в Школе и в роду на вторых ролях?.. Я уже знал об этом от учеников, съездивших с Кевертом: Сорафия Боней стала главой Школы Цапель просто потому, что больше оказалось некому. Ее мужа (номинального главу), свекровь (главу фактическую) и пасынка-наследника вместе с его собственными детьми убили во время того нападения, которое покалечило ее саму и заставило применить Черное Солнце. До этого она особенно не светилась… по крайней мере, в последние пару десятков лет, с тех пор, как закончился ее роман с бывшим императором.

Насколько же эта погибшая свекровь была хороша, что умудрялась держать нынешнюю старшую Боней подальше от управления? Я бы не взялся. Собственно, я бы и пытаться не стал: попадись Сорафия мне в качестве достоверно надежного кадра (а что может быть надежнее, чем брак, в этом мире, где члены семьи несут друг за друга полную ответственность?), я бы радостно свалил на нее как можно больше, и с чистой совестью занялся бы стратегическим планированием.

Или она каким-то направлением деятельности все-таки в Школе Цапли управляла, но не светилась? Да, больше похоже на правду. Иначе откуда у нее такая властность и привычка к командованию? Вопреки многим фантазиям, в постели половым путем такое не подцепишь.

Может быть, она как раз «медицинской частью» и заведовала. Естественно, это не стало достоянием посторонних: Цапли до сих пор неплохо маскировали свои познания!

…К вечеру мы добрались до деревни Лейкерт, где нас ждала еще одна смена лошадей. На сей раз старшим охраны был мой приятель (и подозреваемый в измене) Дир. Он выехал из Школы позже, вчера в обед, и мог только сказать, что на тот момент Орис был жив. Кроме них там же нашлись и наши отставшие: Фирс и Лейт. С ними все было в порядке — гора с плеч!

Я велел Диру ждать до завтрашнего утра, и если Ланс с остальными не появятся — двигаться им навстречу, но только до следующей стоянки, дальше не надо.

— Если они встряли в ловушку Воронов, еще не хватало, чтобы ты попал туда же! — сказал я ему.

— Понял, — серьезно кивнул Дир.

Что ж, в нем я мог быть уверен, что он действительно понял!

Сутки — и мы лишь на половине пути. Успеем ли?

Мы добрались до поместья Коннахов после обеда следующего дня. Последние часы лошадей гнали, второй возок оставили позади — это уже были наши земли, силовая поддержка не так уж и требовалась.

Двое с половиной суток из обещанных лекарем Кооном трех.

Но он не мог знать точно. Жив ли еще Орис? Что там с Тильдой? Не начались ли у нее преждевременные роды? Так-то ее срок еще не подошел, оставалось три или четыре недели… но всякое может быть. Такие сроки в нашем мире считались доношенными (после троих детей я отлично разбираюсь в этапах беременности!), но у нас, блин, если что, детей вытягивают вообще с двадцати недель[1]. А тут?

Поместье встретило нас неожиданной чистотой: я-то думал, трибуны и киоски еще не разобрали. Но нет — только дополнительный плац за пределами стены, огораживающей поместье, напоминал о проведенном турнире. Внутри же поместья и вовсе не напоминало ничего.

Мне хотелось еще привратника у ворот спросить о делах — но я не стал, поскольку понятия не имел, насколько Тильда скрывает состояние Ориса от домашних. К счастью, когда мы подъехали к низкому крыльцу основного особняка, навстречу нам выбежал Герт.

— Лис! Слава богу-покровителю!

Он облапил меня, стоило мне только выскочить из кареты.

— Дядя пока жив, с тетей все в порядке, — он сказал это немедленно, не дожидаясь вопроса. — Последних гостей мы с мастером Фиеном сегодня с утра разогнали… в смысле, отправили по домам. Ух ты, это такие повозки в городе теперь делают?

Тут он охнул и как-то даже слегка закаменел. Проследив его взгляд, я увидел, что из кареты выбирается Яса. Из-за особенностей строения экипажа, ей пришлось довольно низко наклониться вперед, а из-за особенностей платья, в которое была одета рыженькая, это давало весьма неплохой обзор ее бюста. Ясно, почему беднягу Герта торкнуло — тем более, он рыженькую раньше не видел. А она вообще производит яркое впечатление.

Спрыгнув на землю, девушка подала руку своей патронессе, чтобы помочь ей выбраться из кареты, затем подала Сорафии Боней палку. Последним сошел лекарь Иэррей.

— П-приветствую вас в доме Коннахов, мастер Боней, — проговорил Герт, с усилием отрывая взгляд от рыженькой.

— Приятно посетить это место, — кивнула старая Цапля. — Что ж, проводите нас к пациенту. Все остальное подождет. И — распорядитесь, чтобы принесли нагретой до кипения воды и мыла. Много.

Интерлюдия. Сорафия Боней и Яса Керн

В карете поговорить было практически некогда: откровенно общаться при представителях другой Школы, будь это даже почти всю дорогу спящие дети, женщины не рискнули. А вот в редкие моменты отдыха на постоялом дворе в Лейкерте, когда перепрягают лошадей, Сорафия Боней все же осведомилась у своей помощницы, каковы ее впечатления от возможного будущего главы Школы Дуба.

— Меня пугает этот мальчик, — Яса передернула плечами. — Он… я даже не скажу, «слишком взрослый». Он просто… слишком.

— Именно пугает? — усмехнулась Боней.

— Та атака на нашу карету… Вы не видели, с какими глазами он разобрался с убийцами!

— Ярость? Готовность убивать, не задумываясь? Жажда крови? — попробовала подсказать Сорафия.

— Нет! Он будто задачи по арифметике решал! Вообще никаких эмоций, только расчет, и зрачки бегают туда-сюда — но прыгает не туда, куда смотрит! Я не могу даже приблизительно угадать, как у него работает голова.

— А, пустяки, милая, — усмехнулась глава Цапель. — Это ничего не значит. У мужчины имеет значение только один взгляд: с которым он тащит тебя в постель.

— Госпожа! Ему одиннадцать!

— Вот и хорошо. У тебя есть время подготовиться!

Яса задышала неглубоко и возмущенно.

Сорафия отхлебнула еще противного деревенского чая — ладно хоть мята настоящая, и горячий! — размышляя о своей спутнице.

Яса Керн была очень везучей девушкой. Когда-то ее признали перспективной для самостоятельной работы, поэтому она жила в одной из двух «дальних» загородных резиденций и, как следствие, уцелела после нападения. Сорафия же решила кардинально менять деятельность Цапель, а еще ей нужна была способная помощница, желательно, высокоранговая, готовая учиться — и «незасвеченная». В смысле, такая, которая никогда не участвовала в соблазнении высокопоставленных «лучших людей» Тверна и окрестностей.