А вообще замкнутый мирок Коннаховского поместья с его жестким расписанием, здоровым питанием и здоровой же физической активностью после суеты последних месяцев пошел мне очень на пользу. Я прямо физически чувствовал, как успокаивается внутреннее напряжение, и как я легко втягиваюсь в местный упорядоченный быт.
Суровый спортивный лагерь: то, что нужно головорезу в перерывах между ответственными миссиями!
И я тут совершенно серьезно. Недаром у меня на родине спецназовцы примерно в таком же режиме живут между миссиями. Очень сильно лечит кукушку. Впору пожалеть, что дома у меня не было такой возможности.
Кстати говоря, моя кукушка здесь спустя полтора года вообще чувствовала себя на удивление прекрасно. Я ожидал, что напряжение от жизни здесь, недоверие ко всем и вся, постоянные поиски Алёны и общая неуверенность бытия будут серьезно подтачивать мой самоконтроль — вплоть до того, что придется прокачивать заодно и медитативные техники, чтобы случайно кого-нибудь не убить. Или вообще не сорваться в совершенно логично обоснованный кровавый раж. Я имею в виду, обоснованный той логикой, что «если ваша проблема не решается взрывчаткой, значит, вы взяли слишком мало взрывчатки». Только взрывчатку заменить на массовые убийства.
Однако ничуть не бывало. Я просто жил. Доверял матери и Фиену; воспитывал и обучал Герта, понемногу готовя его к роли главы Школы, если ему все-таки придется меня заменять — и не обязательно по «плохому» сценарию! Что если мне удастся улететь отсюда? На кого я оставлю Школу — не на малыша Ульна же? Во всяком случае, не в ближайшие пятнадцать-двадцать лет. Заодно и тренировал свою «преторианскую гвардию», надеясь создать из ребят как можно более ценных и разноплановых специалистов.
А из отдушин у меня было наслаждение обществом Ульна и Бера: я с удовольствием возился с малышней, показывал им простенькие погремушки, делал Беру массаж, чтобы тот быстрее начал садиться — почему-то у мелкого лентяя были с этим проблемы, хотя лекарь Коон никаких проблем в строении тела мальчика не находил.
Рены по-прежнему жили в основном здании поместья, и по вечерам мы по-прежнему собирались все вместе. Тильда на этих посиделках была молчалива, Фиен тоже оказался не любителем разговаривать, да и Айна не любила болтовню — я вообще подозревал, что между собой эта парочка может за целый день ни слова не сказать. Так что задача трещать выпадала детям — Герту, Фии, Лейне… ну и мне немного. Хотя я в основном расспрашивал эту троицу, чем говорил сам.
И вот однажды во время этих вечеров Фия, которая уже пару месяцев тренировалась в младшей группе, воскликнула:
— А нам сегодня рассказывали о Пире Богов, и о том, что если боец стал Великим Мастером, он обязательно туда попадет! И наставник Он сказал, что кто угодно может стать Великим мастером, если как следует дерется и вкладывает всю душу, а мальчишки потом стали говорить, что девчонки не бывают Великими мастерами, и уж они-то на Пиру Богов оторвутся без девчонок!
Фиен сардонически хмыкнул, Айна засмеялась:
— Доченька, дорогая, поверь мне: прежде чем эти мальчики вырастут, они трижды пожалеют о том, что на Пиру Богов мало женщин!
— Впрочем, женщины там есть, по словам некоторых жрецов, — пробормотал Фиен. — Вечно молодые и прекрасные феи…
И тут же осекся.
Тильда вдруг вскинула голову и поглядела на меня со спокойной улыбкой.
— Лис, ты мне с летом с такой уверенностью рассказывал о том, что наш бог на самом деле не такой, как о нем говорят. Будто плюшевый мишка сказал тебе, что он пытается сохранить все души…
— Да, — согласился я, отпивая компотик из сушеных яблок. Гораздо вкуснее, чем детсадовский компот из сухофруктов, которым меня потчевали в первом детстве. На том, чтобы я пил молоко, Тильда больше совсем не настаивала — удой от особой дорогостоящей коровы доставался Герту и его младшим сестрам, остаток шел на кухню. (Как только вернусь домой, первым делом налью себе литр безлактозного молока! А вторым — отправлюсь в хороший медицинский центр, пусть меня избавят от этой напасти.) — Так оно и есть. Наш бог ценит все живое, он превращает мертвые тела в живые растения, а тех — делает материалами для новых животных. Как он может отступаться от нас только на том основании, что мы умерли? Не может такого быть.
— Он что, всех на Пир берет, что ли? — удивилась Фия.
— Не совсем, — покачал головой я. — Чтобы попасть к нашему Богу после смерти, можно быть великим бойцом и отважно сражаться, защищая слабых. Можно быть хорошей матерью и растить своих детей в любви и строгости. Можно быть усердным тружеником и выращивать еду или делать красивые и полезные вещи. Все это — способы быть угодным нашему Богу. Поэтому к нему на Пир может попасть кто угодно, если он честен, праведен и не сидит, сложа руки!
Фиен и Айна переглянулись. Тильда грустно улыбнулась и опустила глаза.
А маленькая Лейна спросила:
— Ой, и люди из деревни, получается, тоже могут попасть к богу на Пир?
— Получается, — кивнул я.
— То-то они обрадуются, — сказала задумчиво девочка. — Папа говорит, им вечно еды не хватает!
Если бы я знал, во что выльется эта маленькая домашняя проповедь, может, и придержал бы язык. А может, и нет. Кто его знает.
Так или иначе спустя неделю или две Фиен подошел ко мне и сказал:
— Лис, не мог бы ты повторить свою историю о том, что на самом деле хочет от нас бог Подземного Царства? Что к нему на Пир может попасть кто угодно, если усердно работает?
Не то чтобы я совсем забыл к тому времени о своих словах — просто их вытеснили другие заботы. Никогда не считал себя проповедником. Мне казалось, что местные жители отнесутся к моему рассказу, как к недостоверной сказке — в конце концов, они противоречили и официальной версии, и местному укладу, который не предполагал никакой универсальности спасения. Да и вообще спасения не предполагал. Крестьяне и труженики должны были выживать, бойцы должны были драться — вот и все. С окончанием жизни заканчивалась и личность. О которой, кстати, тоже у большинства местных было довольно смутное понятие.
Поэтому просьба Фиена застала меня врасплох.
— Повторить? — удивился я. — Ты что-то не запомнил?
— Многое, — ответил он. — И боюсь переврать. Но это нужно ученикам. Они тут начинают возмущаться, что вместо лишних тренировок ты их все лето отправлял, как они называют это, «ухаживать» за крестьянами. Мол, если они не будут тренироваться, то как же они станут мастерами и великими бойцами?
— Интересные новости, — заметил я. — И кто же мутит воду?
— Мне не удалось понять, от кого исходят эти разговоры, — вздохнул Фиен. — Кажется, от кого-то из старших учеников.
М-да, опять наш предатель подает голос? Я, конечно, не надеялся, что с уничтожением Воронов этот тип будет полностью обезврежен — точнее, надеялся, но не слишком. Или просто совпадение?
— Ладно, — сказал я. — Я-то расскажу. Но ты думаешь, что старшие ученики мне поверят? Для них это «бред плюшевого мишки». Я слышал, как еще раньше они посмеивались над моими историями. Только моя собственная группа мне верит.
— Это было раньше, — возразил Фиен. — После того, как ты так мастерски разделался с Воронами, тебе верят все. Никто не сомневается, что святой предок через твоего плюшевого мишку открывает тебе секреты будущего и прошлого.
Забавные новости. С одной стороны, конечно, неплохо для моих планов. С другой — этак меня всамделишным пророком сочтут!
Тем не менее с упадническими настроениями нужно было что-то делать, так что мне пришлось выйти перед шеренгой учеников и начать вещать.
— … Бог Подземного Царства любит жизнь вообще! Он пытается сохранить все души — и обычных землепашцев в том числе! Ему угодны те, кто честно выполняют свой долг, не обязательно бойцы. А вот бессмысленные драки ему неугодны. Настоящий воин — это тот, кто дерется, чтобы защищать своих друзей, свою семью, свою Школу и даже свою родную землю. Те же, кто может только тренироваться, никуда не применяя свои мускулы, и обирать крестьян, ему не угодны. Таких он точно себе на Пир не позовет! А если вы думаете, что крестьяне ему менее угодны, чем вы — то вы забываете, что наш Бог поддерживает рост растений и животных! А крестьяне занимаются именно этим! Идите в поле и сосчитайте колосья — не получится. Колосьев больше, чем вас. Так кто ему угоден более: тот, кто умножает жизнь на земле, кто растит колос, чтобы собрать из него зерно, или тот, кто выжигает и вытаптывает посевы в стычках?..
