— Но, сынок, ты не берешь трубку, и я...

— Сейчас не время для твоих сцен, — он перебил ее, и каждый звук был отточен, как лезвие. — С тобой мы позже поговорим. Наедине.

Он сделал ударение на последнем слове, и в кабинете повисла зловещая тишина. Светлана Петровна побледнела. Она впервые увидела в сыне не мальчика, которым можно манипулировать, а опасного, взрослого мужчину, дошедшего до предела. Она беспомощно открыла и закрыла рот, бросила на меня последний ядовитый взгляд и, поджав губы, вышла, притворив за собой дверь.

Но ее уход не вернул прежнюю атмосферу. Звонок от Руслана и ее появление сделали свое дело. Егор повернулся ко мне. Его лицо снова было маской.

— Так чья же дочь? — его голос снова стал низким и опасным. — Моя? Или твоего любовника, который звонит тебе, чтобы позвать на свидание?

Я стояла, чувствуя, как почва уходит из-под ног. Правда, которую я едва не успела произнести, была снова похоронена под лавиной подозрений и старых обид.

Я как будто протрезвела. Минуту назад я хотела мира, хотела, чтобы эта неизвестность уже закончилась. Чтобы мы спокойно все выяснили, но…

Теперь я видела, что Егор упорно не хочет видеть и знать правду, он хочет и дальше рисовать картинки, которые оправдывали бы его поведение, хочет жалеть себя.

Так тому и быть! Ты сам этого захотел! Война, так война!

— Аленка – моя дочь! Ты ей не отец! У меня нет желания терпеть ни тебя, ни твою драгоценную мамочку, ни, тем более, твою Кристиночку! А теперь подпиши мое заявление! Жду окончательный расчет на карту. Прощай!

Я вышла из кабинета, даже не закрыв дверь. Взяла свои вещи и вышла из приемной в направлении выхода.

Алиса

Я вышла из здания, и ноги едва держали меня. Воздух показался слишком густым, а солнечный свет — слишком ярким. Все внутри тряслось от ярости, обиды и адреналина. Я почти бежала, не разбирая дороги, пока не уперлась в стеклянную дверь того самого ресторанчика, где мы договорились встретиться с Русланом.

С трясущимися руками я набрала его номер.

— Руслан… я вышла. Все… все очень плохо, — мой голос срывался.

— Глубоко вдохни, — его спокойный голос в трубке был как спасательный круг. — Я уже выехал. Буду через пять минут. Зайди, закажи себе что-нибудь успокаивающее. Чай, кофе. Я скоро.

Я последовала его совету. Зашла внутрь, опустилась за столик в углу и машинально заказала чашку капучино и кусок шоколадного торта. Еда казалась пресной, но сладкий кофе и шоколад понемногу возвращали меня в реальность.

Руслан появился быстро, как и обещал. Увидев мое расстроенное лицо, он ничего не спросил, просто сел напротив и дал мне время прийти в себя.

— Рассказывай, — мягко сказал он, когда я отпила последний глоток кофе.

И я рассказала. Все. С самого начала. Как отчаянно нуждалась в работе, как пришла в компанию и увидела Егора. Как всколыхнулись все забытые чувства — и любовь, и боль. Как он узнал про Аленку и начал догадываться. И о сегодняшней сцене — о его вопросе, о звонке, о появлении его матери, о моей яростной, безбашенной лжи.

— Я сказала ему, что Аленка не его дочь, — выдохнула я, смотря в свою пустую чашку. — Вышла, «хлопнув дверью». Теперь все кончено.

Руслан слушал очень внимательно, не перебивая. Когда я закончила, он тяжело вздохнул.

— Ситуация, конечно, очень непростая, Алиса. Но я считаю, что он должен знать правду. И о том, что произошло тогда, и о дочери. Он имеет право.

— Он не поверит! — воскликнула я, и голос снова задрожал. — Он сегодня увидел твой звонок и сразу все для себя решил. Решил, что ты - «мой любовник» и нас связывает дочь. Он будет думать, что я из корысти хочу втереться в доверие, воспользоваться им.

Руслан покачал головой, и в его глазах мелькнула тень старой обиды.

— Поверит. У меня есть доводы, которые его убедят. Доводы, о которых он даже не подозревает.

Я вздрогнула, сердце снова заколотилось.

— Какие доводы?

— Это не важно сейчас, — он уклонился от ответа. — Главное, чтобы мы смогли с ним поговорить. Спокойно. Без криков и без… — он многозначительно помолчал, — без посторонних. Чтобы нам никто не помешал. Особенно его мать.

От одной мысли о новом разговоре с Егором меня бросило в дрожь. Снова эта боль, эти обвинения, эта неопределенность.

— Я не знаю, Руслан… Я зла на него за то, что он, имея все возможности, чтобы узнать правду, выбирает иллюзии. Я не хочу его видеть, не хочу доказывать, что я не виновата. Я так устала от этого.

— Иногда, чтобы закончить войну, нужно провести последнее, решающее сражение, — сказал он твердо. — Давай я попробую с ним связаться. Организовать встречу. Ты не одна в этом, Алиса. Я уже однажды не смог вас защитить от этой интриги. Не хочу, чтобы вы сломали жизнь во второй раз.

Я смотрела на него, и впервые за этот день по-настоящему теплая волна благодарности и надежды согрела меня изнутри. Возможно, он был прав. Возможно, пришло время для последней битвы.

Егор.

Все во мне клокотало. Гнев, обида, жгучая ревность и самое страшное — окончательно рухнувшая надежда. Та самая, что едва успела теплиться в глубине души. Теперь я с новой силой жалел себя, прокручивая в голове картину утра: Аленка, бегущая к Руслану, их счастливые лица. Снова Алиса и Руслан. Только теперь их связывала не тайная связь, а маленькая девочка, которую я уже успел мысленно назвать своей дочерью.

Я не выходил из кабинета, парализованный этой мыслью. Сидел, уставившись в одну точку, не в силах сдвинуться. Но чем дольше я думал, тем больше возникало вопросов. Алиса сказала правду или солгала? А если солгала, то от отчаяния? От ненависти? И где искать ответы?

Внезапно мой телефон завибрировал. Неизвестный номер. Сообщение: «Отель «Престиж». Номер 307. Через 30 минут. Есть разговор.»

Меня накрыло волной дежавю. Ледяной холод пробежал по спине. Это была та самая гостиница, тот самый номер. Злая шутка? Новая игра? Но интуиция, остро заточенная за последние дни, кричала: это важно. Это ключ.

Собрав волю в кулак, я поднялся. В висках пульсировала кровь. Я ехал туда, как на эшафот.

Ровно в назначенное время я стоял перед дверью номера 307. Дверь открылась, и на пороге стоял Руслан. Возмужавший, с серьезным, усталым лицом.

— Рад, что здравый смысл восторжествовал и ты здесь, — произнес он без улыбки. — Проходи, нам есть о чем поговорить.

Я вошел, чувствуя, как сжимается желудок. Мне было физически неприятно находиться рядом с этим человеком, которого я пять лет считал предателем. Я сел на край кровати, ожидая подвоха.

Руслан закрыл дверь и, не церемонясь, начал без предисловий. Его слова обожгли, как кипяток:

— Мне грустно смотреть, как Алиса много лет мучается. Сколько может выдержать маленькая хрупкая женщина? И все мучения из-за одного дурака, который дальше своего носа ничего не видит.

Ярость подкатила к горлу. Я резко поднялся, чтобы уйти. Но Руслан был быстрее. Он молниеносным движением щелкнул замком, повернув ключ, и убрал его в карман.

— Ты не уйдешь отсюда, пока не выслушаешь меня до конца! — его голос прозвучал твердо и властно. — Я однажды уже пустил все на самотек, и к чему это привело? Пора тебе узнать правду. Всю.

Он сел на стул напротив, его взгляд был тяжелым и прямым. И начал рассказ, от которого у меня похолодели руки.

— В тот день мне позвонила твоя мать, рассказала, что у вас годовщина знакомства. Она лепетала о сюрпризе для вас двоих и умоляла помочь. Попросила снять номер в отеле, сказала, что сама накроет стол.

«Сюрприз...» Эхом отозвалось в памяти. У меня в тот день было ужасное самочувствие. С утра мама хлопотала вокруг, уговаривала остаться дома.