Я присел на корточки, пытаясь разглядеть детали. [Взгляд Аналитика].

Мир на мгновение подернулся синеватой дымкой, но тут же вернулся в норму.

[Системное уведомление]

Анализ невозможен. Объект находится под действием божественного вмешательства.

— Она все еще работает, но получает огромные объемы энергии откуда-то извне, — Бошка покачал головой, подтверждая мои мысли. — Энергия здесь все еще нестабильна. Она не просто угасает, она… коллапсирует. Сворачивается сама в себя, создавая кучу помех.

— И что это значит? — спросил я.

— Это значит, что у нас есть окно, — глаза Бошки загорелись. — Очень маленькое. Прежде чем эта аномалия полностью исчезнет, мы можем попытаться ее… отредактировать. Стабилизировать.

— Зачем? — вмешался Ким-Чи, подходя ближе. — Босс мертв. Квест выполнен. Может, не стоит трогать то, чего мы не понимаем?

— Не понимаем? — Бошка аж подпрыгнул от возмущения. — Да я всю жизнь изучаю такие вещи! Это же фундаментальная физика этого мира! Эта пентаграмма не просто рисунок. Это уравнение, которое описывало существование того существа. И сейчас оно… неверно решено. С ошибкой. А я ненавижу ошибки в уравнениях!

Я встал, отряхивая колени. Это была еще одна нелинейная загадка. Скрытый слой квеста. Мы не просто убили монстра. Мы обнаружили место системного сбоя.

— Что ты предлагаешь, Бошка? — спросил я.

— Нам нужно переписать это уравнение, — он указал на угасающие руны. — Убрать искажения. Восстановить исходную, чистую форму. Эта гниль… она не была естественной для этого места. Это был вирус, внесенный извне. И сейчас мы можем не просто убить носителя вируса, а выжечь саму инфекцию. Стереть ее из кода этой локации.

Михаил, который до этого молча слушал, подошел и присел рядом со мной. Его глаза барда видели не уравнение, а историю.

— Шрам на теле мира, — прошептал он. — И у нас есть шанс его исцелить…

— Но это не просто, — предупредил Бошка. — Как только мы начнем вмешиваться, система это заметит. Остаточная энергия начнет сопротивляться. Это как… проводить операцию на открытом сердце во время землетрясения. Нам понадобится время. И защита.

Он протянул руки к пентаграмме, между ними потянулись тонкие энергетические потоки. И в этот же момент земля под нашими ногами снова едва заметно вздрогнула. Из тех самых кислотных луж, которые уже начали высыхать, стали подниматься маленькие, склизкие сгустки биомассы. Они бесформенно колыхались, а затем начали обретать форму. Уродливых, кособоких существ, похожих на гоблинов, слепленных из гнили и грязи.

[Порождение Гнили]

Уровень: 35

Тип: Элементаль (скверна)

Их было немного, десяток, может, полтора. Но они появлялись снова и снова, едва мы успевали уничтожить предыдущих.

— Остаточная инфекция, — констатировал Бошка. — Система пытается залатать дыру, порождая этих… соплей. Они будут лезть, пока мы не закончим. Или пока пентаграмма не угаснет. Нужно подпитывать.

Картина прояснилась. Это была командная задача. Идеальная командная задача.

— Ким! Шнырь! — я мгновенно переключился в режим координатора. — Вы на защите. Ваша задача сдерживать этих тварей. Не давайте им подойти к центру поляны. Не тратьте силы на полное уничтожение, они все равно появятся снова. Просто контролируйте периметр.

Ким-Чи кивнул, его лицо стало серьезным. Он раскрутил свой посох, готовый к бою.

— Будет сделано, капитан.

Шнырь молча вытащил свои кинжалы, его силуэт растворился в удлиняющихся тенях на краю поляны.

— Михаил на саппорте. Бошка, ты наш аккумулятор и координатор. Ты говоришь, что делать, а я буду твоими руками. Поехали!

Михаил встретился со мной взглядом. В его глазах не было ни страха, ни сомнений. Только азарт исследователя, добравшегося до сути мифа.

— Я готов, летописец, — сказал он.

— Тогда начинаем! — скомандовал Бошка.

Маг опустился на колени у одного из лучей пентаграммы. Закрыл глаза и его ладони засветились ровным, белым светом. Он опустил их на землю, и угасающая пентаграмма вспыхнула снова, но теперь ее свет стал стабильнее, перестав мерцать.

— Я вижу структуру! — выдохнул Бошка. — Она… она прекрасна! И ужасна! Маркус, смотри! Вот здесь! — он, не отрывая рук от земли, кивнул на одну из линий. — Эта кривая… она не должна здесь быть. Это как раковая опухоль. Паразитный код. Его нужно стереть.

Я посмотрел туда, куда он указал. Обычная светящаяся линия. Но Михаил, кажется, что-то увидел.

— Музыка… — прошептал он. — Она неправильная. Эта линия… она звучит фальшиво. Как диссонирующий аккорд в идеальной гармонии.

— Именно! — воскликнул Бошка. — Маркус! Возьми Ветвь, которую мы нашли! Она все еще содержит частицу энергии этого места! Используй ее как… ластик! Проведи ею по этой линии!

Я достал из инвентаря [Ветвь Сердца Леса]. Она слабо пульсировала в моей руке. Я шагнул в центр пентаграммы и, следуя указаниям Бошки, провел концом ветви по искаженной руне.

Раздался звук, похожий на скрежет стекла по металлу. Линия под ветвью вспыхнула и исчезла. Но в тот же миг вся пентаграмма яростно замерцала, и поток порождений гнили, навалившихся на Кима и Шныря, удвоился. Легенда, начал наигрывать восстанавливающую мелодию.

— Она сопротивляется! — прорычал Бошка сквозь стиснутые зубы, его лицо покрылось испариной. — Система пытается восстановить поврежденный файл! Там, где Маркус стер линию, образовалась пустота! Ее нужно заполнить! Нарисовать правильный символ!

— Какой⁈ — крикнул Михаил, его лицо было напряжено от концентрации.

— Я не знаю! — заорал Бошка. — Я математик, а не художник! Почувствуй! Как она должна звучать⁈

Михаил закрыл глаза. Его пальцы забегали по струнам лютни, но не извлекая звука, а словно… ощупывая невидимую ткань мира.

— Прямая… — прошептал он. — Чистая, прямая линия… Символ Роста… Символ Цереры в ее светлом аспекте… Маркус! Рисуй!

Используя ветвь как стилус, я прочертил на земле, в том месте, где была пустота, прямую светящуюся линию. Раздался мягкий, гармоничный звук, похожий на звон колокольчика. Пентаграмма перестала мерцать, и поток монстров на периферии снова ослаб.

— Получилось! — выдохнул Бошка. — Получилось! Следующая! Вон там! Этот узел! Он как тромб в артерии!

И так продолжалось. Это был странный, ни на что не похожий ритуал. На периферии кипел бой. Ким-Чи, словно несокрушимая скала, принимал на себя удары гниющих тварей, его посох мелькал, разбрасывая их в стороны. Шнырь, как смертоносный призрак, скользил между ними, его кинжалы вспыхивали, нанося точечные удары, снижая поголовье монстров. Легенда не сходя с места, лечил и баффал их.

А в центре, в тишине и сосредоточении, мы двое проводили свою операцию. Бошка был системой жизнеобеспечения, поддерживая свет в угасающей матрице. Я был скальпелем, стирая искаженные, больные участки кода. А Михаил… он был сердцем. Он не видел руны. Он их слышал. Он слушал музыку мира и находил в ней фальшивые ноты, подсказывая мне, какой должна быть истинная мелодия.

Минута за минутой мы переписывали проклятое уравнение. Стирали кривые, заменяя их прямыми. Разрывали узлы, заменяя их плавными дугами. Я не понимал до конца, что мы делаем. Я просто доверял. Доверял математическому гению Бошки и мистической интуиции Михаила.

Наконец, осталась последняя, самая искаженная руна в самом центре пентаграммы.

— Последняя, — выдохнул Бошка, он был бледен как полотно. — Самая сложная. Я… я не могу ее прочитать. Это… это не просто искажение. Это инверсия. Зеркальное отражение.

— Зеркало… — прошептал Михаил. Он вдруг открыл глаза, и в них плескалось понимание. — Не стирай, Маркус!

— Что? — крикнул я, видя, как новый, еще более мощный поток монстров прорывается к нам.

— Не стирай! — повторил он, его голос звенел, как натянутая струна. — Зеркало нужно не стереть! Его нужно разбить! Маркус, бей!

Я посмотрел на ветвь в своей руке. Затем на центральную руну.