— Добрый вечер, Мистер, — настороженно поздоровалась с ним Варди, зная, тот давно заметил её.

— Здравствуй, Мисс, — вздрогнул Хранитель. — Что привело тебя сюда? Ты хочешь получить мой автограф?

Логично, что спокойная и рассудительная девушка пятнадцати кругов была умнее Томаса Гринбейла, мальчика тринадцати кругов, поэтому Варди не стала раскрывать суть визита в первом или втором предложении.

— Я ищу спокойное от ярмарочного шума место, вы не будете против моего присутствия?

Лорсан пыталась изменить говор на старый стиль, и у неё это получилось. Бард пока ничего не замечал.

— Как вас зовут? — спросил бард.

— Меня зовут Лорсан, — представилась девушка.

— Лорсан… Какое доблестное и красиво звучащее имя. Его удобно рифмовать. Что ж, меня кличут Бардом.

— По твоему инструменту заметно, — проявила остроумие девушка.

— Нет, ты не поняла, моё имя Бард.

— А-а, — протянула Варди. — Тебя так назвали родители?

— Я не помню прошлого, так что я гляжу только вперёд. К сожалению, я позабыл о тех, кто зовётся родителями. Да и не важно. Расскажи, Лорсан, чего ты ищешь в жизни? Чего хочешь добиться? Пока мы здесь стоим и размышляем. Вернее, ты стоишь, а парю, словно орёл. Но не надейся, что ты здесь самая умная. Я же лучше всех.

Девушка посмотрела в глаза второму Хранителю и не смогла понять, есть ли в них злой умысел, однако там виднелось довольно нехилое себялюбие, что не понравилось Варди. Так или иначе она честно ответила на вопрос.

— Точно не знаю, но, возможно, я мечтаю о понимании со стороны окружающих, скорее всего, хочу узнать своë предназначение и найти близкого друга. Вот и всё, наверно.

— Пф, обыкновенный девчачий набор, — решил парень. — Но со стороны метафоричности ты правильно говоришь, в жизни обязательно нужен человек, что сможет поддержать и подсобить в трудную минуту, хотя эти два глагола одинаковы. Без понимающего друга невозможно полностью получать удовлетворение от жизни, без него или неё или их, без близкого человека и без того горький плод с кислого дерева становится ещё более кислым и более горьким.

— А чего ищешь ты? — поинтересовалась Варди, заинтригованная происходящим.

— А я беспричинно и нескончаемо ищу три вещи: внимания, радости и славы, — лирично поведал Бард с важным, надутым лицом.

— Но ведь жизнь – это не только слава, — заметила Варди, — да и не каждому она нужна.

— Как же так? — занегодовал парень. — Многие отдали бы душу лишь за минуту сладостного внимания и уважения со стороны общества! А ты? Разве не хочешь?

— Нет, — призналась Лорсан.

— Значит, ты странная.

— Почему? — задели Лорсан слова барда. — Потому что я не спешу походить под однотипный мир?

— Ты явно не понимаешь, на чём основан наш мир, девчонка, — самоутвердился призрак. — Всё крутится вокруг популярности и денег, милочка! Слава – вот чудо природы!

— А ты… — не сдержалась разгоряченная девушка, — ты вообще не можешь говорить о славе, потому что давно уже не человек!

И девушка, спохватившись, закрыла рот руками, но слишком поздно, ведь слово - оно как убийца. Если его вовремя не поймать, то убийца с высокой вероятностью натворит дел.

— Так я и думал, ты пришла вместе с тем глупым, дерзким мальчиком со станции Билборд, который понадеялся меня обмануть!

— Нет, нет! Я совсем не знаю того, о ком ты говоришь! — испугалась Лорсан.

— Я не глуп и всё прекрасно понимаю. О, бедный я, о, бедный я, и снова никому не нужен! Тебе требуется лишь моя струна! Но знаешь что? — парень смерил Лорсан презрительным взглядом. — Никто никогда её не получит, понятно? До свидания, и чтобы оно больше не состоялось!

— Но ведь я ничего не просила! — возмутилась Варди.

— Плевать. Я всегда умею находить ложь, среди наигранной правды. Прощай же, коварная обманщица.

— Подожди! Не уходи! — крикнула Лорсан, растворяющемуся в атмосфере барду. — Не веди себя эгоистично! Ты же мужчина, хоть и мёртвый!

Того кольнул выкрик девушки. Бард прекратил исчезновение и внимательно посмотрел на Варди.

— Чего ещё? — презрительно выгнул бровь Бессмертный.

— Ты говорил, что хочешь стать лучшим бардом, чтобы люди вспоминали твои слова и пели их, так ведь? — прошептала девушка призраку.

— Верно, — послышалось от него.

— Ты всё ещё желаешь этого? — с усердием тянула время Лорсан.

Тут до девушки донеслось то, в чём она нуждалась прямо сейчас. Усатый мужчина, энергично отплясывавший на рояле больше не пел, а пытался доказать что-то своим слушателям. Он описывал что-то явно неприятное, отчего многие бабульки корчили морды. Варди придумала, как можно воспользоваться ситуацией, ведь её мысли со звоном щёлкнули, повернулись несколько раз и сложились в единый пазл.

— Желаю, — горделиво фыркнул призрачный юноша, не подавая заинтересованности.

— Тогда наблюдай за моими действиями и никуда не пропадай! — крикнула Лорсан и поспешила к задним рядам толпы поклонников знаменитого в Тинсане исполнителя.

— Эй, ты! — воскликнул как некстати писклявый стариковский голос. — Какой из тебя Мсье Хай, если ты не хочешь оставить публику довольной?

— Но я стараюсь спасти ваши жизни, глупцы! — потерял терпение Говард, краснея, словно помидор. — Речь о том, что произойдёт в городе в кратчайшие сроки!

— Нам всё равно! — возмутилась Мисс с круглым аквариумом в руках. — Я вынесла мою рыбку на прогулку только для того, чтобы услышать какую-нибудь песню!

— Спой нам песню за авторством “бессмертного барда”! — возмутилась некая девушка в голубой шубе.

— Правильно! Спой нам бессмертного барда! — потребовали гости ярмарки.

— Давай! Давай! — принялась скандировать нетерпеливая публика.

— Хорошо! — успокоил поклонниц и поклонников Мсье Хай. — Я заключаю с вами договор. Последняя песня, после чего вы мне верите!

— Да-а! — запищали дамочки, отказавшиеся от этичных норм поведения.

Говард Хай поправил чёрные усы и довольно улыбнулся, ему польстило желание народа, и он оказался не против.

— Бард так Бард! Будь по-вашему! — пропел господин, опираясь на трость. — Пожалуй, я исполню, “Девицу”!

Людское ликование не удавалось остановить, со всех сторон валили новые зеваки.

— Льюис, не наложай с трубой, Стьюи только купил её! Громила, не перепутай октавы на рояле! Барабан, ударяй Кэрролла по четвергам! — смех потребителей. — Вперёд!

Льюис с его трубой уже начали вступление, а Стьюи с его тубой подхватили. Кэрролл и его барабаны подключились к громкой какофонии, а Громила запиликал по белым клавишам.

— Жила на свете одна девица — задорно запел Мсье Хай. —

Глаза орлиные, руки, как спицы.

Глядела она каждый день за оконце,

Тело её забыло про солнце!

— Ты видишь? — радуясь, словно сумасшедшая, подбежала к Хранителю Ларс. — Он говорит твои слова!

— Нет, нет, — разочарованно не верил бард. — Не может быть. Я никчёмня пустышка, я умер.

— Так очнись и послушай! — продолжила она уже громче. — Из-за гордыни ты и не замечал того, о чëм мечтал много веков!

И вот каждый день глядела в Туман.

— Где-ж суженый? Не пришёл ли?

— Он пьян!

И снова, и снова, и снова он пьян.

Забыл он про сон! Проклятый дурман! — парили слова бессмертного барда на устах Мистеров, Мисс и Миссис, подпевающих Хаю. —

А множество круг, он всё обещал,

Что встретиться хочет!

— Какой же обман!

Луну целовал, зарю отдавал,

И сердце своё в подарок отдал!

Пьян! Пьян!

Какой же обман!

Жениться на девушке он обещал.

Та ждала день за ночь, ночь за днём,

Но осталась одна, слезы ручьём.

Никто не пришёл, круг прошёл.

Пьяный дебош произошёл.

В газете написано; верь-не верь!

Что избранный мёртв, конец ли теперь?

— Нет-нет, — бормотал серый, словно туча, паренёк. — Поёт один человек. Это какой-то безызвестный дурень. Нет-нет, это ли слава?