Гринбейл, к собственному невероятному счастью, выскользнул из скользких рук мужчины из Тумана, перебрался на первую платформу и бросился наутёк, убрался со станции Билборд. Но расслабляться было слишком поздно, ведь последние слова Крысолова явно не предвещали на пути юного искателя приключений ничего чудесного и карамельного. Долгий, словно жизнь зажиточной дамы, которую ненавидит семья, свист эхом звучал в пульсирующих и одновременно с этим покрасневших ушах Гринбейла. Теперь же мальчишка спешил по разбитому от часто проезжающих мимо автомобилей тротуару улицы Лонгрен и озирался по сторонам, выжидая, когда какой-нибудь человек в маске и чёрном доспехе с жутким воплем ринется на него. Томас с надеждой направлялся к концу нескончаемой, словно Приветливая улица, дороге, которая вела к широкому мосту, который в свою очередь вёл к шумному, загруженному перекрёстку, который с свою очередь вел к местному, чудесному парку, который в свою очередь вёл к остановке наёмно-платных машин, а после планировал добраться до ярмарки с помощью какого-нибудь дорогого водителя критана. Гринбейл уж точно не испытывал желание заблудится в сетях Тинсана, напоминающего муравейник с многочисленными, занятыми насекомыми, у каждого из которых имелась личная работа и цель. Мальчишка уверенно двигался к мосту, освещённому кучей фонарей, излучающих жёлтый свет. Мост тот выглядел не совсем правильно и ровно, а изгибался вверх дугой, поэтому машины для начала поднимались на не очень крутую гору, проезжали чуть дальше, а затем спускалась. Несмотря на многочисленные фонарные столбы двигаться по загруженной дороге и извилистым перекрёсткам оказалось сущим ужасом. Да ещё и Туман мешал разгневанно-усталым водителям замечать перебегающих по проезжей части прохожих и собак. Мешал так же, как и липкие куски снега, постепенно покрывающие лобовые стёкла автомобилей.
Пересекая освещённый центр улицы Лонгрен, где у лавки, продающей горящие пирожки, столпились голодные господа и леди, мальчик, к удивлению, заметил маленькую мышь, подозрительно свисающую с мокрой крыши. Пока что окружающие не замечали животное, которое из последних сил хваталось за карниз. Это было странно и неестественно, ведь сам грызун не мог забраться наверх, используя короткие лапы. Они бы попросту соскальзывали вниз. Крыса явно готовилась спрыгнуть кому-то в капюшон или надеялась попасть прямо на шляпу.
— Эй, уважаемые! — крикнул Томас покупателям, не останавливаясь. — У вас там, на крыше, грязное животное из канализации!
— Не может быть! — переполошились брезгливые мадмуазели, поднимая взгляды наверх и выскакивая из очереди покупателей. — Как это некультурно! Наверняка владелец этого заведения разводит мышей на собственной кухне! Уходим отсюда! Хорошо, что нас предостерёг какой-то там кудрявый мальчишка!
Небо давно потемнело и скрылось за плотными, чёрными тучами, солнце зашло за горизонт, а последние яркие лучи покинули город, пообещав вернуться завтра. Улица понемногу стала наполняться клубами Тумана. Наполняться дымкой сильнее и плотнее прежней. До полного заполнения оставалось всего около двух с лишним часов, поэтому троице стоило поторопиться и наконец отыскать пропавшего и уж точно эгоистичного барда, который наплевательски относился к судьбе Короны.
На Тинсан со всех сторон сгущалась мгла, и никакие огоньки из квартирных домов не спасали жителей от грядущего. Гринбейл с ужасом замечал происходящие изменения. С крыш высоких домов, из щелей и рваных пальто встревоженных бедняков, из-под отодвинутых заранее чугунных люков, ведущих в канализацию, вылезали, выскальзывали, спрыгивали крысы. Они оказались везде, твари сидели на фонарных столбах, на капотах горрендов и кританов, плечах напуганных прохожих, которые тут же откидывали существ в стороны. Обыкновенные тинсанские крысы, как факт, не любили яркий свет. Тинсанские крысы были жалкими, дрожащими от осенних гроз, громких ливней и гарканий людишек. Но не сегодня.
Чем дальше Томас отдалялся от станции Билборд, а вместе с этим и от гадского Крысолова, тем больше вокруг становилось мелких существ, выскакивающих из тёмных углов. И Гринбейл со страхом понимал, откуда мыши появлялись. Точнее, из-за кого и из-за чего. Тот злодейский свист послужил началом кошмарного события, заставившего горожан вздрогнуть от противности.
Вот одна омерзительная тварь замерла на каменной стенке, огораживающей личное здание какого-то богатея, а вот вторая – застыла на водосточной трубе, третья расположилась под брошенной неизвестным человеком шляпой и выжидала момент для нападения. Четвёртая крыса расположились на подоконнике какого-то дома, пятая и шестая – уже проникли в чью-то детскую в надежде полакомиться слабенькими детьми. С каждой секундой новые грызуны попадали в поле зрения мальчишки, и тот, сбившись на тридцать второй мыши, перестал считать и ускорился, хотя уже понемногу выдыхался. Бег на уроках физической активности Гринбейл в школе ненавидел.
По Лонгрен раздались первые вопли. С каждой секундой появлялись пострадавшие, а люди падали на каменную плитку и стирали ладони до появления на коже капель крови. Некоторые горожане поспешили закрыться в подъездах, другие же активно покидали улицу. Затем твари появились и на проезжей части. Они попадали под колёса гудящих машин и с отвратительным хрустом оставались в том же месте. Гринбейлу же пришлось несладко. Парнишке казалось, что полчища крыс преследуют беглеца, специально путаются у него под ногами, стараются остановить члена пророчественной троицы. Как же он был прав, ведь склизкие грызуны в тот момент покорно выполняли приказ драгоценного Хозяина.
Тут и там на улице Лонгрен звучали тонкие женские голоса, вопящие от страха и непонимания, а иногда и мужская ругань попадала в уши народа. Джентльмены позабыли, кем они являются, но и на это народу оказалось наплевать. Прогуливающихся не осталось. Позади остались лишь бедняги, потерявшие сознание от всеобщей паники. Некоторые не растерялись и начали залезать в припаркованные неподалёку автомобили, случайно давили потерявших совесть крыс и не только. В смятении водители врезались в фонарные столбы и людей. Некоторые наскакивали на бедных и определенно испуганных животных, надеясь лично затоптать разносчиков хаоса и смертельных болезней.
Обычно спокойная по праздникам улица Лонгрен заполнилась беспокойством, тревогой, взволнованностью, а также какофонией визжащих человеческих голосов, смешанных с писком снующих туда и обратно грызунов. Томас почти добрался до шумного от движения горрендов перекрёстка, как вдруг почувствовал нечто странное и жуткое. А именно Гринбейл ощутил содрогающуюся под ступнями землю.
Раз толчок. Два толчок. Огромное Асданош-знает-что пыталось пробить границу между верхним городом и нижними подвалами, заполненными мусором и объедками. И походу у него получалось. Со следующими ударами, растрясывающими нервы, толчки становились всё сильнее и сильнее, однако Гринбейл не понимал, где находится эпицентр. Первыми это осознали прохожие, продолжающие драку с толстенными и крохотными животными. Теперь крысы собрались в единственную кучу, ком шерсти и… оторопи. Мыши с испугом глазах постепенно покидали Лонгрен вместе с жителями Тинсана, другие перемещались обратно к станции Билборд. Вероятно, они тоже убегали, но вот от кого или чего – не ясно. Заметив случившееся и не заметив серую полёвку, расплющенную с диким верещанием, Гринбейл устало вздохнул, осознавая, что станет лишь хуже.
Невысокая бабуля в нежно-розовой шали и милой таблетке такого же цвета на седой голове с помощью дешёвой опирательной палки избивала одну, давным-давно издохшую, жирнющую тварь. Женщина в отставке растоптала одно четырёхлапое создание ногой, вторую и третью особь она сокрушила потертой оранжевой сумочкой. Боевая дама в кругах терроризировала опасность ради окружающих, и не замечала толчков, исходящих из-под земли. Правда, когда снизу, за её спиной, резко треснула на две части широкая каменная плита, обращать внимание стало слишком поздно. С громогласным рёвом на волю выбралось огромное, кошмарное существо, издавшее громогласный рëв. Рёв, демонстрирующий неподдельную ярость и ненависть к людям.
