Они замолчали, удивленно посмотрев на меня.

— Бошка был прав, — продолжил я, глядя на Киру и Михаила. Их лица вытянулись от изумления. — А я — нет. Я не видел всей картины. Я построил идеальную, безопасную, но медленную тактику. Я пытался контролировать систему, вместо того чтобы ее использовать. Он увидел слабость босса не в броне, а в логике. И использовал ее.

Затем я повернулся к Бошке.

— Но, — мой голос стал тверже, — в следующий раз такие гениальные идеи лучше озвучивать при обсуждении тактики, а не намеками в самый разгар боя. Мы команда. Мы действуем вместе. Понятно?

Бошка на мгновение нахмурился, словно сама идея командной работы была для него странной концепцией, а потом его лицо снова расплылось в широкой, безумной улыбке.

— Понятно, капитан! Меньше веселья, больше скучных брифингов!

В этот момент Праведник, до этого молчаливо стоявший в стороне, подошел к огромному, дымящемуся сундуку, оставшемуся на месте гибели босса. Одним движением он поднял массивную крышку. Внутри, на подушке из багрового бархата, лежал металлический диск, испещренный рунами, пульсирующий мягким светом. Еще одна часть [Первоключа].

Праведник взял его. Затем медленно, очень внимательно, обвел взглядом каждого из нас, словно запоминая. Его лицо, как всегда, было непроницаемо. Затем, к нашему полному изумлению, перед ним вспыхнул интерфейс группы. Короткое, почти небрежное движение пальца.

[Системное уведомление: [Праведник] покинул группу.]

[Системное уведомление: [Праведник] удалил вас из списка друзей.]

— Он… он меня удалил из друзей! — почти одновременно воскликнули Кира и Михаил.

Я смотрел на него, пытаясь понять логику этого безумного поступка.

— Праведник, что происходит?

Он не ответил. Он просто пожал плечами, словно говоря «ничего личного, просто бизнес». Затем он достал из инвентаря [Камень возврата], такой же, как мы видели у Лотерейщика. Камень вспыхнул ярким светом, и фигура паладина растворилась в воздухе, оставив нас одних в огромном, гулком зале.

Он не произнес ни слова. Он не объяснил. Он не угрожал. Он просто забрал ключ и ушел.

— Что… что это, черт возьми, было? — первой нарушила тишину Кира.

— Предательство, — тихо, но с горечью произнес Михаил.

Только Бошке было все равно. Он уже отошел в дальний угол зала, где после смерти Голема из стены выдвинулся каменный обелиск.

— Эй, ребята, смотрите! Тут какая-то квестовая штука появилась! [Хроника Предтеч]! Куча текста, все кракозябрами!

Я подошел к сундуку. В нем остался остальной лут: несколько эпических предметов, куча реагентов. Но главная награда была украдена.

Мы присоединились к Бошке. Обелиск был покрыт плотными рядами рун. Древний дварфийский.

— Нужно это все записать, — безразличным, почти мертвым голосом произнес Михаил. Он достал свиток и принялся методично копировать символы. Восторг исследователя в нем умер, уступив место рутине архивариуса.

— Да, это нужно расшифровать, — согласился Бошка, с интересом разглядывая руны. — Слушайте, когда решите пойти в монастырь, позовите меня. Звучит интересно. Очень хочу поучаствовать в продолжении!

Он тепло, искренне улыбнулся нам всем.

— Ну, бывайте, Ключники! Это было офигенно!

С этими словами он использовал стандартное заклинание телепортации. Вспышка света, и он исчез. Само собой не выходя ни из группы, ни из друзей.

Мы остались втроем. Кира, Михаил и я.

Тишина, которая нас окружала, была тяжелее любого камня. Наше настроение было подавленным, раздавленным. Мы не просто проиграли. Мы были преданы. И теперь часть нашего главного ключа была у кого-то другого. У кого-то, чьи мотивы были нам совершенно неизвестны.

— Я… я пойду, — сказала Кира, ее голос был тихим. — Мне нужно… подумать.

— Да, — кивнул Михаил, не отрываясь от своих записей. — Спишемся завтра. В реале.

Они ушли, оставив меня одного в огромном, пустом зале, наедине с древними тайнами и свежей, ноющей раной такого неожиданного предательства.

Утро встретило меня серым, безразличным светом, просачивающимся сквозь жалюзи.

Я сидел на краю кровати, глядя в пустоту. Играть не хотелось. Думать об игре не хотелось. Вчерашний день оставил после себя горькое послевкусие. Это было не разочарование от проигрыша. Это была усталость от самой сути игры. Игры, в которой верность была переменной, а предательство — просто тактическим ходом.

Мир Этерии, который еще недавно казался мне сложной и элегантной системой, теперь выглядел как поломанная, прогнившая изнутри машина. «НейроВертекс», Консул, ГлобалКорп, Праведник… Все они были частями одного и того же грязного механизма, где цели оправдывали любые средства. Я пытался играть в шахматы на доске, где остальные играли в покер с краплеными картами.

Телефон завибрировал на тумбочке, вырывая меня из апатии. Сергей.

— Андрюха, привет! — его голос, как всегда, был полон неубиваемого оптимизма. — Ты как, живой? Слушай, я тут решил апгрейд сделать. Мой старый шлем уже лагает, как сервер в день релиза. Поеду за новым. Составишь компанию? Заодно кофейку выпьем, обсудим наши игровые горести.

Его предложение было неожиданно своевременным. Сидеть здесь, в четырех стенах, наедине со своими мыслями, было худшим из возможных вариантов. Нужно было вырваться.

— Да, давай, — ответил я, чувствуя, как апатия немного отступает. — Отличная идея. Через двадцать минут внизу?

Через двадцать минут я уже выходил из парадной. Прохладный утренний воздух немного привел меня в чувство. Я увидел знакомую машину Сергея, припаркованную чуть дальше по улице, и направился к ней. Мой взгляд скользнул по ряду припаркованных машин и зацепился за одну из них.

Черный фургон. Без окон, с тонированными стеклами, он стоял прямо напротив моего подъезда. Идеальная позиция для наблюдения. Моя профессиональная паранойя, обостренная последними событиями, тут же взвыла сиреной. Я усмехнулся про себя.

«Ну конечно. Спецслужбы. Агенты в черном. Теперь за мной будут следить, как в плохом шпионском боевике.»

Я прокручивал в голове, как именно пошучу об этом Сергею.

«Смотри, Серый, похоже, я стал слишком важен. За мной уже выслали фургон с прослушкой».

Мысль была настолько абсурдной, что я даже немного расслабился.

Я проходил мимо фургона, когда его боковая дверь с сухим щелчком сдвинулась в сторону.

Из темного нутра машины выскочили двое. Мгновенно. Бесшумно. Они были одеты в одинаковые черные спортивные костюмы и черные балаклавы, полностью скрывавшие лица. Никаких приметных черт. Просто две безликие, функциональные фигуры.

Все произошло за долю секунды. Они не били. Они не угрожали. Их движения были отточенными, профессиональными. Они просто пытались меня схватить. Одна пара рук вцепилась мне в плечо, другая — за талию. Их целью было одно — затащить меня внутрь, в темноту фургона.

Я инстинктивно рванулся, попытался вывернуться. Но я был всего лишь сорокадвухлетним мужчиной, чья физическая форма оставляла желать лучшего. Силовые методы были не моим коньком. Они почти затащили меня внутрь, я уже видел обитый черной тканью пол фургона, когда мир взорвался движением.

— Эй! — яростный крик Сергея был похож на рык медведя. — Руки убрали!

Я не видел, как он подбежал. Я лишь почувствовал, как хватка на моих плечах ослабла. Я обернулся и увидел картину, которая, казалось, была вырвана из другого фильма. Сергей, мой добродушный, слегка полноватый друг, двигался с эффективностью и жестокостью, которую я никогда в нем не подозревал.

Он не дрался. Он работал. Короткий, хлесткий удар локтем в горло первому нападавшему. Тот захрипел, хватаясь за шею. Не давая ему опомниться, Сергей нанес второй удар — коленом в солнечное сплетение. Тело в черном костюме сложилось пополам и безвольно рухнуло на асфальт.