Он знал, что за этой победой последует много вопросов. Вопросов от других и от самого себя. Как он смог это сделать? Почему он позволил себе пойти на такой шаг? Стоила ли эта победа того, чтобы изменить свою жизнь? В душе Никиты разрастался страх перед тем, что его путь теперь может стать ещё более мрачным, и что за этим триумфом последуют тяжёлые последствия.

Судья продолжал держать его руку поднятой, но Никита почти не ощущал этого жеста. Он стоял как автомат, поглощённый своими мыслями. Эйфория, которая обычно сопровождает победу, обошла его стороной. Вместо неё осталась только пустота, которую не могли заполнить ни овации, ни признание толпы.

Когда шум в зале начал стихать, Никита медленно опустил руку. Его лицо оставалось напряжённым, взгляд тяжёлым. Он знал, что впереди у него много вопросов, на которые придётся найти ответы. Но самое главное, он знал, что ему предстоит сложный путь к самому себе, чтобы понять, кто он теперь, после этого боя.

Толпа всё ещё ревела от восторга, но Никита уже не слышал этого. Он был одинок в своём триумфе, и это одиночество пугало его больше, чем что-либо ещё. Он знал, что теперь должен жить с тем, что он сделал, и с тем, как это изменило его.

Покидая ринг, Никита чувствовал, как его охватывает глубокая усталость. Но он также знал, что этот бой был не последним — теперь ему предстоит сразиться с самим собой и найти способ справиться с теми вопросами и сомнениями, которые возникли у него после этой победы.

После завершения боя Никита направился за кулисы, едва передвигаясь на ослабевших ногах. Каждый шаг давался ему с трудом, словно его силы были исчерпаны до предела. Он чувствовал, как напряжение постепенно оставляет его тело, уступая место болезненной усталости. Звуки триумфа и аплодисменты, всё ещё доносившиеся из зала, звучали для него словно издалека, будто это происходило с кем-то другим, не с ним.

Закулисье было погружено в полумрак, слабо освещённое редкими лампами. Здесь было тихо, почти безмятежно по сравнению с бушующей ареной. Никита отошёл в один из углов, пытаясь найти немного покоя и собрать свои мысли. Его взгляд был пустым, и он не замечал, как кровь всё ещё сочилась из ран, оставленных на его лице и теле. Он потерял счёт времени, пока находился в этом углу, отрешённый от всего вокруг.

Внезапно он услышал лёгкие шаги, и, подняв голову, увидел Алису. Она медленно приближалась к нему, и в её глазах отражалась тревога. Лицо Алисы было напряжённым, но в её взгляде читалось нечто большее, чем просто беспокойство. Она подошла к нему, и в этот момент мир вокруг них как будто исчез, остались только они двое.

Никита попытался улыбнуться, но это движение было болезненным и неестественным. Он видел в глазах Алисы смесь гордости и печали, и это задело его сильнее, чем любой удар в бою. Она остановилась на расстоянии вытянутой руки, словно не зная, как подойти ближе.

Алиса сделала последний шаг, сокращая расстояние между ними, и, не говоря ни слова, обняла его. Её руки обвили его спину, но Никита чувствовал, как они дрожат. Её прикосновение было нежным, но в нём ощущалась вся тяжесть их общего горя. Никита закрыл глаза, погружаясь в это объятие, которое было одновременно утешением и напоминанием о том, через что ему пришлось пройти.

В этот момент Никита почувствовал, как его барьеры, выстроенные за время боя, начинают рушиться. Алиса прижалась к нему, её дыхание было неровным, и он услышал, как она пытается подавить всхлипывания. Её слёзы, казалось, обжигали его кожу, проникая глубоко в душу. Никита крепче обнял её, пытаясь найти в её объятиях утешение, которое ему было необходимо.

Они стояли так несколько минут, молча, погружённые в свои мысли и чувства. Никита знал, что словами он не сможет выразить то, что чувствует сейчас. Каждое слово казалось бы недостаточным, не способным передать весь груз его внутренней борьбы. Он чувствовал, что потерял нечто важное в этом бою, и что-то внутри него изменилось навсегда.

Алиса, отстранившись на мгновение, посмотрела на него, её глаза были полны слёз. Она попыталась заговорить, но слова застряли в горле. Вместо этого она провела рукой по его щеке, осторожно касаясь ссадин и синяков. Никита поймал её руку, прикладывая её к своей груди, где ещё гулко билось сердце. Он знал, что должен сказать что-то, но не находил нужных слов.

— Никита… — наконец прошептала Алиса, её голос дрожал. — Ты победил…

Эти слова отозвались эхом в его сознании. Да, он одержал победу. Но какой ценой? Ценой своих принципов, которые он когда-то считал непоколебимыми? Ценой того, что ему пришлось переступить через самого себя, чтобы выйти победителем?

Алиса смотрела на него, её взгляд был наполнен болью и беспокойством. Она видела в его глазах не только гордость, но и то, что скрывалось за этой победой — тень того, что Никита потерял в процессе.

— Я… — ответил Никита, с трудом подбирая слова. — Я должен был сделать это, чтобы выжить. Чтобы… победить.

Его голос был тихим, словно он говорил больше самому себе, чем Алисе. Он опустил глаза, не в силах выдержать её взгляда. Алиса, словно почувствовав его внутреннюю борьбу, снова обняла его, прижавшись крепче. Её объятие было полным поддержки, но Никита знал, что это не может стереть того, что он сделал.

Он чувствовал, как её дрожь постепенно утихает, но его собственное волнение только нарастало. Победа принесла ему не облегчение, а новую боль, и он понимал, что теперь ему предстоит не только восстановить свои силы, но и разобраться в себе. Алиса, обнимая его, старалась поддержать, но Никита знал, что эта поддержка может не выдержать того груза, который теперь висел на его душе.

— Всё изменилось, — прошептал Никита, едва слышно. — И я не уверен, что смогу вернуться назад.

Алиса отступила на шаг, её лицо было печальным, но решительным. Она смотрела ему в глаза, и в её взгляде было нечто, что дало Никите надежду, даже в этот мрачный момент.

— Мы пройдём через это вместе, — сказала она, сжав его руку. — Я не позволю тебе разрушиться. Ты должен понять, что ты не один.

Её слова были полны искренности, и Никита почувствовал, как тень в его душе начинает отступать. Он знал, что впереди будет много трудностей, но сейчас, в этот момент, Алиса была рядом, и это давало ему силы.

Никита кивнул, принимая её слова, и почувствовал, как в его сердце снова зарождается решимость. Возможно, эта победа и изменила его, но у него ещё есть шанс найти себя заново, опираясь на тех, кто дорог ему. Алиса была готова идти с ним до конца, и это было тем светом, который мог вывести его из тьмы.

Когда шум толпы начал стихать, Алиса и Никита остались наедине в укромном уголке закулисья. Здесь царила тишина, нарушаемая только их тихими вздохами. Никита сидел на скамейке, его голова была опущена, руки безвольно лежали на коленях. Его тело всё ещё болело от недавнего боя, но боль физическая меркла перед болью внутренней. Алиса стояла рядом, её руки дрожали, но не от холода, а от неуверенности и тревоги, которые разрывали её изнутри.

Её взгляд был прикован к Никите, который, казалось, утратил всякую жизненную энергию. Он не пытался скрыть свою растерянность, и это тревожило Алису больше всего. Она понимала, что эта победа, несмотря на её важность, оставила глубокий шрам на душе Никиты. Шрам, который мог со временем превратиться в нечто большее, если его не исцелить. В его глазах, когда он поднимал взгляд на неё, не было обычного блеска — только тень и боль.

Алиса тяжело вздохнула, чувствуя, как внутри неё растёт ощущение беспомощности. Она знала, что Никите нужен кто-то, кто сможет помочь ему преодолеть эту тьму, не дать поглотить его целиком. Этот кто-то должна была быть она. Но могла ли она справиться с этим? В последние месяцы её собственное здоровье пошатнулось. Врачи говорили, что восстановление будет долгим и непростым. Каждый день она чувствовала, как её силы медленно возвращаются, но так же медленно возвращалось и чувство неуверенности в будущем.