Рысь чуть прищурился, его лицо оставалось непроницаемым. Он не понимал, насколько много знает уральский авторитет, и не хотел играть по его правилам.

— Пусть это останется моим делом. Важно только то, что это был мой выбор.

Пашков некоторое время молчал, рассматривая собеседника, будто пытался прочитать его мысли. Затем он медленно кивнул, словно принял решение.

— Ладно, — сказал он, немного расслабляясь в кресле. — Никита талантлив, и его победа может сыграть на руку не только ему, но и нам. Я вижу в этом определённые перспективы. И если он действительно окажется тем, кого стоит поддержать… возможно, ему повезёт.

Рысь слушал внимательно, не показывая своих эмоций. Он понимал, что Пашков не просто криминальный авторитет — он человек, способный использовать любой ресурс, если это принесёт ему выгоду.

— Если ты решил играть в долгую игру, — продолжил Пашков, — то помни: твои действия будут иметь последствия для всех. Никита может не знать, кто его союзники, но он должен знать, кто его враги. И ты, как никто другой, можешь помочь ему это понять.

Рысь молчал, осмысливая слова Пашкова. Всё, что происходило сейчас, было частью большой игры, в которой Никита был лишь пешкой, даже не подозревая об этом.

— Я понял, — коротко ответил он, вставая из кресла. — Я сделаю всё, что потребуется, чтобы Никита выбрал правильный путь.

Пашков одобрительно кивнул.

— Тогда иди. И помни, что на кону не только его жизнь, но и твоё будущее, — добавил он с лёгкой улыбкой, намекая на последствия, если Рысь вдруг решит выйти за рамки игры.

Рысь кивнул и, не говоря больше ни слова, отключил видео-звонок, оставив Пашкова наедине с его мыслями.

Пашков некоторое время сидел молча, а затем снова взял трубку телефона.

— Соедините меня с Москвой, — тихо сказал он, и его голос прозвучал, как удар молота в тишине кабинета. Игра началась.

Алиса стояла у окна своей спальни, опираясь на костыли. За окном шёл мелкий дождь, капли стекали по стеклу, словно отражая её внутреннее состояние — печаль, страх и неуверенность. Она только что вернулась из больницы, и дом, который всегда казался таким родным и уютным, теперь казался ей чужим и холодным.

В гостиной слышались приглушённые голоса родителей. Отец, как всегда, пытался сгладить острые углы, говоря о том, что всё будет хорошо, что Алиса сильная и справится с этим испытанием. Но мать, нервно ходившая по комнате, была настроена совсем иначе.

— Ты понимаешь, что это значит? — Голос матери прорвался сквозь тишину. — Ты упустила свой шанс, Алиса. Я так много отдала ради того, чтобы ты оказалась на этом месте. Главная роль в «Чёрном лебеде» — это вершина, к которой ты шла всю жизнь! А теперь что? Как ты будешь танцевать с разорванным ахиллом? Кто тебя возьмёт обратно после этого?

Отец попытался возразить, но мать лишь отмахнулась от его слов, как от чего-то незначительного. Алиса слушала их разговор, чувствуя, как с каждой секундой её охватывает всё большее чувство отчаяния.

Когда родители наконец ушли, оставив её одну, Алиса медленно опустилась на кровать, чувствуя, как тяжесть последних дней давит на неё. Она закрыла глаза, и перед её мысленным взором снова всплыло то страшное мгновение на сцене, когда она упала, услышав хруст в ноге, и ощутила острую боль. Это был конец. Конец её мечты, её карьеры. И что теперь? Что ей остаётся?

Мысли беспорядочно метались в её голове. Врачи говорили, что реабилитация займёт месяцы, и даже после этого никто не даст гарантий, что она сможет вернуться к танцам. Костыли, которые стояли рядом с кроватью, казались ей символом её поражения, её слабости.

Она почувствовала горький ком в горле, но не могла заставить себя заплакать. Слёзы не приходили, хотя в душе бушевала буря. Алиса была на распутье, на грани, где нужно было принимать важные решения. Её карьера всегда была для неё всем. Но теперь, когда её будущее в балете под угрозой, она поняла, что существует и другая сторона жизни, которой она раньше не замечала.

Никита… Его образ всплыл в её мыслях, и на секунду боль и страх отступили. Она вспомнила, как он был рядом с ней, как держал её за руку в больнице, как поддерживал, когда ей казалось, что мир рушится. С ним она чувствовала себя в безопасности, чувствовала, что кто-то по-настоящему понимает её.

Но могла ли она позволить себе думать о чём-то другом, кроме балета? Вся её жизнь была подчинена одной цели — стать лучшей. И теперь, когда эта цель стала призрачной, она не знала, что делать дальше.

Алиса сжала кулаки, пытаясь подавить внутренний конфликт. Ей нужно было принять решение: либо она сосредоточится на восстановлении, полностью отдаваясь процессу реабилитации, и будет надеяться на чудо, что её карьера всё же возродится, либо она попытается найти что-то другое, что даст ей смысл жизни.

Она понимала, что больше не может жить только ради сцены. Жизнь была слишком коротка и непредсказуема, чтобы позволить себе упустить то, что действительно важно. Её чувства к Никите, страх за своё будущее, боль от потери — всё это закружилось в вихре её мыслей.

Взглянув на свои костыли, Алиса вдруг осознала, что для неё действительно важно. Она не могла продолжать жить в прошлом, цепляясь за свои мечты, которые могли никогда не воплотиться. Ей нужно было найти новый путь, который бы не разрушил её окончательно.

Алиса глубоко вздохнула и закрыла глаза. Она знала, что ей предстоит долгий путь восстановления, но она была готова к этому. Она была готова начать новую главу в своей жизни, где балет будет лишь частью её прошлого, а не всей её жизнью.

Тренажёрный зал был почти пуст, лишь редкий стук гантелей и монотонный гул телевизора нарушали тишину. Никита тренировался в одиночестве, сосредоточенно работая на груше, его удары были мощными, но лишёнными прежней агрессии. Он был погружён в свои мысли, постоянно возвращаясь к Алисе и её сложной ситуации. Её боль и неуверенность отражались в его сердце, лишая его привычного боевого настроя.

Внезапно дверь зала открылась, и на пороге появился Виктор. Его присутствие сразу же наполнило комнату напряжением. Высокий, с жёсткими чертами лица и ледяным взглядом, он двигался уверенно, словно каждый его шаг был заранее продуман. Виктор медленно подошёл к Никите, который продолжал бить грушу, стараясь не обращать на него внимания.

— Слабовато, Никита, — насмешливо протянул Виктор, остановившись рядом. — Я ожидал большего от бойца твоего уровня. Или у тебя уже нет духа?

Никита замер, но не обернулся. Его сердце забилось быстрее, в груди стало тесно от скрытой ярости. Он медленно опустил руки и, повернувшись, встретился с холодным взглядом Виктора.

— Если у тебя есть что сказать, говори прямо, — ответил Никита, стараясь сохранить спокойствие, но в голосе прозвучала скрытая угроза.

Виктор ухмыльнулся, скрестив руки на груди, и с лёгким презрением начал говорить:

— Ты знаешь, что в этом мире выживают только сильные. Если ты собираешься только мечтать о победах, то быстро поймёшь, что твоя мечта станет ночным кошмаром. Твои недавние победы ничего не значат, если ты не можешь удержать свою позицию. Я вижу, что твой фокус отвлекся — думаешь о проблемах с Алиной и других мелочах, но в нашем деле это слабость.

Никита почувствовал, как его кровь закипает от злости. Он знал, что Виктор старается вывести его из равновесия, но это только добавляло огня в его внутренний конфликт. Он шагнул к Виктору, его глаза сверкали решимостью.

— Ты не знаешь, что происходит в моей жизни, Виктор. Я тренируюсь так усердно, потому что знаю, что должен быть лучше, чем вчера. Но ты прав, — Никита замедлил речь, — я не могу позволить себе быть слабым, и ты тоже это понимаешь.

Виктор выпрямился, его лицо стало ещё более холодным и расчётливым. Он медленно обошёл Никиту, рассматривая его с явным презрением.