Мороженое из сирени Мороженое из сирени! Мороженое из сирени! Полпорции десять копеек, четыре копейки буше. Сударышни, судари, надо ль? не дорого можно без прений… Поешь деликатного, площадь: придется товар по душе! Я сливочного не имею, фисташковое все распродал… Ах, граждане, да неужели вы требуете крем – брюле? Пора популярить изыски, утончиться вкусам народа, На улицу специи кухонь, огимнив эксцесс в вирелэ! Сирень – сладострастья эмблема. В лилово – изнеженном крене Зальдись, водопадное сердце, в душистый и сладкий пушок… Мороженое из сирени! Мороженое из сирени! Эй, мальчик со сбитнем, попробуй! Ей – Богу, похвалишь, дружок! 1912 В парке плакала девочка
В парке плакала девочка: «Посмотри – ка ты, папочка, У хорошенькой ласточки переломлена лапочка, — Я возьму птицу бедную и в платочек укутаю»… И отец призадумался, потрясенный минутою, И простил все грядущие и капризы, и шалости Милой, маленькой дочери, зарыдавшей от жалости. 1910 Владимир Соловьёв «Милый друг, иль ты не видишь…» Милый друг, иль ты не видишь, Что все видимое нами — Только отблеск, только тени От незримого очами? Милый друг, иль ты не слышишь, Что житейский шум трескучий — Только отклик искаженный Торжествующих созвучий? Милый друг, иль ты не чуешь, Что одно на целом свете — Только то, что сердце сердцу Говорит в немом привете? 1895 «Бедный друг! истомил тебя путь…» Бедный друг! истомил тебя путь, Темен взор, и венок твой измят, Ты войди же ко мне отдохнуть. Потускнел, дорогая, закат. Где была и откуда идешь, Бедный друг, не спрошу я любя; Только имя мое назовешь — Молча к сердцу прижму я тебя. Смерть и Время царят на земле, Ты владыками их не зови; Все, кружась, исчезает во мгле, Неподвижно лишь солнце любви. 1887 «Какой тяжелый сон!..» Какой тяжелый сон! В толпе немых видений, Теснящихся и реющих кругом, Напрасно я ищу той благодатной тени, Что тронула меня своим крылом. Но только уступлю напору злых сомнений, Глухой тоской и ужасом объят, — Вновь чую над собой крыло незримой тени, Ее слова по – прежнему звучат. Какой тяжелый сон! Толпа немых видений Растет, растет и заграждает путь, И еле слышится далекий голос тени: «Не верь мгновенному, люби и не забудь». 1886 На Сайме зимой Вся ты закуталась шубой пушистой, В сне безмятежном, затихнув, лежишь. Веет не смертью здесь воздух лучистый, Эта прозрачная, белая тишь. В невозмутимом покое глубоком, Нет, не напрасно тебя я искал. Образ твой тот же пред внутренним оком, Фей – владычица сосен и скал! Ты непорочна, как снег за горами, Ты многодумна, как зимняя ночь, Вся ты в лучах, как полярное пламя, Темного хаоса светлая дочь! 1894 Сергей Соловьёв «Лазурью осени прощальной…» Лазурью осени прощальной Я озарен. Не шелехнут Дубы. Застывший и зеркальный Деревья отражает пруд. Ложится утром легкий иней На побледневшие поля. Одною светлою пустыней Простерлись воды и земля. В лесу неслышно реют тени, Скудея, льется луч скупой, И радостен мой путь осенней Пустынно блещущей тропой. Элегия Тебе, о нежная, не до моей цевницы. Лишь одному теперь из – под густой ресницы Сияет ласково твой темный, тихий взор, Когда над нивами сверкает хлебозор, И ночь исполнена тоской и вожделеньем. Вчера, едва заря померкла над селеньем, И месяц забелел из голубых глубин, У ветхого плетня, в тени густых рябин, Я вас подслушивал, ревнивый и печальный. Мерцали молнии, и отзвук песни дальной Томился, замирал. А я, боясь дохнуть, Смотрел, как томно ты взволнованную грудь Его лобзаниям и ласкам предавала, Безмолвно таяла, томилась и пылала… Как нежно пальцами его лицо брала, Смотря ему в глаза. Какою ты была Зараз и царственной, и страстной, и стыдливой. Шептали юноши завистливо: «счастливый!» И долго голос твой во мраке слышал я: «Вот губы, плечи, грудь… целуй, твоя, твоя!» 1906–1909 |
