— В деле замешаны образованные маги. Если не напрямую, то они участвовали в организации всего произошедшего.

— Дамблдор, — произнёс Фадж, остановившись у изголовья кровати, на которой сейчас лежала Джинерва.

— Полагаете? Уизли — люди Дамблдора, — хмуро произнёс Крауч, — Даже несмотря на судьбу…

— Именно из-за тюремных сроков сразу четверых Уизли, — перебил его Корнелиус, — Дамблдор списал эту семью. Не знаю что они могли вытворить, из-за чего потом полезли на тогда ещё Поттера, но… Не на пустом месте же мальчик пошел на конфликт. Учитывая его личное дело в Хогвартсе и медицинскую карту, Эванс едва ли стал нарываться. Во всяком случае, первым.

— Полагаете, имелись причины?

— Думаю, да. И что-то во время всего этого вылезло такое, от чего Дамблдор попросту списал Уизли.

— Думаете, это важно?

Вздохнув, Фадж отошел от кровати и, усевшись на простой металлический стул с обитым кремовой кожей сиденьем, задумчиво уставился в точку перед собой.

— Признаться, я даже не знаю. Судя по тому, что удалось выяснить об Эвансе и Дамблдоре, старик для мальчика сделал довольно много. Во всяком случае, до того, как Сириус покинул Азкабан, проблем у юнца не было ни со своей роднёй, ни с наследством… Здоровье, судя по всему, подкачало, но им занимались. Кто — не ясно.

Окинув взглядом тучную фигуру чиновника, Крауч покачал головой. Вид главы государства, ссутулившись сидящего на простом металлическом стуле, вызывал в его душе далеко не самые светлые чувства.

— Для чего это вам?

— Я пытаюсь понять кто брал штурмом коттедж рядового школьника? — повернулся Фадж к главе Аврората, — Это явно не люди Дамблдора. Эванс годами был в полной власти старика и… ничего. Зато потом — будто плотину прорвало.

— А в Эвансе ли дело? — спросила Боунс, всё это время молча стоявшая у окна и выкуривавшая одну сигарету за другой, — Нам нужно понять что именно произошло, из-за чего начались все эти движения.

Несмотря на то, что женщина пыталась держать себя в руках, дрожащие руки и бледное лицо выдавали её состояние. Ей прежде не доводилось видеть двухсотлетних менталистов за работой. То, как юная девочка, словно бы превратилась в живую куклу, марионетку из плоти и крови, сухим, полностью лишенным эмоций, голосом рассказывала о том периоде, когда в её руки попал характерный черный дневник, оказавшийся крестажем, потрясло Амелию до глубины души. Более того, глава ДМП, осознав возможности истинного мастера в легилименции и окклюменции, попросту пришла в ужас.

— Я уверен, что всё дело в Дамблдоре, — покачал головой Фадж, — Если не напрямую, то косвенно старик причастен ко всему этому дерьму.

— Вы так хотите его утопить?

— Четыреста семь магов, что находились в Азкабане незаконно, — перебил её Корнелиус, — Двести три из них там же и умерли. Сколько человек считаются убитым Пожирателями Смерти, хотя, на самом деле, перешли дорогу Дамблдору?

Вздохнув, Боунс кивнула. Отрицать очевидное не было смысла. Бывший верховный чародей Визенгамота действительно, как ныне понятно, замарался в очень многих грязных делах. Да, многое из этого было продиктовано тем, что магглы называют государственной необходимостью, но… далеко не всё. Да и с теми методами, что давно стал применять Альбус, сама Амелия не желала ни мириться, ни соглашаться.

— Как бы там ни было, но у нас нет исполнителей, авроры, покинувшие посты в Косом Переулке во время бойни, мертвы, а Скримджер не желает ничего говорить, — вздохнул Крауч, — Не пытать же его?

— Значит, надо обеспечить ему пожизненный срок в Азкабане. Если не согласится, то отправится в камеру Блэка.

Резкий ответ министра удивил Крауча. Бартемиус не ожидал от прежде мягкого и добродушного чиновника настолько радикальных и жестких взглядов и действий.

— Предложить ему сделку? — осторожно спросил глава Аврората.

— Вряд ли он сдаст нам тех, кто попросил его об услуге, — криво усмехнулся Корнелиус, — Судя п всему, Руфус прекрасно знает, что после этого ему проще удавиться самому.

— А… Может… — Амелия, начавшая говорить, резко умолкла, словно бы оборвав себя.

Повернувшись к главе Аврората, Фадж решил подбодрить женщину:

— Вы что-то хотели предложить?

— Да, — кивнула та, — Но даже не знаю… Это как-то уж слишком…

— Не стесняйтесь, — мрачно усмехнулся Фадж, — Мы и так уже увязли, — добавил министр, кивнув на Джинерву.

Покосившись на неподвижно лежащую девочку, покрытую тонкими серебристыми нитями чар стазиса, Боунс с трудом проглотила ставшую неожиданно вязкой слюну и заставила себя высказаться:

— Может, подключить к допросам Скримджера… мистера Рипса?

Вздохнув, Корнелиус покачал головой:

— Я тоже думал об этом. Проблема в том, что Руфус и сам имеет достаточно серьёзную подготовку в магии разума. Кроме того, часть структур психики и вся память обладают весьма занятным способом защиты… Стоит попытаться вскрыть их, как произойдёт разрушение личности. Со стиранием памяти.

— Разве это нормально? — нахмурилась Боунс, выслушав Фаджа, — Я о таких вещах слышу впервые.

— Я тоже о них узнал от Рипса, — пожал плечами Корнелиус, — По его словам, это достаточно опасный метод. Рискованный. Его применяли разведчики во время Второй Мировой, работавшие против Грин-де-Вальда.

— Что-то Руфус не похож на агента внешней разведки, — фыркнула Боунс.

— В том-то и дело, что он точно к этой сфере отношения не имеет… — вздохнул Фадж, — Впрочем, банальные пытки и зелья тоже не помогут. Результат будет таким же — мы получим пускающий слюни полутруп.

— А если взяться за Артура? — поинтересовалась Амелия.

— Рипс уже пробовал, — покачал головой Крауч, — Ничего кроме бреда о пользе педофилии и каннибализма мы не получили. Ублюдок сошел с ума.

— То, что у него не всё в порядке с головой — понятно, — фыркнула Боунс, затушив в пепельнице окурок сигареты, — Но память же осталась наместе?

— У нег были галлюцинации, — пожал плечами Бартемиус, покосившись на Фаджа, — О том, что маги когда-то ели младенцев и пили их же кровь… Даже Рипс, на что выдержанный и всякое видевший, не смог нормально считать память Артура. Единственное, что точно стало ясно — о крестаже Уизли точно понятия не имел.

— А деятельность Дамблдора? — не унималась Боунс.

— В той мешанине, что у него вместо памяти, отличить реальное от бреда почти не возможно, — пояснил Крауч, — Например, он считал, что Малфой был не одержим демонами, а вместилищем… Темного Лорда, — на мгновение запнулся Бартемиус, подбирая слова, ибо нарваться на проклятие-табу, использовав имя Волдеморт ему не хотелось.

— А бред ли это? — спросила Амелия.

Слушавший их Фадж, развязал галстук и расстегнул верхние пуговицы рубашки, после чего, поднявшись со стула, подошел к окну и взял из лежавшей на подоконнике пачки сигарету.

— Если крестаж был создан главным террористом страны, то зачем ему потребовалось подставлять своего же финансиста? — спросил Корнелиус, закурив.

— Люциус в восемьдесят первом купил свою свободу, сдав очень многих подельников, — пожала плечами Боунс, — Во всяком случае, такие слухи ходят в ДМП. Так ли это — понятия не имею.

— Почти так, — кивнул ей Фадж, выдохнув облако табачного дыма и глядя в окно, — Люциус не только сдал всех Пожирателей Смерти, кого не жаловал или с кем имел… разногласия, скажем так, но и щедро поделился золотом, артефактами… Много чем. Во всяком случае, половина чиновников министерства, с десяток человек в Аврорате и некоторые следователи из вашего ведомства тогда обзавелись крупными капиталами, приобрели просторные особняки… Если крестаж действительно являлся творением Тёмного Лорда и смог захватить тело Драко Малфоя, а потом сбежать…

— В здании, где мы нашли труп мальчика и Артура, имелись следы боя, — задумчиво произнёс Крауч, — И даже следы крови, но не человеческой. Рептилий. Конкретный вид определить не удалось.

Переведя взгляд с пейзажа за окном, на Амелию, Фадж нахмурился.