— Ведьмина падь, возьмёшься сопроводить?

— Четыре года, как там не был. Если устраивает такой срок, то возьмусь.

— У меня выбора нет. Предлагаю стандартный контракт проводника. Оплата сразу и ещё столько же после возвращения. Устраивает?

— Нет. Деньги не возьму, а после возвращения, если нареканий не будет, то принимаете меня в ватагу на постоянной основе.

— А ты видел мою ватагу? Тебя ничего не смущает?

— Старик, бывший запойный алкоголик… Это видно сразу. Инвалид, совсем недавно вылечивший ногу, но ещё не избавившийся от привычки хромать. Мальцы, способные на равных драться с лучшими бойцами посёлка. Меня всё устраивает.

— Это ты ещё нашего бугра не видел, — удивлённо хмыкнул Агееч. — Иди собирайся.

Интерлюдия

Где-то в империи примерно в это же время.

Мягкий свет магической лампы. Расслабляющие объятия горячей воды. Шапка ароматной белоснежной пены. Блаженство. Блаженство, доступное лишь избранным, — дамам из высших сословий. И то не всем и не всегда. И ей. Вот уже три недели. Каждый день. Казалось бы, должна привыкнуть, должно приесться. Но нет. Каждый вечер, с упорством, сравнимым с тем, как она на тренировках отрабатывала сложнейшие связки комплекса «Железный веер», принимала эту изысканную процедуру. Первую неделю, вообще два раза в день, утром и вечером, — им дали время отоспаться. А потом снова начались тренировки, пришлось пожертвовать утром.

Лира глубоко вздохнула, втянув носом пьянящий аромат эльфийских благовоний. Эти ушастые, при всей их гнусности характера, знали толк в роскоши, пожалуй, лучше всех.

— Мы можем их презирать, — вспомнились слова Хлои, наставницы по светскому этикету, — можем давить как вонючих клопов, но не воспользоваться плодами их многотысячелетнего опыта было бы очень глупо…

Да, Лиру обучали и светскому этикету. И готовили к работе в высшем обществе. Но не сложилось… Из-за характера. Сломала руку одному слащавому хлыщу, запустившему свою потную ладошку в её аппетитное декольте. Хлыщ оказался из клана маркграфа, владеющего землями на востоке империи. Сам вельможа требовал жестоко наказать непокорную девицу.

Лиру и наказали, — пожурили, руку хлыщу можно было и не ломать, а просто сделать больно, и перевели служить на запад, на границу с Проклятой пустошью. А уж откуда взяться изысканной роскоши на западной границе? Нет, она, конечно, присутствует в ограниченном количестве в баронских замках, но кто же туда пустит бродяжку-наёмницу?

Но Лира не жалела. Лучше жить жизнью бродяжки-наёмницы, чем давать себя лапать кому ни попадя лишь потому, что тому повезло родиться с серебряной ложкой во рту. Но о ванне, полной горячей воды, мечтала. Особенно когда месяцами глотала пыль в пустоши.

Приятная расслабленность исподволь пробудила желание. Желание тела. Ещё одна проблема. Бойцам тайной стражи на уровне рефлексов было запрещено не то, что вступать в интимную связь с членами своей группы, какие-либо чувства друг к другу испытывать. Перебивайся случайными встречами или пользуйся услугами кукол, специально обученных разумных, для этого постоянно проживающих на базе. Но для молодой женщины, нежащейся сейчас в ванне, эти куклы были всё равно, что потная грабка того хлыща. Наверное, поэтому…

Ладонь Лиры скользнула по телу, кончики пальцев обвели вокруг ставшего твёрдым, похожим на тёмную спелую ягоду, соска груди. Губы приоткрылись, по ним скользнул кончик языка…

Да наверное, поэтому всё чаще и чаще, стоит лишь сомкнуть веки, она видит перед собой постоянно меняющие свой цвет глаза иномирянина с несуразным прозвищем «Чэч».

Лира сжала сосок, и по телу пронеслась волна желания, нарастающая с каждым мгновением. Правая ладонь скользнула вниз живота, чуть раздвигая непроизвольно сжатые ноги.

Лире вспомнилась та истома, охватывающая тело, оттого что она прижималась спиной к спине Чэча там, в Проклятой пустоши, в Немёртвом лесу. Как она сдерживала своё желание, развернуться и обнять, прижаться к нему грудью. Почувствовать его губы своими, его ладони на груди, на бёдрах, между ними…

… Дыхание участилось, стало прерывистым, бёдра снова непроизвольно сжались…

Да… Это просто желание плоти…

— Девочки мои, — Лира снова явственно услышала голос Хлои, — слушайте своё тело, — оно не обманет, не придаст…

Это всего лишь неудовлетворённое, зажимаемое желание плоти…

— Хрен там! — вырвалось вместе с хриплым выдохом-криком грязное ругательство, недостойное дам высшего света.

— Хрен там, — почти шёпотом повторила Лира.

Желанием плоти молодая женщина объясняла чувства, охватывающие её, когда она смотрела в глаза Чэча. В глаза, принадлежащие не казавшемуся слабым иномирянину, а грозному зверю. Смотрела, всем телом ощущая неслышимое рычание: «Ты моя!» Смотрела и понимала, если он скажет это вслух, — она пойдёт за ним, оставив прежнюю жизнь в прошлом. Но он так и не позвал… Смотрел, но не звал…

— Почему⁈ — в сердцах Лира хлопнула ладонью по воде, выплёскивая белоснежную пену на пол. — Почему⁈ Почему⁈

Бип! Бип! Бип! Амулет дальней связи, выполненный в виде элегантного браслета, заморгал тревожно красной искоркой, сопровождая моргание негромким, но тревожным сигналом.

— Демоны! Харстовы демоны! — женщина поднялась из воды и осторожно, чтобы не поскользнуться, ступила на пол. — Вот и закончился неожиданно затянувшийся отдых.

Через десять минут Лира, одетая по-походному, стояла в строю с пятью разумными. Только что подошедший командир объявил причину неожиданного сбора:

— Полчаса назад сработал поисковый амулет, настроенный на объект № 73469. Сигнал слабый, но устойчивый. Объект предположительно находится в Проклятой пустоши в районе Ведьминой пади. Сейчас переходим в ближайший к ней пограничный гарнизон, а оттуда направляемся в пустошь…

Глава 2

К тому времени, как бывший дворовой, а теперь вновь бродяга, Угез собрал скудный скарб, работники Толстого Жана выкатили фургон во двор. Фургон, конечно, был, что называется, «богатый». Один из самых больших, что одноногий когда-то видел. Да и то, те другие являлись грузовыми, в которых об удобствах возницы никто даже не задумывался. Есть место, где калачиком свернуться можно и то только одному, и ладно. А тут…

Внутренне проводник был готов, хоть на облучке всю дорогу спать. А что, ему не привыкать. Бывало и такое, когда бродяг в фургон набивалось больше обычного. Но стоило Угезу только дошкондыбать до фургона, как изнутри выглянул Агееч.

— Поднимайся, покажу, где спать будешь. Вещи бросишь и помоги Миклушу, малому нашему, быков запрячь. Справишься? А мы пока погрузкой займёмся.

— Справлюсь, — буркнул проводник, подтвердив слова резким кивком, скрывая неуверенность, — не накосячить бы, с одной рукой-то.

Нары! У них в фургоне нары были установлены. Трёхэтажные, девять спальных мест, пусть узких, не развалиться, но с матрасами и подушками.

— Выбирай, — взмахнул рукой старик, — я так понимаю, нижние тебе удобнее будут? Занимай хоть левую, хоть правую.

— Если можно, вот это, — оно к облучку поближе.

— Занимай, — Агееч ещё раз махнул рукой и поспешил к заднему концу фургона, где у откинутого борта появился высокий худой парень с двумя мешками на плечах.

Хоть Угез и старался держать морду кирпичом, мандрожировал так, что здоровая нога подрагивала, и впервые за всё время инвалид порадовался, что вторая у него деревянная, устойчивая. Видимо, из-за этого занервничали быки, молодые трёхлетки, и лишь один могучий флегматичный ветеран бурого окраса, чуть повернул голову и удивлённо посмотрел на незнакомого ему погонщика. Этот взгляд и подействовал на Угеза, как ушат холодной воды. Разом нога подгибаться перестала, а следом погонщик и трёх молодых умением успокоил. И вот тут-то он увидел уже удивлённый взгляд пацана, как его, Миклуша.

— А ты сейчас умение какое-то применил? — с детской непосредственностью поинтересовался пострел, носящий напоказ ремень бродяги.