— Присядь. Как там дела на ферме у молодняка? Макс уже успокоился?

— Вы по поводу кукольника?

— Да.

Макс не был в восторге, что кукольник стал обитателем фермы. Но Лиза вцепилась в него и категорически отказывалась отдавать. Благодаря подсказке Уха, Лиза дала мрокусу свою кровь, и тот стал ее фамильяром. Теперь они изучали вязание, плетение, и у Лизы были грандиозные планы по производству вещей и аксессуаров. Планы укрепились после того, как девочка вместе с Миланой посетила выставку, и творческими идеями заразились все в ее компании, а это ни много ни мало тридцать мелких мрокусов.

— Макс — разумный человек. Предупредил Колю, так Лиза кукольника назвала, что, если обидит сестру, лично его сожрет, так как Ух отказался это сделать.

— А как с производством? — усмехнулся Рыков кровожадности своего подчиненного.

— Дед Филипп им мастерскую выделил. Так они там уже плетеное кресло сделали. Очень удобное и красивое. Коля действительно мастер по вырезке дерева. Мама уже им заказ сделала.

— А материалы?

— У Коли паутина имеет несколько свойств. Так что нити он им делает, деревом дед Филипп снабдил, а краски в закромах у Лизы нашли. Она теперь изучает дизайн и цветовую палитру. Творческая девочка.

— А Голубоглазка?

— Милаха просто. Когда привозим ей позитивный МРОК так свои реснички распушает, попрошайничая, устоять невозможно. Болтает уже целыми фразами.

— А ты сама, что об этом думаешь?

— Хома говорит, что он чувствует тех, кто обладает разумом. Он на своем уровне развития, чувствует, кто ведом инстинктами, а кто способен получить социальные навыки. Так он общался с кукольником раньше и не видел в нем угрозы, так и в Голубоглазке видит разумное существо. Я же пока не готова дать окончательного ответа. Кукольник — он много лет прожил под боком у одного человека. У него был свой опыт и своя цель — спасти маленьких мрокусов от детской жестокости. Сейчас он на связи с Лизой, они проводят много времени вместе. Он читает книги и уже не ловит малышей, а, наоборот, в свободное время вяжет и шьет им одежду. Думаю, связь все же дала ему равновесие и усилило социальную адаптацию. Но Голубоглазка… Лиза ее рассматривает, как позитивного мрокуса. Макс кормит ее позитивным МРОКом и говорит, что она будет опасна только для тех, кто решит причинить ей боль. Я бы хотела с ним согласиться, но все же… я видела, как она своими локонами пробивала в металлической бляшке дырочки для закрепления нитей. Сила и точность удара вызвали у меня мурашки. Я не могу ей доверять так, как Лагмары.

— Когда Пусель и Доходяга соединились в симбионта, Ух сказал, что этому поспособствовала сила Макса. Есть размышления по этому поводу?

— Могу точно сказать, что сила все же есть. Я брала очки, что отслеживают потоки. Макс и Лиза похожи на огонь свечи. Магический фон у них вокруг тела, но когда они с кем-то общаются, касаются чего-то с целью работы, то и вещи рядом начинают светиться так же. Лиза не замечает, но малышня порой делает работу до ее прямой просьбы. Это хорошо видно, когда нужны ножницы или другой цвет ниток.

— А магичить пробовали? — Рыков слишком хорошо знал Милу и ее взгляд, когда она не хотела о чем-то говорить, потому напомнил: — Мила, я последний человек, что подставит Лагмаров. Я обязан родителям Макса своей жизнью и сделаю все, чтобы их защитить. Но я должен понимать, от чего надо это делать или как лучше их прикрыть…

— Лиза и Макс порой пристают к Хоме с вопросами. Он же сам создает себе дома и рассеивает тело для путешествий под землей и сквозь стены. Лиза порой делает попытки, она может спокойно зажигать свечу и подхватить из стакана воды размером с глоток. Смеется, что теперь ей не нужна трубочка для воды. Но она в какой-то момент боится этих сил. А еще сказала, что не видит смысла развивать их. Всё, что у нее есть, она может или купить, или сделать своими руками.

— А Макс?

— Он более дотошный. Вечерами они уходят с Хомой в поля. Прикрываются тем, что выполняют заказ деда на удобрение земли, но если я прошусь с ними, не отказывают, и я слушаю, о чем они говорят, и вижу, что делает Макс. Он, в отличие от Лизы, не делает попыток зажигать свечи или контролировать воду. Он пытается почувствовать эту энергию, пытается контролировать ее и понять, что она может ему дать. Хома же рассказывает, как укрепляет свое тело, как снимает усталость, как отслеживает мрокусов, и даже, как улавливает их социальные навыки. С последним пока не сильно понятно, но вот с остальным… Я видела, как Макс, укрепив тело, приподнял сенокосилку голыми руками, а она весит несколько тонн. Видела, как он отследил полевку и полет стрекозы. Я вижу, как он, общаясь с Голубоглазкой, рассказывает ей сказки и гладит по волосам, и эта кроха словно светится от счастья. И еще… он говорит с мрокусами. Со всеми. Спрашивает об их силах, как они делают ту или иную магию. Он учится. Изучает, но пока не готов демонстрировать остальным свои навыки.

— А Филипп Арнольдович?

— Скажем так, Доходяга был единственным, на кого он отреагировал так бурно. Малышня его забавляет, и он порой сам приносит им что-нибудь со словами: «Вдруг пригодится». Мама говорит, последние три дня он или командует Хомой, где ему погулять, или что-то чертит в планшете. Когда Макс приходит с работы, наблюдает за ним, но говорит только о повседневных делах. Хотя…

Девушка задумалась, и Рыков переспросил:

— Хотя, что?

— Макс как-то заметил, что такое поведение деда подозрительно, но он пока не может понять, с чем это связано. Или он что-то придумывает, и Шана ждет новый экстаз от новинки магической техники. Или у Макса будет новая головная боль по преобразованию фермы. Как я поняла, у деда такое случается раз в десять лет.

— Филипп Лагмар похоронил всех своих братьев и отца. У них была большая семья. Каждый из них имел свои сильные и слабые стороны. Но старик был лучшим из всех своих братьев. Если у тех что-то не получалось, они шли к нему, и тот решал поставленные вопросы. Если сейчас, на фоне всего происходящего, он о чем-то размышляет, это действительно важно. Если я попрошу тебя напрямую спросить его об этом, сделаешь? Можешь даже ссылаться на меня.

— Так, может, сами его спросите? Скажу Максу, что приглашаю вас на ужин, а так как едим мы до сих пор у них дома, заодно пообщаетесь.

— Сегодня не получится. Генерал предупредил, что в полдень запускают вторую линию защиты. Так что я сегодня на дежурстве.

— Думаете, это как-то отразится на нас?

— Не знаю. Но генерала потряхивает знатно, и я начинаю нервничать. Иные повели себя слишком странно. На фоне их сдержанности показать искреннюю заинтересованность в видео, что им показали, было уже невероятно. А то, что Иного остановили его же собратья, говорит, что и в их особняке не все гладко.

— Сколько их сейчас там?

— Если никто не умер из-за возраста, то девять. Первые три прошли один за другим спустя десять лет после появления первого Иного. Потом еще разом пришло трое. Они единственные, по моему мнению, кто прошел через Источник осознанно. Они не сразу направились в особняк, а еще около получаса разглядывали Приграничье. И пошли к особняку только тогда, когда за ними пришли их собратья. В тот раз впервые мы видели их всех вместе. Но ни радостных объятий, ни радостных приветствий тогда не было. Семеро Иных стояли кругом и глазели друг на друга, а после ушли в особняк, как и прежде проигнорировав людей. После прошли еще двое. Последнего я даже лично застал. Это было в мой первый год службы еще рядовым бойцом. Он вышел из Источника, огляделся и, увидев особняк, направился к нему.

— Странные они. За такое время никаких попыток связаться с нами. Словно мы пустое место.

— Но все же… Они отреагировали на магию матери Макса и на видео… Думаю, не будь нулевого, они бы вышли с нами на контакт.

Мила кивнула, покосилась на часы, до двенадцати оставалось совсем не много времени.

— Как думаете? Они следят за нами? — неожиданно поинтересовалась она.