Да что это вообще такое?!

Хард резко свернул и приказал мне крепко держаться.

Зачарованные лошади могут совершить рывок на очень дальнее расстояние, насколько я знала, но может от моего испуга и неконтролируемой магии, лошадь совершила рывок, но остановилась посреди леса, падая почти без сил.

Лес перестал быть зимним и пейзаж сменился на летний.

Хард слез с лошади и снял меня. Быстро осмотрелся по сторонам, следов погони не было.

Лошадь упала на землю.

Хард скинул шлем и доспехи, быстро достал холщовый мешочек, насыпал немного зачарованного овса в ладонь и накормил лошадь поглаживая и шепча слова благодарности.

— Ешь, Гроза,ешь, — приговаривал он и продолжал гладить лошадь по шелковистой гриве, а когда она наелась и закрыла глаза он встал и повернулся ко мне.

— Где мы, что ты сделала?

— Я не знаю, — я пожала плечами.

Синие глаза Харда полыхнули, я снова его разозлила. Но зачем он вообще пришел меня спасать.

Сейчас нас ничего не связывало, но вид его стальных мышц бугрящихся под рубахой вгонял меня в краску.

Он еще раз глубоко выдохнул,

— Здесь нельзя оставаться, нужно идти.

Он прикрыл лошадь травой и ветками, чтобы пока она восстанавливает силы ее не заметили.

— Она нас найдет, когда выспится, — бросил он когда мы стали углубляться в лес.

Этот лес отличался от тех что я видела, корни деревьев виднелись над землей, переплетались и светились изнутри.

Каждый листик на деревьях был наполнен золотым светом.

Действительно куда мы попали? Я не могла думать о месте в котором не была.

— Кто за нами гнался?

— Проклятые, — отрезал Хард, тоже внимательно изучая окружающую нас природу.

Мда, очень понятно.

— А почему ты не можешь обернуться драконом? — неожиданно выпалила я, на что получила колкий взгляд синих глаз.

— Стану таким же как Брэндон,— прорычал Хард.

— Так ты знаешь,— оторопела я.

— Да, — холодно бросил он и продолжил идти.

Я пошла за ним.

В огромных меховых сапогах было так неудобно и жарко, что я остановилась, чтобы присесть на корни торчащие из земли и снять их.

Но сперва я сняла тулуп и положила его на корни, каково же было мое удивление, когда корни переплелись и приняли форму кресла.

— Аларик, — вскрикнула я, —посмотри.

— Лес предков, —тут же выпалил он, —идем скорее, — он взял меня за руку и потащил куда-то, но я не поспевала за ним и он подхватил меня на руки.

Я оплела руками его мощную шею, находится рядом с ним так близко было невыносимо, особенно теперь, когда я оборвала нашу связь.

Его тяжелое дыхание и жар от груди, снова вогнали меня в краску.

Когда мы вышли из леса, Хард поставил меня на землю.

Это было поле. Тысячи переливающихся колосков медленно раскачивал ветер.

Удивительно, я стояла завороженная этой картиной.

Хард же за несколько шагов достиг середины этого поля и всполохи магии окутали его.

Сердце бешено колотилось в груди.

— Дракон!

Вздрогнула я.

Черная чешуя, сверкающая под лучами солнца, покрывала его тело. Из ноздрей струились клубы пара, а мощные лапы с загнутыми когтями перебирали землю.

А потом облако магической энергии окутало зверя, переливаясь яркими искрами.

Из него вышел Хард и направился ко мне.

Меня охватила паника, это то что я видела во сне!

Хард навис надо мной, его жар обжигал кожу.

Рубашка, расстегнутая на груди, открывала вид на мощные мышцы.

Его рука, сильная и горячая, обхватила меня за талию, прижимая к себе. Другая ладонь скользнула по моей шее, удерживая в плену.

Я пыталась пошевелиться, но все тело отказывалось слушаться. Сила, исходящая от него, парализовала меня.

Его губы жадно впились в мои…

Его поцелуй становился все горячее, все требовательнее. Его губы буквально жгли мои, выжигая все мысли, оставляя лишь животный трепет. Одна его рука железным обручем сжимала мою талию, прижимая к его твердому телу так близко, что я чувствовала каждый мускул, каждое движение. Другая — с силой мяла мою плоть через тонкую ткань платья, и я сгорала от стыда и желания, чувствуя, как наливаются жаром щеки.

Когда он наконец отпустил мои губы, они горели, распухшие от его поцелуев. Сердце колотилось, как пойманная птица, а внизу живота затягивался тугой, сладкий узел желания. Мое тело, предательское и послушное, целиком принадлежало ему. Я попыталась отстраниться, сделать слабый жест протеста, но лишь глубже утонула в капкане его рук.

— Моя, — прорычал он глухо, и в этом слове было столько первобытной власти, что по коже побежали мурашки.

Его синие глаза пылали таким огнем, что, казалось, сейчас подожгут все вокруг. Он приник к моей шее, и его горячее дыхание обожгло кожу.

— Твой запах сводит меня с ума, — его низкий голос был похож на шепот самого дьявола.

Я вся дрожала, когда его губы обжигающим влажным путем спускались по моей коже. Его рука скользнула под подол платья, грубая и властная, а затем одним резким движением сорвала ткань. Я замерла перед ним совершенно обнаженная, чувствуя под босыми ногами прохладу и шелковистость лепестков под ногами.

Он сбросил с себя зачарованную одежду, и его тело предстало передо мной во всей своей могучей силе. Его огромная, напряженная плоть уперлась мне в живот, и волна страха смешалась с пьянящим предвкушением.

Его губы опустились к моим соскам, твердым и болезненно чувствительным. Он взял один в рот, сжал влажным жаром, заставив меня вскрикнуть, а языком принялся водить по нежной коже, вычерчивая восхитительные круги. Я выгнулась, впиваясь ногтями в его мощные плечи, не в силах сдержать стон.

— Моя страстная девочка, — прошептал он, отрываясь от груди.

Его пальцы скользнули между моих ног, и он издал одобрительный горловой звук, обнаружив там обильную, горячую влагу.

— Вся мокрая для меня, — его шепот обжег ухо, пока он мягко, но неумолимо укладывал меня на мягкий ковер из цветов.

Его колено раздвинуло мои бедра, и он устроился между них, его вес придавил меня, лишая последних остатков воли.

— Тебе не будет больно, — пообещал он, и его язык снова вторгся в мой рот, ведя там сладкую, развратную игру, от которой все нутро пылало огнем.

Я чувствовала, как его гладкая, горячая головка упирается в мою готовую, трепетную плоть. И я, к своему стыду, жаждала этого. Жаждала его заполнения.

Он вошел медленно, давая привыкнуть, и я простонала, закрывая глаза, погружаясь в новые ощущения.

— Аххх…

— Какая же ты сладкая, — его голос был хриплым от наслаждения, и он погрузился в меня глубже, заполняя собой до предела.

Потом он зарычал, по-звериному, и одним мощным, уверенным толчком вошел в меня полностью. Я взвыла под ним, чувствуя, как он растягивает меня, заполняя каждую частичку. Но боль тут же сменилась нарастающей волной удовольствия, когда он начал двигаться.

Его губы не отпускали мои, его тело двигалось в ритме, который сводил с ума. Каждый толчок, каждое движение заставляли волны наслаждения накатывать все сильнее. Глухие, неприличные стоны вырывались из моей груди, сливаясь с его тяжелым дыханием.

Я чувствовала, как приближаюсь к краю, как сладкое безумие охватывает все тело. И когда стало невыносимо, я сорвалась на громкий, срывающийся крик.

Пик наслаждения смыл меня, разорвал на тысячи сверкающих осколков и швырнул в бездну. Я падала, не чувствуя тела, слыша лишь его горячее дыхание на своей шее и хриплый шепот:

— Моя красавица. Моя истинная.

Стыд и экстаз смешались воедино. Тело было расслабленным и тяжелым, а между ног все еще сладко потягивало, напоминая о только что пережитой буре.

Хард обнял меня, а цветы накрыли нас будто одеялом.

Я уткнулась ему в плечо, а он поглаживал мои волосы.

Что же я натворила?! Хард будто почувствовал мои мысли и повернулся ко мне, нежно накрыв губы поцелуем.