Вид старой кухни родительского дома, полок, заставленных посудой и всякой кухонной утварью, чуть не заставил Джанко расплакаться. Все здесь было знакомо до мельчайших подробностей, в этих стенах она жила и росла, а теперь приезжает сюда погостить!

Дханванти не отрывала счастливых глаз от цветущего личика Джанко.

— Ну, рассказывай, рассказывай, дочка! Что за человек твоя свекровь, как она? Все еще молодится — в волосах цветы, на веках сурьма?

Джанко с болью рассматривала постаревшую мать, и сердце ее сжималось. Мать как-то почернела, а уж морщин на лице сколько прибавилось!

Свекровь — словно наливное яблочко, а мама, мама, как она замучена, задергана заботами.

— Мамочка, какой ты видела мою свекровь на свадьбе, так она и сейчас выглядит. Нисколечко не изменилась.

— Верно, чего ей меняться? — заметила не без ехидства Дханванти. — У кого и на старости лет одна забота — вкусно поесть, сладко попить, подкраситься, принарядиться, у того и красота не вянет.

Гурудас усмехнулся. Он гладил внука по головке и с удовольствием думал о его бабушке.

— Разве грешно женщине следить за собой, а, жена? Не все же такие, как ты у меня. Что на свете ни происходит, все от бога, а ты вечно обо всем тревожишься, маешься, и все беды у тебя на лице отпечатываются. И на одежде.

Дханванти не обиделась на мужа, но сделала строгие глаза и обратилась к невесткам:

— Слышали? Я ему больше не нравлюсь. Только и разговору что о сватье! Да что ж это такое, а?

Невестки вежливо посмеялись, скромно отворачиваясь от старика.

Джанко первая услышала шаги, ринулась во двор и бросилась на шею старшему брату, Банварилал расцеловал сестру и, входя вместе с ней на кухню, спросил:

— Мама, как же ты позволила этой сумасшедшей девчонке одной в дом заявиться? Мы ее целый год не видели, так она и теперь без мужа прискакала! Где муж-то? Дом караулить оставила?

— Это ты спрашивай у твоей сестрички, а тебе, сынок, вот кого хотели показать — смотри, какой серьезный и важный человек приехал к нам!

Банварилал осторожно взял на руки племянника.

— Каков, а? Подарок нам зять сделал, подарок!

— Сынок, — вдруг вспомнила Дханванти, — а где же Гульзарилал? Он не пришел с тобой?

— Нет, — коротко ответил Банварилал.

Гурудасу не хотелось вспоминать о семейных бедах в этот счастливый миг, и он перевел разговор на другое:

— Видишь, как вышло — сестра моложе всех вас, а у нее уже настоящая семья.

Дханванти многозначительно посмотрела на невесток. На вид они и здоровые, и сильные, а ни одна пока не понесла.

После еды Джанко открыла свой чемодан, стала доставать подарки и оделять братьев и их жен.

— Дочка, — упрекнула ее Дханванти, — ты что же это делаешь? Разве тебе положено привозить подарки старшим в семье, разве не наоборот?

— Все правильно, мама, — горделиво возразила Джанко, — мне свекровь сколько раз говорила — с пустыми руками я тебя домой не пущу, так и знай. Если бы, говорит, у тебя уже племянники были, то и на их долю подарков купили бы.

Гурудас уложил внука рядом с собой, и теперь его больше ничто не интересовало.

— Дханванти, — бросил он через плечо, — пускай дочка с невестками радуются, не мешай им. Когда будем Джанко обратно собирать, дашь ей денег, и все!

Сухаг и Митро увели Джанко во двор — без помех расспросить обо всем: что за семья оказалась, дружно ли живут, как приняли ее?

Митро веселила всех, вгоняя Джанко в краску своим неуемным любопытством:

— Муж у тебя, видно, святой. Может, он йог у тебя? А в постели он тоже йогой занимается?

Джанко кивнула, блестя глазами.

— У него волшебный посох есть?

— Угу. — Глаза у Джанко так и искрились.

— А спать он тебя как заставляет, не молитвой, надеюсь?

Джанко залилась румянцем и повернула голову к Сухаг.

Сухагванти с улыбкой смотрела, как краснеет молоденькая хорошенькая золовка, но, перехватив насмешливый взгляд Митро, рассердилась на ее приставания.

Средняя мгновенно уловила перемену в настроении Старшей и, сощурившись, протянула:

— Если я чуть не влюбилась в красавицу Джанко, могу представить себе, что она делает с мужчинами?

— Все, Джанко, дорогая, поболтали-пошутили, и хватит! Иди к маме, — распорядилась Сухаг, — ей хочется, чтобы ты с ней побыла.

Джанко, не совсем поняв, что произошло, послушно отправилась к матери; Митро же, смерив Старшую презрительным взглядом, высокомерно откинула голову и спросила:

— Я, понятное дело, вам в подруги не гожусь, раз я живой человек, раз у меня и душа, и тело есть?

— Сестра моя, ты все шестнадцать искусств быть очаровательной постигла, но умоляю, не учи своим штучкам эту телочку невинную, не сбивай с толку невестку из чужого дома!

— Чушь несешь, Старшая! Твоя невинная телочка без меня все знает: как спать с мужчиной и как детей рожать. Брось, Старшая, женщина родила, значит, всему уж обучена, все ей известно.

Сухаг зажала уши:

— Не надо, не надо! Мой грех, что я с тобой заговорила, мой! Прости, виновата я, только оставь меня в покое!

Митро повернулась спиной к Сухаг и, подойдя к комнате Пхуланванти, застучала в дверь:

— Поругались — и хватит, Пхулан! Выходи-ка из своей обители ярости!

За дверью молчали.

Митро выглянула на улицу и вдруг увидела Гульзарилала в окружении братьев Пхуланванти.

— Отпирай, Пхулан! — обрадовалась Митро. — Младшенькая, миленькая, к нам гости идут! Идет Гульзарилал, а с ним твоих братьев целый взвод.

Дверь с треском распахнулась, и на пороге возникла Пхуланванти, неопрятно одетая, причесанная кое-как.

— Ты что это? — фыркнула Митро. — Ты сегодня в роли Кайкейи[31]? Твой пасынок отнял корону у твоего сына?

Появление братьев явно придало Пхуланванти храбрости, и она посмела огрызнуться:

— Полегче, Средняя, полегче! Взвод братьев у меня — ишь ты!

— Ах, Младшая, зато тебе есть на кого опереться! Видать, твоя мамаша детей рожала не по штуке, а по пятку!

Пхуланванти не успела найти слов для достойной отповеди — ее братья Кишна и Бишна вошли во двор. За ними понуро шагал Гульзарилал с третьим братом.

Митро встретила мужчин потоком сладких слов, чистосердечности которых верить не стоило:

— Кто к нам пришел, кто к нам пришел, короли конфеток-карамелек в гости к нам пожаловали? Чем кормить-угощать вас, купцы, в доме вашей сестры? Как нам принять вас получше?

Пхуланванти бросилась к братьям. Утираясь покрывалом, хлюпая носом, размазывая слезы, взмолилась:

— Заберите меня из этого ада, заберите свою сестру несчастную, спасите меня от злодейских рук!

Сатиш, третий брат, стиснул увесистые кулаки:

— Кто же это довел нашу сестру до такого? Покажи, кто тебя терзает тут?

— Кто бы это мог быть? — стрельнула Митро глазами в его сторону. — Кто же истерзал вашу бесценную сестричку? Просто ума не приложу! Может, повитухи знают или…

Бишна бесцеремонно оглядел Митро:

— Ты бы помолчала, Митро. С тобой разговор особый. Не сейчас. А пока что позови своего почтенного свекра.

Митро уперла руки в бока и вздернула подбородок:

— Какой вы важный, родственник! Понимаю-понимаю, отец ваш — молодой человек, раз седину закрасил. Но помяни мое слово, он скоро начнет крошиться, как его пирожные.

— Чтоб тебя черви источили, Митро! — завизжала Пхуланванти, ударяя себя ладонями по лбу. — Чтоб ты заживо сгнила за то, что моего отца и братьев покосишь!

Гульзарилал посмотрел на жену, перевел взгляд на ее братьев, рвущихся в бой, открыл рот, словно хотел что-то сказать, но так ничего и не произнес.

Митро не могла упустить такой случай:

— Брат мужа моего, Гульзари, ты же был мужчиной! Когда ты успел в бабу превратиться, я и не заметила!

На шум выглянули Гурудас и Дханванти. Старики так и обмерли при виде родственников, сгрудившихся под дверью.

— Ничего не случилось? — прошептал Гурудас пересохшими губами.