В результате 21-й танковый корпус начали растаскивать по частям. 21-я мотострелковая бригада осталась на месте, заняв оборону на левом берегу реки Берека, от Северского Донца до Красного Лимана, 64-ю танковую бригаду перебросили на правый фланг обороны нашей группировки, для парирования возможных контратак противника. А после полудня пришёл приказ от командующего Юго-Западным направлением Тимошенко, и у нас забрали 198-ю и 199-ю танковые бригады, которые бросили на встречный бой с танками противника в северном направлении. Собрать в один кулак весь корпус сразу не получилось, а чуть погодя 64-я танковая и 21-я мотострелковая бригады уже втянулась в бои. Наткнувшись на жёсткую оборону, немцы вывели из боя свою ударную группировку (две танковых и одна мотопехотная дивизия), и перебросили её дальше на запад, где и ударили в стык между 57-й и 6-й армиями, прорываясь с юга на север. 2-й кавкорпус продержался недолго, и 64-й бригаде пришлось вступить в бой, но вместо флангового удара по тыловым подразделениям немцев, получился встречный бой танков с танками. Если бы 64-ю поддержали все танковые бригады 21-го корпуса, то противника наверняка бы опрокинули и разбили, но 198-ю и 199-ю к тому времени отправили совершенно в другом направлении, так что врагу удалось прорваться и окружить ударную группировку 6-й армии.

Перебросить какие-либо дополнительные силы и заткнуть брешь, у нас не вышло, так как с часу дня немцы начали атаковать по всему фронту нашей обороны пехотными подразделениями при поддержке своей артиллерии и авиации. Особые усилия они сосредоточили на захвате плацдарма в районе села Грушеваха, пытаясь переправиться на левый берег реки Берека. Несмотря на то, что все атаки противника удалось отразить (а атаковал он до наступления темноты), потери у нас были большие, в основном от артиллерийского огня и штурмовок с воздуха. Ночью снова пришлось перегруппировываться и перестраивать свои боевые порядки, заняв практически круговую оборону, используя для этого все наличные силы и прорвавшиеся к нам подразделения 6-й армии. Теперь у нас получился большой плацдарм на правом берегу Северского Донца и мы занимали оборону, уперевшись флангами в реку. Правым у села Протопоповка, а левым в районе деревни Семёновка.

Панику среди бегущих тыловых подразделений соседей, с трудом удалось пресечь. И теперь пехота окапывается на переднем крае, а танки пришлось распределить по всему рубежу, как бы сцементировав оборону, и использовать метод танковых засад. Чтобы пехота не оглядывалась назад и не пыталась убежать через реку, все подходы к единственному мосту в Петровском перекрыли усиленными заградотрядами и пропускали только транспорт с ранеными, а также машины своей армии, занимающиеся доставкой боеприпасов и челночащие туда-сюда. Всех бегунков в тыл собирали, и формировали из них маршевые взводы и роты, направляя на пополнение, воюющих на передовой частей и соединений. Боеприпасы вместе с продуктами сразу пускали в дело, порожняк и машины со снаряжением и военным имуществом укрывали в лесу за рекой, используя по мере необходимости. И хотя командование Юго-Западным направлением приказывало пробиться к 6-й армии и восстановить общий фронт обороны, такой возможности мы уже не имели, с трудом обороняя плацдарм и не давая сбросить войска нашей 57-й армии в реку.

Когда командование осознало, что наступление на Харьков полностью провалилось, и даже закрепиться на занятых рубежах не получится, было уже поздно. Противник окружил группировку 6-й армии большими силами. Пришлось отдавать приказ на прорыв и выход из окружения. Кто-то прорвался в составе ополовиненных потерями полков и дивизий, а кто-то выходил, разбившись на мелкие группы. В обороне на левом фланге оставили только те танки, которые не могли двигаться и имели фатальные повреждения ходовой части и моторов. Все боеготовые танки мы сосредоточили на участке прорыва на правый фланг. Удалось пробить узкий коридор к окружённым, но только на время. утром противник ударами с двух сторон при поддержке бомбардировочной авиации снова перерезал его. Танков, ушедших в прорыв мы лишились, вернулись только танкисты, и то не все. Кто-то погиб, а кто и пропал без вести. Но благодаря мужеству и жертвам экипажей, удалось вытащить из окружения и спасти хотя бы часть армии, а это не один десяток тысяч человеческих жизней. Технику выпустят новую, а вот люди, людей уже не вернёшь.

Плацдарм мы удерживали до конца месяца, и всё это время к нам прорывались группы бойцов, выходящих из окружения, но с каждым днём их становилось всё меньше и меньше. Поначалу противник пытался нас сбросить в реку, но обломал зубы, после чего ограничился действиями разведгрупп, артиллерийскими обстрелами и налётами авиации по переправам. Отошли за реку мы только по приказу командования фронтом, так как удерживать плацдарм смысла уже не была. После таких потерь ни о каких наступательных действиях не могло быть и речи, а поток выходящих из окружения практически иссяк, да и немцы нас обложили плотно, так что проще было переплыть через Северский Донец где-нибудь в другом месте, чем пробиваться к нашим позициям. Отходили организованно, ночью тылы и вся артиллерия переправились на левый берег реки, после чего отошла пехота, а танковые батальоны прикрыли отход, наведя шороху в рядах неприятеля короткими ночными контратаками, а затем переправились сами. Пехота противника прохлопала наш отход или просто не успела за танками, а когда немцы спохватились, было уже поздно, переправу арьергардов прикрыла артиллерия с левого берега.

В результате 21-й танковый корпус расформировали, (командование корпуса попало в кольцо, да так в нём и сгинуло), а все части и подразделения, которые от него остались, передали в наш 23-й и отвели в тыл для пополнения и переформирования. Генерал-лейтенант Подлас покинул правый берег реки одним из последних, от командования армии его отстранили и отозвали в Москву, видимо хотели сделать козлом отпущения, но обошлось, в 57-й армии сохранилась большая часть войск (людей и техники) и не одна дивизия не отошла без приказа, нанеся врагу большие потери. Командующий 6-й армии погиб в окружении, разделив свою судьбу со многими бойцами и командирами своей армии. Наш танковый корпус только закалился в этих боях, и несмотря на понесённые потери, стал ещё крепче и боеспособнее Так что ремонтируем технику, сколачиваем бригады и пишем отчёты по итогам боевых действий, отправляя их по инстанции, и готовимся к новым боям и походам.

Снова я в госпитале. И хотя осколки гранаты меня не задели, кто-то из диверсов успел нажать на курок и одна пуля прилетела мне в спину, хотя я даже не заметил, когда это произошло. Диверсам повезло меньше. Лимонка разорвалась прямо в воздухе неподалёку от них. А когда на звук от взрыва сбежались все любопытные, то у жуликов не осталось никаких шансов не то чтобы уйти, а даже пристрелить меня и Иванну. Вместе со взрывной волной их накрыло ещё и осколками, так что тех, кто очухался и попытался оказать вооружённое сопротивление, добили на месте, всёх остальных в процессе.

Доктор Бромберг выковырял из меня мягкую револьверную пулю и приказал жить долго и счастливо, отправив на санитарном поезде в госпиталь, подальше от фронта, с очередной партией раненых, тем самым избавив от неприятностей и проблем. Хотя от самоедства было никуда не деться. Так что было бы лучше, чтобы меня потаскали на допросы или даже посадили в кутузку. Тогда бы я уже не так себя изводил, прокручивая в голове тот злополучный день. Если нам с Иванной повезло, то двух дневальных красноармейцев эти суки всё же убили и завладели оружием. А если бы я проявил революционную бдительность и посадил трёх подозрительных личностей в глубокий зиндан, а не на губу вместе со всеми, отделив агнцев от козлищ, то жертв можно было вполне избежать. Если посмотреть с другой стороны, то устав караульной службы никто не отменял и он кровью написан, в том числе и этих бойцов. Конечно, простой красноармеец против хорошо обученного диверсанта на равных не потянет, но как говорят американцы — «Бог создал слабых и сильных людей, а полковник Кольт уравнял их шансы» — или сделал равными, изобретя свой знаменитый револьвер. И у наших бойцов как раз револьверы и были, хоть и системы Нагана, а не Кольта, а вот у диверсов не было. Сперва не было, а потом перешли по наследству, как показало предварительное расследование. Но…