— Как скажешь, товарищ младший лейтенант. Разрешите идти? — козыряю я левой рукой и уворачиваюсь от дружеского подзатыльника.

На огневой позиции направляю миномёт точно на северо-запад, установив угломер тридцать ноль. Расчёту приказываю спилить и уронить пару деревьев, растущих по направлению стрельбы, и окончательно расчистить сектор обстрела. Хотя подлесок вокруг позиции они подчистили хорошо, — но вдруг придётся вести огонь на максимальную дальность или на все 360 градусов? Выбрав запасную позицию, озадачиваю другой расчёт с её оборудованием и расчисткой, на случай установки второго миномёта. А ездовых заставляю проверить маршрут, чтобы быстро выскочить на просёлочную дорогу. Проконтролировав выполнение приказа, замечаю какие-то непонятные изменения в окружающем пространстве. Замираю на месте и внимательно прислушиваюсь, пытаясь понять, что меня так насторожило. Оказалось, что теперь артиллерийская канонада доносится уже и с северо-востока, причём совсем неподалёку от нас. И именно в ту сторону мы собрались прорываться. Оставив за старшего младшего сержанта Евдокимова, бегу на НП, из леса не видно ни зги а мне нужно осмотреться вокруг. Походу вновь наши планы накрываются медным тазом, так как Верховное главнокомандование затеяло очередное контрнаступление, либо это 57-я армия прорывается из окружения.

Осмотрелся. Как только пришёл на наблюдательный пункт, так и попал «с корабля на бал». Всё командование отряда собралось на опушке и пытается понять в чём дело. Всё командование — это мамлей Корбут и капитан Саидов, который слегка растерялся, и хотя внешне он своё волнение не проявлял, сохраняя азиатское спокойствие, но внутреннее напряжение чувствовалось.

— Группа подрывников вернулась, пора начинать. — Никак не пойму, советуется Саидов с Корбутом или уже принял командирское решение.

— А я бы на вашем месте не торопился, товарищ капитан. — Выхожу я из-за ствола осины и присаживаюсь рядом. Я не подкрадывался, просто так получилось.

— У шайтан…! — ругается на своём родном языке командир отряда, скорее от неожиданности, чем от испуга. — Обоснуй. — Как ни в чём не бывало продолжает он.

— Наши чего-то затеяли, скорее всего прорываются из окружения, пара-тройка часов, и кто-нибудь до этих мест доберётся. Во всяком случае, подойдёт ближе. Тогда и начнём действовать.

— А сейчас тогда что делать? Ждать?

— Зачем ждать? Нужно сосредоточить отряд в этом выступе леса, а когда обстановка окончательно прояснится, начнём воевать.

— Ты, лейтенант, что думаешь по этому поводу? Согласен с предложением своего сержанта? — обращается командир отряда к Корбуту.

— Согласен. Дёрнемся сейчас, попадём под перекрёстный огонь или между молотом и наковальней, и разбирать там никто не будет, свои это по лесу шастают или чужие бродят, затопчут. Пока мы немного в стороне, подойдут наши ближе, прикроем их с фланга.

— Тогда собирайте свой взвод, товарищи командиры, обоз и ретивая комсомолка тоже ваша проблема. С пехотой я сам разберусь. — Отдаёт приказ товарищ Саидов и уходит.

— Сам пойдёшь или пошлёшь кого? — интересуется взводный.

— А зачем зря ноги трудить, можно же позвонить. — Снимаю я трубку и набираю пятизначный номер.

— У аппарата… — вальяжно отзывается абонент на другом конце провода. Называется, научил на свою голову.

— Слушай сюда, Уаппарата, — узнав голос Андрюхи, отдаю я ему приказ. — Освобождайте от бэка обе повозки, забирай их с собой вместе с ездовыми и дуй к обозу. Собирай всех, кто там есть, грузите раненых и веди в район огневой. Старшим на батарее оставишь наводчика Маслова.

— Понял. Разрешите выполнять приказание. — Замирает он по стойке смирно, с телефонной трубкой в руке. Наверное.

— Выполняй. И активистку нашу не потеряй. — Заканчиваю я разговор. Туда и обратно километра два будет, примерно за час должны обернуться.

Иванну назначили санитаркой. После недавнего боя без потерь к сожалению не обошлось, и кроме «двухсотых» добавились и «трёхсотые». Вот комсомолку и поставили приглядывать за ранеными. И хотя кроме как мало-мальски намотать бинты, она больше ничего не умела, но и других санитарок в отряде не было, санитаров в принципе тоже, так что за неимением графини…

Канонада постепенно приближалась, причём с двух сторон и в ней стало можно различить очереди из пулемётов. Это с запада. А с севера же было слышно только стрельбу из орудий. Уже с севера. А это значит, что там хорошо продвинулись вперёд. Первый взвод занял оборону, рассредоточившись вдоль северной опушки нашего выступа. Второй стрелковый в резерве, можно сказать, во втором эшелоне. Наш третий одним отделением занял позицию на западной опушке выступа, все остальные бойцы при тяжёлом вооружении и обозе. Обстановка становилась всё напряжённее, и второй взвод постепенно растащили по «запчастям». Одно отделение прикрывать выступ с правого фланга, второе отправили ещё дальше на восток в помощь пулемётным расчётам нашего взвода, так как в том районе началась интенсивная перестрелка.

Меня назначили крайним и послали командовать усиленным отделением, с приказом действовать по обстановке. Хотя отделение обычное, с одним ручником, усилится оно, когда добежит до места. Норматив для разрядников — три километра за десять минут, но мы то нихрена не разрядники и бежать приходится по лесу, да ещё под нагрузкой, в лучшем случае доберёмся за четверть часа или того больше. Хотя плюнув на маскировку, выбираемся на лесную дорогу и чешем по ней, выслав вперёд боевой дозор, и только последний из трёх километров преодолеваем по лесу, ориентируясь на слух и двигаясь туда, где громче. Наши молотят из трофейных эмгэ, немцы тоже, но у них свои. Триста метров до опушки идём пешком, восстанавливая дыхание и развернувшись в редкую цепь, а добравшись до места, приказываю командиру отделения занять позицию слева от пулемётчиков и прикрыть их с фланга. Сам же с двумя подносчиками патронов иду к бойцам своего взвода.

— Что ж вы головы повесили, соколики? Что-то ход теперь ваш стал уж не быстрехонек?.. — подбадриваю я, приунывших бойцов. — Ваша мамка пришла, молока принесла. Так что меняйте стволы и подгузники, набивайте ленты и продолжим концерт по заявкам. Признавайтесь, какой мудак забыл свой кофр с запасными стволами!

— Да мы головы и не весили. Просто стрелять больше не в кого, откатились фрицы. — Обрадовавшись, отвечает младший сержант, командир пулемётного отделения. — А насчёт забывчивых, есть тут феномен, решил с одним перегретым стволом роту фрицев угомонить. Хорошо во втором расчёте подносчик не такой долбоклюй, поделились с убогими.

— Не ссы, Мефодий, прорвёмся. Скоро опять пойдут, так что примите сто метров вправо, встретите их оттуда. Без приказа огонь не открывать, а я пока погляжу, чего вы тут учудили. — Передав тяжёлый футляр с двумя запасными стволами, расчехляю я свой бинокль и оглядываю окрестности.

— Есть, принять вправо. — Отвечает повеселевший «капрал» и уводит своих.

В свете разгорающихся автомобилей и взлетающих в небо ракет, всю прилегающую к опушке местность видно как на ладони. А неплохо тут пулемётчики порезвились. Зажали на просёлке колонну из шести грузовиков и полностью уничтожили. Действовали по классике, сперва головная, затем замыкающая машина, а все остальные в процессе. Много трупов в мышиного цвета мундирах валяется возле дороги, а это значит, что прищучили не колонну снабжения, а какое-то боевое подразделение не меньше роты. Так что фрицы должны были крепко на это обидеться, а скоро очухаются, перегруппируются и захотят отомстить. Пока есть возможность, перемещаю стрелковое отделение ещё левее и отдаю распоряжения комоду.

— Слухай сюда, сержант. Твой сектор обстрела вон от того дерева, и до того бугорка, — показываю я рукой ориентиры, — огонь откроешь только тогда, когда противник перейдёт через дорогу, не раньше. А до тех пор сидите тихо, копайте ямки, читай «Мурзилку». Сигнал к отходу — зелёная ракета. Вопросы есть?