Разобраться без проблем не получилось. Через четверть часа миномёты прекратили огонь, а спустя ещё несколько минут замечаю небольшой обоз, движущийся в нашу сторону. Не совсем в нашу, но по просёлку, проходящему с юга на север, в аккурат мимо рощи, метрах в семистах от самой западной точки выступа. Я насчитал две одноконных и одну парную повозки. Хреново. Придётся пропускать. Отдав приказ, «Огня не открывать», высвистываю Андрюху с правого фланга и пробираюсь на юго-западную опушку, прихватив по пути Удальцова. Повозки из виду не выпускаю, вот только они обнаглели и, свернув с дороги, поехали прямо на нас. Решение приходит в доли секунды. Даю сигнал напарникам «Делай как я», достаю пистолет и взвожу затвор, аккуратно двигаюсь вдоль опушки. Фрицев немного, всего три кучера, а пистолетные хлопки не должны привлечь много внимания, тем более, что оружие у нас трофейное.

С лёгкой рыси лошади переходят на шаг, направляясь к широкой прогалине среди густого, окаймляющего опушку, подлеска. Распределяю цели и, стараясь не дышать, жду приближения своей жертвы, затаившись в кустах и слившись с окружающей средой. Маскхалат хоть и не пиксель, но всё равно маскирует. Хотя с Хищником не сравнить, вот у того камуфляж крутой. Пора. Передняя повозка остановилась, а возница потянулся за карабином. Поздно. Два выстрела, и он кулём валится с козел. Десять метров не та дистанция, чтобы мазать, так что выскакиваю из кустов и, подхватив под уздцы левую лошадь, загоняю повозку в заросли. Получилось удачно, скотина даже не успела напугаться.

— Андрюха, разберись тут с трофеями, позже доложишь. Я к себе.

— Есть разобраться и доложить. — Откликается он.

— Удальцов, за мной. — Раздав цэу, возвращаюсь я в свой окоп.

На этот раз долго ждать не пришлось. Перевалив через пологий гребень высотки, миномётчики показались в поле моего зрения. Подоспевший Андрюха доложил, что в захваченных повозках находятся боеприпасы, в основном мины калибра 81 мэмэ и разное армейское барахло. Очень хорошо. Получается добыча сама плывёт к нам в руки. И если миномётчики отходят, значит бой уже идёт в посёлке Ново-Бахметьево, а не на подступах к нему. У немцев ещё есть шанс, закрепиться на промежуточном рубеже вдоль шоссе и при поддержке батальонных миномётов и тяжёлых пулемётов отбить атаку наших. А если противник ещё и контратакует во фланг со стороны Софиевки, то сможет вообще закрыть наметившийся прорыв и остановить наступление. Тем более севернее населённые пункты идут практически сплошняком, и выковыривать из них фрицев гораздо сложнее. А в Ново-Кавказе вообще находился один из узлов сопротивления 1141-го стрелкового полка, и приспособить его для обороны — раз плюнуть.

Определив направление отхода миномётчиков, распределяю огневые средства на юго-западной опушке выступа. Ручные пулемёты на флангах, а три автоматчика во главе со мной в центре позиции. Наша задача — уничтожить канониров и захватить трофеи. Фрицы торопятся, но бегут не толпой, а растянувшись в колонну по одному. Впереди боевое охранение — какой-то унтер с автоматом наперевес. Замыкает колонну телефонист, тянущий нитку связи. Итого — дюжина канониров, которых нам предстоит упокоить. Главное, подпустить как можно ближе, чтобы никто не ушёл. Поэтому пулемётчики бьют по хвосту, а автоматчики по голове, сходясь в середине.

Неожиданно унтер, перевший как лось, останавливается и берёт оружие наизготовку, внимательно всматриваясь в опушку. Всё бы ничего, можно стрелять, но до цели около ста метров. Для пулемётов это не критично, а вот для автоматов далековато. Не могу понять, что так насторожило дозорного, хотя какая-то мысль крутится в мозгу, поэтому жду, не решаюсь нажать на курок. Не знаю, чем бы закончилась эта война нервов, но положение спас лейтенант Корбут. Выйдя на открытое место в немецкой форме, он взмахами руки начал звать фрицев, повторяя при этом.

— Ком, камрад, ком.

Буквально чувствую, как расслабился передовой дозорный и потрусил дальше, ведя отделение в Валгаллу. Девяноста метров, восемьдесят, пятьдесят. Уже видно не только пуговицы на мундирах, но и капли пота, стекающие по пыльным лицам. Начинаю обратный отсчёт и в тридцати шагах от себя плавно нажимаю на спусковой крючок, целясь в живот унтеру. А затем, как в замедленной съёмке, фигуры немцев медленно валятся на землю. Причём в полной тишине. С трудом сглатываю комок в горле, и в уши врывается грохот пулемётных и автоматных очередей. Добиваю магазин до железки и, перезарядившись, даю команду.

— Прекратить огонь!

До автоматчиков она доходит быстрее, зато пулемёты продолжают молотить, добивая подранков и дырявя трупы. Приходится повторить команду.

— Прекратить огонь!!! — кричу я уже во всё горло. А то перебьют все горшки и хрен нам, а не трофеи.

— Контроль! — даю я новую вводную и выскакиваю из неглубокой стрелковой ячейки.

Боевой тройкой движемся вперёд, на всякий случай достреливая свежие трупы, чтобы они не ожили в самый неподходящий момент. Пленные нам не нужны. Меня в первую очередь интересуют миномёты. Добравшись до последнего жмура с телефонной катушкой, в двух словах объясняю напарникам боевую задачу и, заняв позицию, контролирую подходы к месту имения фрицев. Пулемётчики нас прикрывают, но мало ли что может произойти. Обстановка меняется ежеминутно, а ребята частенько увлекаются сбором трофеев и как муравьи волокут в норку всё, что плохо лежит. Хотя сам виноват, приучил. Да ещё отмазку железную придумал на все случаи, как у Джамшута с Равшаном.

Предчувствия меня не обманули, негромкий свист раздался только минут через пять. Значит трофейщики закончили «мародёрить», и мне можно уже отходить. Выполнив свою задачу, всё-таки не могу удержаться и забираю у связнюка зольдбух, планшетку и телефонный аппарат, а в последний момент прихватываю и катушку с проводом. Чисто на автомате, побуждаемый, внезапно промелькнувшей мыслью. Возвращаюсь в рощу, по пути отхода бегло оценивая работу трофейщиков. Как я и предполагал, бойцы постарались и, окромя миномётов, забрали всё, что посчитали полезным, сделав несколько ходок туда-сюда. Материться нет времени, бросаю всё лишнее и, выбрав огневую позицию на юго-западной опушке, собираю один из миномётов, припахав свою команду к расчистке поляны, а также к переноске оружия и боеприпасов. Вот теперь повоюем, с таким вооружением нас отсюда только танками смогут выковырять.

Пока младший лейтенант Корбут наблюдает за противником и выявляет цели, устанавливаю дополнительные заряды на хвостовики мин, попутно занимаясь ликбезом. Личный состав стрельбе из миномёта не обучен, так что приходится восполнять пробелы. Благо парни толковые и схватывают всё налету. Да и планшетку с дохлого фрица я не зря снял. Таблицы стрельбы как и карта местности в ней нашлись, напечатаны на немецком, но в цифрах я вроде как разобрался, а дальше пристрелка рулит. Миномёт установлен на крохотной поляне, в небольшой промоине, метрах в двадцати от опушки, хотя от НП до него и рукой подать, но челночить придётся. Конечно кустарник невеликая преграда от пуль и осколков, зато нас не сразу заметят, и какое-то время удастся спокойно работать. Жалко, что Корбут не миномётчик, и не сможет корректировать огонь, бегать и наводить орудие придётся мне. Во время пристрелки успею, мина летит долго, а когда начнём стрелять беглым огнём, то и физкультурничать не придётся. Не помешало бы пристрелять реперы, но мы ещё не знаем, с какой стороны появится противник, так что придётся вести огонь прямо по цели.

А вот и первые цели. Лейтенант свистом привлекает моё внимание и зовёт на свой наблюдательный пункт за кустом калины. Перестрелка приблизилась, и немцы закопошились на гребне высоты, как раз там, где мы окаянствовали ночью. Скорее всего решили закрепиться на промежуточном рубеже, так как из Ново-Бахметьево их всё-таки выдавили.

— Ориентир номер три, левее ноль пять, станковый пулемёт противника. — Указывает мне рукой направление лейтенант.