После обеда противник навалился не только на 130-ю танковую бригаду. Получив хороший отлуп утром, немцы из 14-й танковой дивизии надолго притихли и зализывали раны, не показываясь нам на глаза. И только их самолёт-разведчик крутился над расположением корпуса, нарезая круги то в одном месте, то в другом, да артиллерия изредка постреливала издалека, даже не сериями, а одиночными выстрелами. Первый звоночек прозвенел тогда, когда в зоне ответственности сводного полка появились кавалеристы из 2-го кавкорпуса и сообщили, что их выбили из Большой Андреевки и немцы, прорвав оборону, начали продвижение на запад. Высланная в том направлении наша разведка, подтвердила эти сведения и добавила, что пехота противника обтекает наш правый фланг и медленно, но уверенно продвигается на запад юго-запад. Пришлось корректировать нашу оборону и выдвинуть 263-й отдельный танковый батальон на правый фланг в деревню Крутая Балка, чтобы контратаковать противника, если он вдруг прорвётся через Безпальцево. Отошедших к нам конников сосредоточивали в балке Резанная, где они приводили свои подразделения в порядок. Какой-никакой, а резерв командира 341-й дивизии. В течение дня стали поступать доклады, что пехота противника накапливается в разных местах и окапывается на расстоянии километра от линии нашей обороны. Ближе не лезут, но и к себе не подпускают, отгоняя любопытных пулемётным и миномётным огнём. И не совсем понятно, где находится неприятель, так как местность довольно пересечённая, а балок, оврагов и прочих логов хватает. Да и высоток с низинами тоже. А просто разведку, даже на лёгких танках, сейчас не вышлешь, противник позанимал командные высоты и контролирует все подходы к своим позициям. Судя по докладам подтянулись пехотные дивизии неприятеля, которые меняют ударные соединения.
Активные боевые действия противник начал в два часа дня, с бомбёжки Великой Камышевахи, Грушевахи и Красного Лимана. Несколько девяток юнкерсов налетели на нас. Улетели правда не все, но своё чёрное дело они сделали. В бригадах появились потери как людей, так и боевой техники ещё до начала боя. Зенитчики отбивались как могли, и даже сбили несколько «лаптёжников», но они были не всесильны. А когда в небе появился немецкий корректировщик, досталось и им. Уже от артиллерии противника. Я тоже пожалел, что разместил свой НП на высоте 141,7 и не сменил его вовремя, но повезло. Спасли глубокие окопы и щели, но высоту снаряды основательно перепахали. Так что пришлось менять командно-наблюдательный пункт в ходе боя. После получасового артиллерийского обстрела в наступление пошли немецкие пехота и танки. На этот раз клин фашистской атаки был направлен на Великую Камышеваху, так что загнать противника в огневой мешок не получалось. Атаковать во фланг, как я планировал, тоже не выходило, до шоссе на Грушеваху нужно было преодолеть шесть километров, по территории, которую контролировал противник. Поэтому такого приказа я отдавать и не стал.
Рельеф местности работал на нас, все подходы к селу с юга были изрезаны глубокими оврагами и логами, но танки в овраги и не полезли, идущая впереди танкового клина рота «четвёрок», остановилась на подступах и пропустила вперёд пехотный батальон. Рота средних танков на левом фланге как по команде увеличила дистанцию между машинами, развернулась влево (фронтом на запад) и остановилась на месте. Правофланговая рота повернула вправо и также пропустила вперёд пехоту, которая начала обтекать село с востока. Этого только и дожидались артиллеристы 476-го пушечного артиллерийского полка. Все три дивизиона практически одновременно открыли заградительный огонь по мотопехоте и танкам противника. Первую атаку врага мы сорвали, но за ней последовали вторая и третья, и так до наступления темноты. После налёта бомбардировочной авиации на наши тылы и артподготовки, в бой пошли пехота и танки. В одно место немцы не били, а наносили короткие удары по флангам, затем снова в центре, раздёргивая наши силы, а затем навалились по всему фронту обороны.
В результате большие потери понёс 476-й артполк, а сводный полк 341-й дивизии отошёл за реку Берека. Из Грушевахи и Великой Камышевахи нас также к вечеру выбили, несмотря на контратаку 131-й бригады при поддержке двух танковых батальонов из состава 57-й, во фланг противнику, из-за которой мы потеряли большую часть своих танков. И хотя удалось сорвать одну из атак гитлеровцев на Грушеваху, это стоило нам очень не дёшево. Много боевых машин осталось на поле боя, сойдясь в смертельном поединке с врагом. Но и танковому и пехотному батальонам противника тоже досталось, их остатки отошли на исходные, под прикрытие своей мотопехоты и противотанковой артиллерии. Танкисты 131-й и 57-й бригад пробились к Великой Камышевахе, а мотострелковый пулемётный батальон усилил гарнизон Грушевахи. На этом все наши успехи закончились. Вечером противник навалился с новыми силами и захватил практически все населённые пункты на южном берегу реки Берека.
У нас осталось только два плацдарма на правом берегу. Один практически пятачок, занимали остатки 57-й танковой бригады, закрепившись на высоте 141,7 и в Красном Лимане, используя несколько подбитых танков как неподвижные огневые точки. И второй намного побольше в треугольнике рек Северский Донец, Берека и Великая Камышеваха занимали подразделения 130-й и 131-й танковых бригад, а также 23-я мотострелковая бригада без одного батальона. Удалось удержать и северо-восточную часть села Великая Камышеваха, отойдя за одноимённую речку и взорвав мост через неё.
Если бы вовремя не подошли подразделения 21-го танкового корпуса и сходу не вступили в бой, противник наверняка бы захватил плацдарм на левом берегу реки Берека и продолжил наступление дальше. Сил, чтобы занять жёсткую оборону на северном берегу реки в районе Грушевахи и перекрыть шоссе на Петровское, у нас больше не осталось. Разбитый 1-й мотострелковый батальон, в котором осталось около пятидесяти активных штыков, в беспорядке отступил на другой берег реки, переправившись по разбомбленному мосту. Все, кто остался из мотострелков 131-й танковой бригады, отошли в плавни на северо-востоке и смогли пробиться к основным силам на большом плацдарме.
Ближе к полуночи немцы угомонились, а к 341-й дивизии пробился 2-й кавкорпус. К утру подошла 150-я стрелковая дивизия и заняла оборону на левом берегу реки Бритай от Мечебиловки до Рождественское, сменив кавалеристов и прикрыв правый фланг группировки, 2-й кавкорпус перегруппировался ещё дальше на запад, прикрывая стык с 270-й стрелковой дивизией 6-й армии Юго-Западного фронта. Вместе со 150-й стрелковой дивизией отошёл и генерал Подлас, возглавив командование всей группировкой, оставшейся от 57-й армии. Основные силы 57-й пробивались на восток, громя тылы, наступающих войск противника. И теперь в 57-й армии остались только 150-я стрелковая дивизия, сводный полк 341-й, 2-й кавкорпус, и главная ударная сила 21-й танковый корпус, а также наш 23-й.
Всю ночь ремонтно-восстановительные роты танковых бригад трудились не покладая рук, ремонтируя подбитые танки. СПАМ мы организовали в посёлке Червоный Шахтёр, куда и эвакуировали с поля боя повреждённую технику. Обратно подлатанные боевые машины с заваренными пробоинами в бортах и исправленной ходовой частью, возвращались через тот же брод уже своим ходом, и занимали оборону на линии фронта. Технику-то хоть как-то, но удавалось восстановить, а вот людей, людей уже не вернёшь. В результате в каждой танковой бригаде удалось сформировать по одному танковому батальону двухротного состава, зато боеспособных.
Рано утром немцев ожидал сюрприз. Кавалеристы 5-го кавкорпуса скрытно переправились через Северский Донец в лесной массив возле деревни Семёновка и выбили из него пехоту противника, соединив свой плацдарм с нашим. После такого «хода конём» противник не мог опомниться до обеда (а может чего-то ждал и дождался). Лишившись двух танковых корпусов, 6-я армия практически прекратила наступать, и немцы смогли перегруппироваться, а также подтянуть свои пехотные дивизии к реке Бритай, угрожая правому флангу нашей группировки (так как мы воевали с перевёрнутым фронтом, прикрывая тылы 6-й армии с востока и юга) и левому флангу наступающей 6-й армии.
