Проезжая через деревушку Белый Камень, встречаем добровольного помощника, который в обмен на полмешка овса (плата за рейс), передаёт записку с сообщением от Доцента. Уточнив у дедка наш дальнейший маршрут, едем дальше на запад. В деревне Пинашино останавливаемся и встречаемся с Малышом.

— Вот же ёкарный бабай, три креста через коромысло… — Матерится он. — Грёбаная махра и её ох…е говнокомандование… Хорошо меня вовремя предупредили. — Из его дальнейшего монолога я понял, что наладить взаимодействие не удалось. Поэтому переходим к плану «Б». Всю артиллерию отправляю в лес, в километре восточнее хуторов. Мы же всё-таки партизаны, и лес наш дом родной. Особенно если там терновые кусты есть. Сам же с тремя упряжками еду «на стрелку», с одного выясняя подробности инцидента у связного разведчиков. Надо забрать своих людей и объяснить кое-кому, что он не прав. Мчимся рысью и вскорости добираемся до места. Вот они — Пинашинские хутора, населённый пункт аж из пяти домов и подворий. Здесь мы и хотели нерушимой стеной стоять, но место оказалось занято батальоном красноармейцев из 338-й стрелковой дивизии.

В батальоне осталось меньше сотни штыков, поэтому его командир и решил припахать бесхозных, но хорошо вооружённых людей. Так что приходится ехать на разборки и вытаскивать своих бойцов. На мне маскхалат, командирская портупея, на боку кобура с пистолетом, на поясе штык-нож. Планшетка и бинокль являются дополнительными атрибутами, подтверждающими мою командирскую принадлежность. По единственной короткой улице подлетаем к самому большому дому и лихо тормозим возле ворот.

— Боец, срочно проводи меня к командиру, у меня поручение от командарма. — Быстро подхожу и наезжаю я на часового, стоящего на крыльце.

— Стой, кто идёт! — Вспоминает он устав.

— Ты оглох⁈ — Повышаю я голос. — Немедленно доложи. — Поднимаюсь я на крыльцо, пока часовой не успел снять винтовку с плеча, и практически заталкиваю его в сени, а потом в дом. За столом в жарко натопленной кухне сидели два «офицера» и совещались. А так как карты на столе не было, а стоял чугунок с картошкой, от которой шёл пар, то делали они это по заветам Чапаева.

— И где должен быть командир? — Прямо с порога заявляю я.

—??? — Прочитал я удивление на их лицах.

— Где должен быть командир!!!⁇ Я вас спрашиваю! Когда с минуты на минуту ожидается наступление противника. — Повышаю я децибелы.

— А, вы, собственно кто? — Отмирает самый старший из лейтенантов.

— Командир передового отряда из батальона особого назначения, лейтенант НКВД — Доможиров. — Лихо козырнув, гружу я его терминами и аббревиатурой. А стоящий за моей спиной разведчик с ППД, придаёт мне ещё больший авторитет и способствует пониманию. А то некоторые имеют моду трибуналом грозить и за оружие хвататься.

— Командир второго батальона, старший лейтенант Ветров. — Поднявшись с табурета, представляется он в ответ.

— Вас предупредили, что сегодня начнётся немецкое наступление?

— Да. Но мне никаких приказов из полка не поступало.

— А приказ у вас и не изменился. Как прикрывали правый фланг ушедших в прорыв войск, так и будете прикрывать. Только при этом нужно стоять насмерть и не отходить с рубежа.

— А вас собственно кто уполномочил?

— Наш батальон особого назначения напрямую подчиняется командующему фронтом, у него и спросите про мои полномочия. Кстати. На шоссе была выслана спецгруппа минёров. Они выполнили боевую задачу? Где они сейчас?

— Про их боевую задачу я не знаю. Что-то минировали. А сейчас я поставил их в боевое охранение.

— А кто, вас, уполномочил, командовать моими людьми? Немедленно снимайте их с поста. У меня своё начальство и свои приказы. Все вопросы можете задать командующему фронтом. Соседи у вас есть?

— Сосед слева — батальон из 266-го стрелкового, но они за рекой. Справа соседей нет.

— Теперь будут, товарищ старший лейтенант. Как только моих бойцов вернёте. Мы займём позиции по восточной опушке леса в километре от вас. Поможем, чем сможем. Место там открытое, так что фланг вам прикроем.

Вроде получилось наладить взаимодействие. Поэтому выйдя за южную околицу хуторов, разведчиков сразу отправляю на восток. Километр на лыжах даже по снежной целине они легко пройдут. С сапёрами совершаем комбинированный марш по дорогам. Сначала обратно в Пинашино, потом в перелесок. Тут километра два с гаком, но половина людей едет, потом меняются. Получился своего рода треугольник с опорными пунктами в хуторах, Пинашино и в лесу. И если батальон Ветрова не выдержит и начнёт пятиться в деревню, мы прикроем его огнём. Нас прикроет лес, так как отходить мы будем на юго-восток в соседнюю берёзовую рощу. В голове у меня бьётся мысль — «только бы успеть». Меж тем дорога, пройдя по опушке, плавно сворачивает в перелесок и, изгибаясь, уходит дальше на север. Приехали.

Наш рубеж обороны полкилометра, так что натаптываем траншею в снегу в десяти метрах от кромки леса. Стрелки занимают выносные ячейки чуть впереди, укрываясь за стволами деревьев. В центре рубежа обороны, прямо за грунтовой дорогой у нас орудие. Слева от него три станковых пулемёта, они и поддержат пехоту, обеспечив взаимодействие. И хотя дистанция стрельбы от километра до двух, на обеих МГ-34 стоят оптические прицелы, куча запасных стволов и ещё кое-что. С «Максимом» управляется старый служака, который воевал с ним ещё на Империалистической. Про Гражданскую он особо не распространялся, скорее всего за прицелом сидел, когда Чапай реку Урал переплывал, так что не промахнётся, да и патроны у нас разные есть, как с тяжёлой пулей, так и трассеры. Справа бойцы с ручниками и винтовками, это прикрытие, на случай, если фрицы обидятся, и решат разобраться с нашим основным оружием — миномётным взводом. Который готовит сейчас позиции в нашем тылу на огромной поляне за перелеском. Так что начнём валить фрицев с дальней дистанции, а когда те ломанутся на разборки, то с ближней.

Вроде успеваем, хотя на юге уже вовсю грохочет. Немцы на севере пока молчат, видать ждут, когда боеприпасы подвезут. Используем каждую лишнюю минуту, чтобы лучше оборудовать позиции. Из остатков взрывчатки сапёры соорудили фугас, и заминировали перекрёсток просёлочных дорог в двухстах метрах к северу от основного рубежа. Там три человека с пулемётом, наше прикрытие с правого фланга. Если фрицы вздумают обходить ещё и с той стороны, придётся загибать фланг. Я приготовил для себя три наблюдательных пункта, на флангах и в центре оборонительного рубежа. На крайние сейчас тянут связь, с центрального я готов работать. Три параллельных нитки ведут на батарею, так что при смене НП останется только переключить аппарат. С ним я и буду бегать в случае чего. Можно было ограничиться и одним наблюдательным пунктом, но перед нашим оборонительным рубежом разрослись кусты рябины, так что сектор обзора они перекрывают приличный. Выносной НП можно было устроить и в этих кустах, но мне как-то не хотелось отрываться от коллектива. Тем более при отходе, метров двести пришлось бы бежать по открытому месту, по колено в снегу.

Реперы я прикинул, к местности привязался. Ещё бы миномёты пристрелять, мины всё-таки немного не той системы, а таблиц у меня для них нет, но не хочется раньше времени информировать врага о наших огневых средствах. Ладно, по ходу пьесы пристреляюсь уже по цели, боекомплект у нас теперь двойной, можно не экономить. Да и огневая позиция в трёхстах метрах за мной, не надо треугольники высчитывать. Обоз у нас в роще, там же и передовой медицинский пункт, большинство ездовых на батарее, помогают оборудовать запасные позиции. Потом будут подносчиками мин и патронов. А пока старшим «ездовым» там Шайтан, он за табуном присматривает. Рафик в расчёте миномёта, третьим номером, его задача папироски «смолить» и дополнительные заряды устанавливать.

Вот и дождались. По Пинашинским хуторам долбит дивизионная артиллерия противника. А нехрен было печки в домах топить и дым из трубы пускать. Спалились на ровном месте. Пехоте повезло, что артиллерийский налёт был коротким, когда рассеялся дым от разрывов снарядов, наблюдаю в бинокль незначительные разрушения. Соседям за рекой достаётся сильнее, но там и населённый пункт во много раз больше, а не просто «хуторок в степи». У нас же немцы начали наступление. Танки, ревя моторами, выехали из деревни Малое Ивановское и двинулись по шоссе в сторону заслона. Я насчитал три штуки с автоматчиками на броне, впереди две лёгких «Праги» или Pz-38 по немецкой классификации, замыкает приземистая четвёрка с пушкой окурком. Остальная пехота следом за ними идёт пешком. Смотрим, что будет дальше. Головной панцер въезжает в перелесок и нарывается на противотанковую мину, и пока в стане противника неразбериха, начинаю пристрелку. Пристрелявшись по ленте шоссе, записываю установки прицела и жду, что предпримут фрицы. Немцы пока в непонятках, танки остановились, пехота стала разбегаться с дороги. Там, где наехал на мину головной танк, раздалась ещё парочка взрывов. Кто-то нашёл сюрприз от Доцента. Что там творится, я не вижу. Обзор закрывает выступ опушки.