— Это что ещё за детский сад, застеснялась? Готовьте инструмент, доктор, пока светло, нужно оперировать. Вода вон уже закипела, а место сейчас организуем.
— Александра, что там у тебя с обедом? — Громко зову я нашу повариху.
— Так готово всё, чай только заварить осталось.
— Обойдёмся пока без чая. Приступай к раздаче пищи.
Пока дезинфицировался инструмент, сапёры быстро отгородили место вокруг костра, натянув между деревьев верёвки и накинув на них плащ-палатки. Сверху было только небо, но хоть какая-то защита от ветра. Из нескольких снарядных ящиков соорудили операционный стол, накрыв его куском брезента. Вот на этот импровизированный стол и положили пациентку. Пуля и правда попала в верхнюю треть бедра, вот только доктор не сказал, что сзади, засев в ляжке. Ну а так как из нижнего белья на девушке были только утеплённые кальсоны, она и застеснялась, кое-как перевязав рану и перетянув бедро поясным ремнём. Потом стало не до стеснений. Обморок от потери крови, местная анестезия (стакан водки) и две помощницы, которые держали Зою, чтобы она не брыкалась во время операции. Так и лежала, кверху попкой, со спущенными до колена штанами, пока наш Айболит доставал пулю, чистил и зашивал рану.
— Повезло, — сказал он мне, — ни вену, ни артерию пуля не задела, но раненую нужно доставить в лечебное заведение, и чем скорее, тем лучше. Крови она много всё-таки потеряла, да и не факт, что я всё правильно сделал. Тут специалист нужен. А я только фурункулы вскрывать умею.
— Ну, вы уж не прибедняйтесь, Арсений Васильевич. — Ответил ему я. — А раз надо, то куда нужно, доставим. Не с собой же её везти в конце-то концов.
— Вот и славно. Я могу быть свободен, товарищ командир?
— Идите, доктор, обедайте, через четверть часа выходим.
Когда Зою прооперировали, все уже были готовы к движению. «Кони стояли пьяны, а хлопцы запряжёны.» Мы уходили на север, а одна из наших разведгрупп на восток. Они должны были передать лётчиков передовым частям Красной армии и вернуться к нам. Место и время встречи мы обговорили, поэтому уходим. За эту ночь нам нужно пройти по тылам противника и начать действовать на его коммуникациях, пока в ближнем, а не в дальнем тылу. И хотя там концентрация войск гораздо меньше, но вот порядка должно быть больше. Так что ударить советским бардаком по немецкому орднунгу и пощипать тыловиков и полицаев не получится. Да и смысла я пока в этом не вижу. Ну, наведём мы панику в стане врага, даже уничтожим гарнизон какой-нибудь деревушки, — а толку? Фрицы пошлют карателей и просто сожгут деревню вместе с жителями. Так что комариные укусы нам не к чему. Вот когда доберёмся до железки, тогда и покажем им кузькину мать. А пока шоссейными дорогами займёмся, и тут душманский опыт нам в помощь, начнём с минирования, а после и засады организуем. Немцы сейчас бегут и напужаны, так что прибавим им прыти, или убавим, пущай лучше в плен сдаются, чем на следующем рубеже отпор организовывают.
Удачно перебравшись через грунтовку и пройдя километр, попадаем на просеку, и уже по ней доходим до следующей дороги между деревнями Самород — Клин. Пересекаем её, раскидав несколько теллермин на полотне, и движемся дальше. Второстепенные дороги не трогаем, а перемахнув через шоссейку, между Купелицы и Варварино, минируем её уже основательно. За этой «артерией» немцы следят не в пример лучше, так что и мы уделяем ей гораздо больше внимания. «Чокнутый профессор» выпросил у меня несколько миномётных мин и осколочных снарядов, поэтому сюрприз немцев ожидает просто чудесный. Пройдя три километра, снова упираемся в шоссе, ведущее уже на Верею, и также минируем его. Только на этот раз устраиваем заслоны на южной опушке леса, установив орудия в полукилометре друг от друга и прикрыв их разведгруппами. Обоз же отправляем дальше на север. Бережёного, как говорится и бог бережёт… А мы и так уже оборзели, шаримся в немецких тылах, как в своих. Так что ждём, пока второе отделение сапёров «безобразничает», а первое соединится с отрядом. Оно, конечно, фрицы стараются по ночам не шастать по дорогам, но мало ли, попадётся кто смелый или безбашенный и устроит нам «ночь длинных ножей». После этого уже ничего не минируем, а внаглую движемся на северо-запад, пересекая просёлки и обходя населённые пункты, которых в этом районе как блох на собаке, зато с лесами проблема, одни рощи да перелески. В боевом дозоре — одетые в маскхалаты разведчики, с трофейным оружием и в немецких касках, так что если нарвёмся на какой-нибудь секрет или пост, уничтожим его и пойдём дальше.
В общей сложности мы прошли километров пятнадцать и остановились в довольно обширном лесном массиве, на кордоне лесничества, в километре от очередного шоссе. Вот тут и подождём своих, а также организуем отдых личного состава, который нужно привести в порядок. Конечно, не мешало бы всех помыть, побрить, подстричь, отстирать и вывести вшей. Но боюсь на всё это времени у нас не хватит, линия фронта всего в нескольких километрах, и через десяток часов желательно отсюда убраться. Так что ставлю в караул артиллеристов, сапёры занимаются по хозяйству, а разведчикам я разрешил отбиться. После обеда им нужно будет проверить пути отхода, да и за шоссе последить. Мины мы там ставить не стали, а вот организовать засаду очень даже можно.
Одно орудие установили на подъездной дороге, подходящей к дому лесника с востока, там и будет первый пост. Второй, в пятидесяти метрах южнее, так как до опушки леса там меньше километра. Остальные направления прикрывали русские авось и небось, которые вместе с парным патрулём обходили периметр, это днём, если останемся на ночь, добавим ещё парочку караульных.
Когда пробирались по перелескам, было время поразмышлять. Прав ли я был, отпустив экипаж самолёта? По всему выходило, что прав. Каждый должен заниматься своим делом, а самолётов в нашем отряде не было. Вот и пусть дальше летают, когда вылечатся. Возможно, я бы и провёл дознание, если бы не Зоя. Девушка честно воевала, и рану свою получила в бою. А военлёт? Даже если и самострел. Пусть он сам со своей совестью разбирается, если она у него есть. А на нет и суда нет. Да и разведданные ещё устареть не должны. Тем более на карте погибшего лейтенанта я обозначил позиции противника (мне она была уже не нужна, нужные нам квадраты закончились, а у летунов я отжал себе другую карту). И хотя всю систему огня вскрыть и не удалось, но наши разведчики кое-что нарыли, не зря же они полдня за фрицами наблюдали. Ну а группу я отправил в расположение своей 110-й стрелковой дивизии. Так что и карту разведчики отдадут и пути обхода опорных пунктов покажут, да и на словах кое-что объяснят. Хоть какая-то помощь дивизии будет.
Пока есть возможность и материал, переоборудуем одни сани-дровни для установки на них миномёта. Не затем, чтобы просто возить, а для стрельбы прямо с них. Берёзовые доски и инструмент в хозяйстве нашлись, так что укрепляем настил в центре, а для правильной установки опорной плиты, плахи под неё стелем под углом тридцать градусов, имитируя ровик. Один миномёт нам достался с прямоугольной плитой, вот его и установим. Двуногу-лафет также фиксируем упорами, чтобы она не ездила при стрельбе. Правда теперь горизонтальный угол обстрела ограничится, зато ничего не помешает разворачивать те же дровни и на все триста шестьдесят градусов. А позицию можно будет покинуть за считанные секунды, сразу после окончания стрельбы, или даже в процессе, так как миномёт направлен в сторону, противоположную движению. Платформу обнесли бортиком, высотой двадцать сантиметров, чтобы разместить лотки с минами стоймя и не терять их при быстрой ретираде. Ещё бы испытать эту вундерваффе в действии, а то мы усиливали конструкцию «методом научного тыка». А также пора выходить на большую дорогу, разбойничать. Уничтожать живую силу и технику врага, да и пропитание себе добывать. Конягу мы не сегодня-завтра доедим, а больше продуктов взять негде. И так уже перешли на двухразовое питание — утром и вечером. Спать тоже приходится урывками, в основном на днёвках.
