В приёмной всё было по-прежнему тихо. Оба охранника из «Девятки», и офицер связи хранили молчание. Один референт что-то уточнял по телефону, записывая кого-то на прием к Андропову. Второй референт, высокая женщина с аккуратно уложенными светлыми волосами и спокойным, чуть отстранённым лицом, подняла глаза от пишущей машинки.

— Товарищ генерал-майор, с вами всё в порядке? Вы бледны. — спросила она приглушённым голосом, как бы проверяя обстановку.

— Вполне, — кивнул Измайлов. — Соедините меня с кабинетом подполковника Ермакова. Срочно.

Секретарь молча сняла трубку и быстро набрала номер. Через пару секунд подала аппарат Измайлову:

— Кабинет вашего зама. Соединяю.

Измайлов взял трубку.

— Николай, это я. — Он говорил спокойно, но с жёсткой интонацией. — Объявляй общий сбор. Всех. Без исключения. Через пятнадцать минут — в моём кабинете.

— Принято, товарищ генерал, — отозвался на том конце провода подполковник Ермаков, заместитель Измайлова. — Начинаю сбор.

Измайлов положил трубку и повернулся к выходу. На лице — каменное выражение, в движениях — военная точность. Он шёл по коридорам Лубянки, где знал каждый выступ, каждую дверь. Вскоре он оказался у неприметной двери на четвёртом этаже — отдела, занимавшегося изучением аномальных и необъяснённых явлений. В народе это место между собой называли «ведьминым гнездом», но вслух такое позволяли себе говорить только очень глупые или очень отважные сотрудники.

Генерал вошёл. В комнате сразу стихло. Восьмеро офицеров, среди которых были и лейтенант, капитаны, один майор и два научных консультанта, подняли головы от бумаг, диаграмм и таблиц. Воздух мгновенно пропитался напряжением.

— Все здесь? — строго спросил он, осматривая помещение.

— Почти, товарищ генерал, — поднялся Ермаков, входя следом. — Капитан Орлов задерживается. Был на пятиминутке у связистов, уже в пути.

— Подождём, — коротко бросил Измайлов и молча сел массивный стол. Несколько минут в комнате царила звенящая тишина, нарушаемая лишь тиканьем настенных часов. Наконец, дверь приоткрылась, и вбежал запыхавшийся Орлов.

— Простите за опоздание, товарищ генерал.

— Садитесь. — Измайлов посмотрел на всех. — Слушайте внимательно. Повторять не буду.

Он обвёл взглядом своих подчинённых. Говорил ровно, сдержанно, но в каждом слове чувствовалась важность момента.

— Только что я вернулся от Юрия Владимировича Андропова. Разговор — конфиденциальный. И касается он прямо нашей зоны ответственности. Сегодня утром поступил рапорт от командира группы «А», участвовавшей в спецоперации в районе Баку. Там, по их словам, они столкнулись с неизвестным феноменом. Или, как минимум, с чем-то, что выходит за рамки привычного.

Подробности — в рапорте. Он у меня.

Он вынул из папки аккуратно отпечатанный лист и положил на стол.

— Председатель лично поручил нашему отделу разобраться. С предельной тщательностью и максимальной скоростью. Вы знаете, что это значит.

— Что скажете, товарищи? — спросил, генерал закончив свой рассказ. — Есть предложения, вопросы?

Ожидаемо, коллектив отдела молчал. Попусту молоть языком никто не хотел.

— Вовлечение смежников из Академии? — осторожно спросил научный консультант Аркадий Петрович Климов, седой профессор с глазами фанатика.

— Только если подтвердится материал для анализа, — ответил Измайлов. — Пока — полная изоляция. Работаем только своим кругом. Никому, нигде, ни слова. Всё, что мы соберём — напрямую в мой кабинет.

— Есть возможность выдвинуться на место происшествия? — спросил капитан Орлов.

— Уже поздно. Объект ушёл, местность осмотрена силами группы «А», которая ничего не обнаружила и покинула район. Работаем сразу по трём направлениям: технический анализ, психологический профиль террористов и того кто помогал в этой операции, разработка гипотез воздействия.

— Когда можно будет изучить запись сообщения поступившего в дежурную часть?

— А если это провокация? — вставил майор Бекетов. — Американцы или китайцы?

— Мы обязаны это проверить, — отрезал Измайлов. — Но ни один из отделов Комитета не зафиксировал активности ни в воздухе, ни на земле. Всё было чисто, можно сказать стерильно. Остаётся то, за что мы и держим с вами этот отдел. Работаем по неведомому. Быстро. Без лишних разговоров. Другие предложения?

Отдел дружно замолчал.

— Ну что же, тогда по старой флотской традиции — первое слово самому младшему по званию.

Он развернул папку и протянул рапорт Иванихину. Тот взял его обеими руками, аккуратно перелистывая страницы. Генерал комментировал:

— Видели птицу которая действовала с точностью натренированного бойца. Целенаправленно забросила в салон микроавтобуса свето-шумовую гранату, которую перед этим сперла у офицера «Альфы». Далее — муха. Та самая, которая, как предполагается с большой вероятностью, передавала аудиосигнал из салона в радиосеть нашей группы. Пять выживших террористов в один голос клянутся, что эта жИрная муха «следила за ними» и зависала в воздухе прямо перед их лицами.

— Вы хотите сказать, товарищ генерал, что в операцию «Альфы» под Баку кто-то вмешался извне? — Не отрывая взгляда от текста уточнил Иванихин.

Выпускник физтеха МГУ, отличный специалист по программированию, ярко проявивший свои способности еще студентом и замеченный вербовщиками КГБ, после чего и был приглашен на службу. Иванихин согласился, когда узнал, что будет заниматься необъяснимыми наукой происшествиями. Пытливый и дотошный, он постоянно проявлял отличные способности к анализу, за что и был ценим начальством.

— Конечно, Дмитрий Николаевич, — кивнул Измайлов. — Мы все вас внимательно слушаем.

— Исходя из сообщенных вами данных, я делаю вывод, что атаку на террористов в микроавтобусе подготовили и совершили кибернетические механизмы. Короче, роботы.

Некоторые сотрудники заулыбались. Об увлечении Иванихина фантастикой все до единого в отделе отлично знали, над ним из-за этого частенько подтрунивали, но лейтенант всегда невозмутимо и убежденно отвечал, что лучшие писатели-фантасты предугадали многое, что появилось позже, всегда подкрепляя свои мысли конкретными примерами.

— Обоснуйте, — предложил генерал Измайлов.

— Во-первых: Согласно заключению наших медицинских экспертов трое террористов были мгновенно парализованы препаратом неизвестного происхождения, который вызывает паралич всех мышц, кроме дыхательных.

В комнате наступила пауза. Генерал решил подтолкнуть обсуждение:

— Лейтенант, первый факт вы озвучили, что еще можете сказать?

— Теоретически возможно намазать птичке клюв примененным препаратом, но она сама же от него и пострадает. Но не это самое главное…

— А что по вашему мнению? — Подал голос замнач отдела подполковник Ермаков.

— Согласно предоставленным нам данным, птица сначала использовала спецсредство для того чтобы преступники потеряли ориентировку в пространстве, затем проникла в салон и предположительно сделала инъекции вызвавшие мгновенный и временный паралич, тем самым дав возможность захватить террористов живьем для последующего «потрошения». И тут возникает правильно сформулированный вопрос: Как обучить такую кроху атаковать в салоне преступников, в месте которое она видит скорее всего в первый раз? И как она смогла сама определить что клюнуть надо три раза, а не два или четыре.

— Логично, — поразмышляв, произнес генерал, и с ним согласились еще несколько человек.

Во время таких мозговых штурмов по приказу самого генерала, весь отдел напрочь забывал о служебной субординации. Поэтому, если с мнением начальника отдела соглашалось несколько человек, то это были независимые мнения.

— Может это быть результатом дрессировки? Боевые дельфины это подтверждают… высказал мнение один из сотрудников.

— Все таки, я настаиваю на том, что это был кибернетический механизм в виде птицы, размером с крупную ворону! — Снова высказался лейтенант Иванихин.