— Илья, пошли…со мной.

— Мам, я еще покачаюсь на качелях.

— Пошли…или я уйду одна.

Ему хотелось взять ее за руку и пойти с ней, но природное упрямство заставляло его оставаться на месте.

— Иди…, — начал капризничать он.

Женщина стала удалятся и через секунду раздался сильный визг тормозов.

Илья вскочил, судорожно хватая воздух. Сердце сильно стучало.

«Не к добру» — пришла первая мысль. Он почти не помнил лицо своей матери, только отдаленный образ, но она всегда снилась в минуты опасности.

Илья вышел из палатки и еще раз сделал глубокий вздох. Свежий ночной воздух бодрил.

— А я пришел тебя будить, — сказал тихонько подошедший Ефим.

— Ты не спал? — спросил у него Илья.

— Уснешь тут, — ответил старый вояка.

— Ну тогда поднимай людей.

Илья еще раз потянулся. Чего-то не хватало. Он подошел к небольшому бочонку и зачерпнул ковшиком воды…

Через полчаса три сотни солдат уже медленно отдалялись от лагеря. Приходилось ехать медленно из-за тащившихся следом груженых телег. Перед рассветом они должны быть на месте. Благо что светало уже достаточно поздно.

Их сотня ехала первой, замыкала сотня Ратибора, как и было договорено. Но чего-то опять не хватало, и Илья решил наконец-то разобраться с этой мыслью.

В голове вспыхнуло словно молния…Никита! Он вчера так закрутился, что забыл сходить договорится насчет него к Белогору, а сорванец исчез и не появлялся на глаза, даже Черныш не лаял. Вот чего не хватало. Илья повернулся к Ефиму, который ехал рядом.

— А ну позови его, — произнес он как можно строже, уже понимая, что мальчишку прикрывала вся сотня.

Ефим ускакал в самый конец отряда. Через пару минут подъехал Никита в полной боевой экипировке.

Илья размахнулся рукой, слово намереваясь дать ему затрещину. Мальчишка немного вжал голову в плечи и улыбнулся.

— Ну вот что с тобой делать? — сказал он ему.

— Я буду хорошо сражаться, — ответил мальчуган.

— Будешь! И если выживешь, потом месяц будешь драить котлы.

Дальше они молча поехали бок о бок.

Дорога заняла чуть больше двух часов. Они уже въезжали в Дубровку. Деревня была полностью сожжена и легкий ветер принес с собой тошнотворный трупный запах.

По всему было видно, что степняки обосновались здесь уже не меньше трех дней.

В полумгле Илья смотрел на обгоревшие дома, среди которых виднелись только уцелевшие печи, с торчащими трубами. У него сжалось сердце, хотя его и предупреждали об этом.

«Ничего, мы отомстим за всех» — поклялся он сам себе.

Сразу за деревней начиналось поле, где они и встанут. Скрываться не было смысла, за ними давно наблюдают, но раньше рассвета не нападут.

Илья проехался немного и осмотрелся. Место было удобное, чуть выше, чем у степняков. Их костры виднелись примерно в километре, насколько он смог рассмотреть. Неизвестно по какой причине, но они отъехали подальше от места своего преступления.

Подошли последние телеги, и работа закипела. Воины молча возводили и укрепляли позиции. Все видели, что случилось в Дубровке.

К тому моменту, когда рассвело, позиции были готовы. Сотня Ильи стояла по центру. Две другие по краям, образуя как бы форму подковы, чтобы защищать фланги. Свои личные пушки он поставил по краям своей позиции. Метрах в пятидесяти перед позициями, его воины, щедро раскидали железные колючки. Колючую проволоку Илья решил пока приберечь.

И вот, как только дымка тумана стала рассеиваться, в лагере степняков загудели трубы и началось движение. По традиции командиры выезжали на середину узнать друг друга, велись переговоры, или даже обговаривались условия, но рядом с сожжённой дотла деревней все понимали — никаких переговоров не будет.

Илья посмотрел направо и налево. Все его воины были на своих местах и готовы к бою как никогда. И ждать долго не пришлось.

Степняки по сигналу двинулись вперёд, традиционно издавая свои гортанные звуки. Их лошади стремительно набирали скорость, переходя на галоп.

— Огонь, — громко скомандовал Илья и одна пушка выплюнула пламя, окутавшись облаком порохового дыма.

Это был пробный выстрел, чтобы определить расстояние, другие расчеты скорректируют свои прицелы.

Издалека стало видно, что степняки стали формировать свой "круг смерти", готовясь засыпать противника градом стрел. И никто до этого и не сомневался, что они пойдут в атаку все вместе, надеясь на быструю победу. Уж слишком значительный был перевес сил, отсюда и сильный соблазн покончить одним махом.

Славены это понимали и были готовы к такому развитию боя.

— Всем укрыться, — крикнул Илья, заметив, что первые лучники степняков готовы дать залп.

Полетели стрелы. Славены укрылись за большими щитами и наблюдали в прорези за степняками. Отвечать им огнем из пищалей пока не было смысла, слишком далеко.

А вот у пушкарей дела были лучше. Они улучали моменты и наносили врагу урон, благо промахнуться по такой толпе было трудно. Шесть пушек палили с интервалом около трёх минут и успели сделать пять залпов, прежде чем степняки сменили тактику.

Они разлили на земле масло и подожгли его. Каждый воин, мчась по кругу, доставал специальную стрелу, поджигал ее и пускал в сторону деревянных заграждений. Правда им пришлось сильно сократить дистанцию.

Теперь славены, стоя за ограждениями, могли стрелять из своих пищалей, нанося значительный урон степнякам. Но заграждения, в некоторых местах начинали гореть, хоть их и пытались тушить. Илья видел это и размышлял над тем, сколько они ещё продержаться.

Треск ружей и грохот орудий заглушили все остальные звуки. Это спасало от более зловещих криков умирающих людей и животных.

В этой атаке степняки почти безответно потеряли ещё около ста пятидесяти человек и начали звереть. Они откатились назад, разделились на две части, в форме подков, и снова кинулись в бой, все ещё надеясь смести противника одним рывком. Это было равносильно проигрышу в карты, когда в азарте игрок пытается отыграться, увеличивая ставку.

Илья это прекрасно понимал, поэтому ждал на позиции, возле одной из своих пушек. И когда стало отчётливо видны, искаженные от гнева, лица степняков, он набрал в лёгкие побольше воздуха и громко скомандовал:

— Плииии...

И вот тут началось. Славены дали залп и всего что было, а пушки Ильи устроили всадникам настоящий ад, выплевывая из двадцати стволов около четырехсот ружейных пуль. Все стволы стреляли по очереди, начиная с крайнего, и отдача немного поворачивала установку, создавая веерный разлет.

Степняки летели с коней десятками. Оглушенные и обескураженные, они попытались развернутся, среди кучи убитых и раненых, но не успели. Пушкари перевернули барабан пушек и в степняков полетела ещё одна порция свинца. Они дрогнули. Зазвучал сигнал отступления, и всадники ретировались от позиций славен.

Вот на такой психологический эффект Илья и рассчитывал. Не было ещё здесь пулеметов, которые в считанные минуты могли бы скосить все полторы тысячи, поэтому пушки, хоть и достаточно примитивные, произвели эффект неожиданности. Но в бою были мало пригодны, так как на перезарядку ушло бы не менее двадцати минут, а под обстрелом и того дольше.

Илья осмотрелся. Везде, куда падал взгляд торчали стрелы. Были раненые и убитые, не так много, но для него это была большая потеря. По его подсчётам степняки потеряли около шести сотен, но это все равно пока один к трем. Он не знал сколько им ещё нужно продержаться. Прошло уже около двух часов, но основного отряда даже не было видно. Эта мысль его угнетала, и он пошел к пушкарям, узнать сколько осталось боезапаса.

В это время к степнякам подошло подкрепление. Отряд, из двух тысяч пеших воинов, со своей артиллерией. Для славен это означало почти неминуемую гибель...