Молодой воин хоронил своих друзей. Было много могил. За тридцать минут боя, с перевесом один к десяти, а то и больше, погибло много бойцов. Исчисляя простой математикой, погибли девять из десяти воинов. И это были самые лучшие люди. Ефим, Рябой, Егор… Он прокручивал в памяти все имена и не мог еще смирится с тем, что их уже нет. А что произошло на самом деле думал он? Еще с утра он ел с ними у костра кашу, а сейчас их уже нет и не будет в его жизни уже никогда. У молодого человека это просто не укладывалось в голове. Уж слишком мало было опыта. Он привык рисковать только собой и еще не знал тяжкой ноши потери близких боевых товарищей.

— На, поешь, — протянул ему миску Никита. Совсем молодой паренек был далек от сантиментов двадцать первого века. В том мире, в котором он вырос, не было особых чувств к павшим воинам. Да, их почитали, хоронили, поминали, но не тужили. Павшие в бою считались героями, эта была огромная честь и заслуга, но на этом эмоции заканчивались. Илью же терзали совсем другие мысли. Он думал о том, как бы он мог их спасти, если бы обладал знаниями большими, чем изготовление колючей проволоки. При небольших знаниях химии он мог бы изготовить хотя бы динамит — это элементарно.

Он сидел в холодной пустой палатке, поджав ноги и думал, думал и думал… Еда не лезла в горло, да и не заработал он ее, погубив своих людей — такие мысли одолевали его.

Малец бегал вокруг, собирая какой-то хворост. Чиркнул черкаш…раз…другой…третий…и разгорелось небольшое пламя.

Илья наблюдал как маленький костерок разгорается в небольшое пламя. В палатке вскоре стало тепло, но это не разожгло мысли юного воина.

— Сотник, к князю, — раздался неподалеку звучный, но не знакомый голос.

Илья автоматически встал, раздвинул полог палатки и вышел. Если раздумывать о каких-то глобальных мыслях, то их в его голове не было. Единственное, о чем думал молодой человек, это о том; как такое могли допустить и как такое вообще могло случится. Он шел, не разбирая дороги, где была лужа, он наступал в нее. Где были камни, он чертыхался, когда они подворачивались под ступню. Это был не самый легкий километр его пути.

— Илья, пойми, мы задержали помощь вам не просто так, — говорил ему Белогор, но молодому, импульсивному человеку, первый раз побывавшему в настоящем бою, этого было мало, погибли его люди.

— Вы же обещали прийти, — Илья слегка топнул ногой, тем самым показав свое бессилие и нетерпение в данном вопрос.

— Юноша, ты что себе позволяешь, — сразу взъерепенился Белогор? — Я не посмотрю что ты герой, высеку перед всем войском.

Что прикажете Ваша Светлость? — Илья вытянулся по стойке смирно, решив по-другому проявить свое негодование перед начальством.

От мудрого Белогора не ускользнул сей факт. Он походил, улыбнулся и с долей иронии произнес:

— Если бы Илья тебя не мучила такая кручина, то я бы собрал тебе новую сотню. А пока, бери своего мальца и отправляйся домой, повидать жену и семью. Заслужили… оба.

Слова мудрого Белогора произвели эффект отрезвляющей пощечины. Впрочем, по-другому и не могло быть. Слишком уж большая разница в возрасте и жизненном опыте.

Илья возвращался в лагерь со смешанными чувствами. Он ощущал себя ненужным, выжатым и выброшенным. К сожалению, для него это было не впервой. Накатившая от последних событий депрессия буквально разрывала мозг молодого человека. С другой стороны, они победили, устояли. Моральный дух всего войска был на высоте, кроме одного человека из двадцать первого века.

В голове Ильи был полный хаос. Он никак не мог успокоится. Одна мысль за другой, буквально накатывали друг на друга. Тут была злость и обида от бессилия, пустота от потери. Он материл начальство; весь этот проклятый варварский мир. Илья даже не понимал, что его наградили бесценным подарком и что он скоро увидит свою молодую и красивую жену, которая ждет от него ребенка.

Он просто шел, шел и шел…

— Илья, ты куда собрался? — окрикнул его Никита, когда тот уже прошел мимо своей палатки. Молодой воин поднял на мальчишку глаза, словно только что очнулся ото сна.

— Собирай наши вещи, мы едем домой. На побывку, — добавил он чуть погодя, глядя как Никита напрягся после первой фразы.

На улице уже вечерело, но два названных брата, немного обсудив это, решили ехать. Илье не хотелось оставаться в этом месте из-за воспоминаний, а Никита и вовсе просто не любил сидеть на одном месте. Что же до Черныша, который как хвост болтался за мальчуганом, то его и вовсе никто не спрашивал. Да и не привыкать им, всем троим, было ночевать под открытым небом.

На сборы ушло около часа времени, пока Илья от нетерпения не стал покрикивать на Никиту. Парнишка бегал то с сумками, то с оружием, суетился возле лошадей. В итоге он подвел к Илье вторую лошадь, нагруженную каким-то скарбом. Себя он тоже не обделил такой же гружёной лошадью. В итоге получилось по две лошади на брата.

— Ты чего понабрал, лоскутник? Туда ехали гружёные и обратно едем гружёные, —удивленно и возмущенно спросил Илья. Никита только улыбнулся и весело фыркнул на ворчание брата.

Сказать на это Илье было нечего. Смирившись, он сел верхом на своего коня, взял поводья вьючной лошади и двинулся в сторону леса, где проходила дорога, ведущая в сторону дома.

Лошади были свежие, поэтому путники без особых усилий преодолели около пятнадцати верст, судя по тому, что прошло часа полтора с момента их выезда. Было уже достаточно темно, но по сухой дороге ехать было еще можно. Черныш спрыгнул с лошади Никиты и побежал вперёд, вероятно решив размяться, как подумал Илья. Но вскоре всадники услышали заливистый лай собаки и поспешили вперёд. На дороге стояли люди.

Илья инстинктивно положил руку на деревянное ложе пистолета, который удобно располагался в седельной кобуре. Он услышал негромкий щелчок, понимая, что Никита взвел замок своего пистолета.

Впереди и позади всадников зажглись огни факелов, демонстрируя путникам что дорога вперёд и назад отрезана.

От впереди стоящей группы отделился один человек с факелом и пошел им на встречу. Он остановился перед ними шагов за пять. Оглядел. Факел освещал его полностью, поэтому всадникам хорошо было его видно. А он и не имел ничего против того, чтобы его рассмотрели, как следует. Это был здоровый детина.

— Решили дезертировать из войска, — спросил подошедший, расставив широко ноги и скрестив руки на животе.

— А кого это интересует? — ответил Илья, не теряя достоинства.

— Нас! — парировал детина, указав пальцем на одну и вторую группу людей.

— Если вы уезжаете, может отдадите нам свое оружие. Нам оно всегда пригодится, — для наглядности здоровяк поиграл бицепсами здоровенных рук, которые торчали из кожаной безрукавки.

Илья, не видел, а скорее почувствовал, как Никита повернул к нему голову, с немым вопросом пристрелить этого наглеца сразу или подождать.

— А если я тебя сейчас пристрелю и другим достанется сильно? — Илья так же демонстративно достал пистолет и навел его на здоровяка.

Тот сделал вид что не испугался, хотя было видно, что он с опаской смотрит на пистолет.

— У нас вон там в кустах лучники, — показал он пальцем, — убьешь меня и оба умрете сразу.

«Кольчуга нас не спасет на таком расстоянии» — подумал Илья, оценив обстановку. Ситуация была патовая.

— А вы кто же будете, позволь спросить. Лихие люди, разбойники? — сделал он последнюю попытку мирно урегулировать ситуацию.

Мужчина на дороге как-то замялся, не зная, как ему ответить на этот вопрос. Илья сразу смекнул, что он здесь не главный и не умный, а просто самый большой. И решив сразу усилить напор сказал.

— Я буду разговаривать с вашим атаманом, если такой имеется. И мы не дезертиры, едем на побывку и у меня есть на это разрешительные грамоты. Указывай путь, куда ехать? — властно и бесстрашно добавил он, тем самым окончательно смутил здоровяка и подчинил своей воле.