Еремей собрал всех командиров в просторном зале. Их было человек около тридцати. Одеты все в разноцветные одежды, соответственно каждый своей службе.

Князь ходил вдоль ряда и всматривался каждому в глаза, слово хотел увидеть ответ или загипнотизировать.

Он остановился напротив Ильи и вытаращился на него. Молодой воин еле сдерживался, чтобы не засмеяться ему в лицо, но прилежно вытянулся, как ревностный вояка и потупил взор.

Пройдя до конца строя, Еремей, наконец-то, начал свою речь, рассказывая о том, что случилось. И чем больше он говорил, тем больше краснело его лицо, а глаза наливались кровью.

"Как бы бедолагу удар не хватил", — подумал Илья.

Закончив изливать события ночи, князь повернулся и подошёл к столу. Он взял свой кубок, выпил его несколькими большими глотками и резко обернулся.

— Я хочу, чтобы вы нашли этого вора! Я повешу его, четвертую, сожгу и утоплю, — в ярости заорал захмелевший Еремей.

Замолчав, он сделал театральную паузу, дико вращая глазами туда и сюда. Он внимательно наблюдал дошли ли его слова до его вояк.

До вояк наконец-то что-то стало доходить, и они начали выкрикивать слова поддержки, сначала слабо, но постепенно распаляясь.

Илье тоже пришлось кричать, чтобы не быть в этой толпе белой вороной:

— Поймаем подлеца..., — орал он, — вздернуть его...

В перерывах, чтобы дать горлу передохнуть он тихонько насвистывал "Мурку".

Прошло не мало времени пока затихла эта какофония голосов и они вернулись в свои казармы.

Последующие несколько дней шли беспощадные обыски и проверки каждого каждым.

У Ильи было железное алиби, он находился в казарме, что уверенностью подтвердили все его люди. Ему даже пришлось сделать небольшой втык Никите, потому-что тот ходил, эти дни, с каким-то загадочно улыбающимся лицом, а расслабляться очень опасно. Мальчуган быстро усвоил этот урок и старательно изображал печальный вид, зарабатывая этим добавку во время обеда.

Так прошло несколько напряжённых дней, пока внешние события не стали вытеснять внутренние.

Искать княжеское богатство перестали сразу, как только в город прибыл дозорный отряд.

По внешнему виду воинов было видно, что они попали в переплет, да и вернулось их совсем не много. Угрюмые лица, изодранная, местами, одежда, не говоря о ранениях, перевязанных пропитанными кровью холстинами.

Эта весть, буквально как молния, облетела весь город. Народ выбегал из домов на улицу, чтобы посмотреть на эту печальную процессию, которая направлялась прямиком к княжеским хоромам.

Илья пытался разузнать, что же происходит, но никто ничего не знал и не говорил. На следующий день из ближайших городов приехали и другие князья, в том числе и его друг Бажен. По всему видать собиралось большое собрание, а это не к добру.

Сутки их держали в неведении, а затем на главной площади города глашатай объявил, что началась большая война.

Город Староярск преобразился буквально в считаные часы. Размеренная и ленивая жизнь кончилась. Появились отряды вербовщиков, которые ходили по домам и забирали мужиков в «добровольное» ополчение, уж таковы были традиции того времени. С каждого двора минимум одного мужика, телегу и коня, а с какого двора и того больше.

У Ильи, который еще не принимал участие в таком массовом мероприятии сильно ныло в груди, было очень плохое предчувствие надвигающейся беды. Он пытался встретится со своим другом, но все попытки были тщетны.

«Шутки кончились, каждый должен знать свое место», — подумал он.

Он все думал о том, что как бы вырваться на пару дней и съездить повидать свою жену, но судьба видно приготовила для него другой удел. Ему нельзя было покидать казармы ни на одну минуты, такой был общий приказ для всех.

Илья сел за стол и хотел было написать письмо, но передумал.

— Никита, ты где? — крикнул он в окно и увидев мальчугана, помахал ему рукой. — Иди сюда.

— Сходи до дядьки Кузьмы и передай ему на словах.

Он дал указание Никите поговорить с дядькой, чтобы тот, если что, съездил к его близким.

— Но прежде сходи до тайника, набери два кошеля золота, один дядьке, другой пускай передаст Весене.

Никита с Чернышом мигом ринулись исполнять поручение, а Илья лег на кровать, положил руки за голову и задумал над тем, что ждет его дальше в этом мире.

Илья так сильно ушел в свои мысли, что, казалось бы, время для него остановилось. Поводов для размышления было достаточно много, но пару вопросов его мучали особенно:

«Что я здесь вообще делаю? И зачем мне нужна эта война?»

Если бы эти вопросы он задал сам себе еще с год назад, то особо бы не мучался, ища на них трудные ответы. А сейчас уже появились дилеммы, которые не так-то просто было решить.

Он лежал и вспоминал свои бесшабашные дни, когда развлекался со своим другом. Те опасности, которыми они подвергались, казались просто мелкими неприятностями, по сравнению с опасностями этого мира. Раньше бы он просто поменял личину и растворился в этом мире, а теперь Илья не мог этого сделать, он был не один.

Семья, друзья, боевые товарищи, которые верили ему и уважали. Это бремя одновременно и давило на его свободолюбивый характер и радовало своим наличием.

Оставалось только лежать на этой кровати и ждать дальнейших событий, а они ничего хорошего не предвещали.

Если бы у него на стене висели часы, то их стрелки бежали бы сейчас очень быстро, но часов не было, а молодой человек потерял счет времени.

Небольшой камушек ударил в ставню окна. Илья прервал свои размышления, встал и открыл окно. На улице стоял Никита и держал под уздцы коня, нагруженного какой-то амуницией.

— Илюш помоги…тут дядька Кузьма передал.

Илья вышел из казармы.

— Ну, показывай, что там дядька опять наработал!? — произнес он, подходя к Никите и бросая Чернышу кусок мяса, который остался от обеда.

— Вот, это тебе. Сказал, что точно под тебя сделал, — ответил Никита, доставая два парных меча очень изящной работы.

Илья взял их в руки и стал крутить, проверяя балансировку. Она была идеальной. Рукоятки сидели в руках как влитые. А сталь радовала взор своим блеском.

— Ух дядька! Вот кузнец неутомимый, — восхищался молодой, но уже опытный воин.

Глаза у него загорелись, как и у мальчишки, который перед ним стоял и смотрел. И все гнетущие мысли, последних двух часов, словно растворились сами по себе.

— И вот еще, держи, — Никита снял с лошади небольшую плоскую суму.

— Что это? — спросил Илья, все еще любуясь мечами.

— Дядька сказал… что здесь бумаги. Нарисовал тебе…ну те пушки, над которыми вы тогда весь уголь у тетки извели, — озорно улыбнулся мальчишка.

Илья сразу переключил внимание и засунул мечи в ножны.

— Вау, — не удержался он от возгласа двадцатого века, разворачивая пергамент и рассматривая чертежи.

— На словах просил передать, что основание сделал, но пушки отлить не может. Нужно наладить литейное дело.

— Ай да Кузьма, ай да молодец, — бормотал себе под нос Илья, перебирая бумаги.

Аккуратно сложив чертежи обратно в сумку, они продолжили разбирать подарки. В мешках была еще разная военная амуниция, а в конце Никита достал свое оружие, которой кузнец сделал для него. Это был облегченный, тонкий мечь, но намного длиннее кинжала.

Мальчишка стал крутить его, демонстрируя свое мастерство, а у Ильи сразу же забегали в голове мысли.

«Куда бы его пристроить в тылу? Не взять нельзя, это сильно оскорбит мальчишку». Не найдя ответа на этот вопрос, он решил подумать об этом чуть позже.

— Ой, совсем забыл Илюш. Баба Таня тут передала. Напекла разного, — он снял последнюю торбу.

Илья взял ее в руки, приоткрыл и понюхал. Запах был такой, что в животе тотчас заурчало.