Они встали и начали спускаться вниз, стараясь не разбудить домочадцев скрипом половиц. Но кроме малышни уже никто не спал. Внизу их ждали Никита и Алевтина с Захаром.

Илья приподнял дорожную сумку, она была достаточно увесистой.

— Чего ты туда наложил? — он строго посмотрел на Никиту.

— Как чего? Кольчуги наши, — не мигая ответил парнишка, со знанием дела.

— Возьми, не выкладывай, — попросила Весеня.

Хоть их поход и не предполагал каких-то боевых действий, да и против огнестрельного оружия они не помогут, но Илья не стал их выкладывать, ради спокойствия жены.

Опоясавшись мечом, он засунул за пояс свои два пистолета. Взял в руки пищаль и направился к двери. Следом за ним пошел Никита, неся на спине арбалет.

Не хотелось брать парнишку в столь далекий поход, но Илья даже в слух не мог ему такое сказать. Это была бы целая трагедия для Никиты. Как несмываемое оскорбление. Все же он тоже был на службе и очень этим гордился.

Они все вышли на улицу и стали прощаться.

— Ты Захар теперь старший мужчина в доме. Береги всех, — Илья пожал ему руку и обнял.

Простился с Алевтиной и подошел к Весене.

— Ну, мне пора, — сказал он просто, не находя слов.

Весеня бросилась ему на шею и разрыдалась, быстро целуя в обе щеки.

— Ты только вернись домой Илюша, — причитала она.

— Я вернусь, — пообещал он жене.

Никита по-братски простился с Захаром, обнялся с Алевтиной, которая приняла его как родного сына и свистнув Чернышу отправился за лошадьми. Так начался их поход.

Отряд быстро продвигался вперед, взметая на дорогах клубы пыли и разгоняя пасущуюся скотину, если такая встречалась на пути. Им нужно было преодолевать примерно по шестьдесят верст в сутки, чтобы за пару недель добраться до приморских земель.

Лето уже подходило к концу, но все еще было очень жарко, поэтому приходилось останавливаться, поить лошадей, которым еще нужно было какое-то время остыть.

— Успеть бы обернуться до дождей, — сказал ему Ефим на одном из таких привалов.

Илья посмотрел на своего помощника, но ничего не ответил, чтобы не выказывать неосведомленность в этом вопросе.

— Нам бы где-то лошадей сменить, — сказал ему Илья, рассматривая карту.

— Ну еще верст двадцать отсюда, — сказал Ефим и указал пальцем точку на карте.

Он, наверное, был один грамотный в отряде, не считая Илью. Обязательного обучения грамоте не было, а воины считали, что грамота им в бою не поможет. Зато поев, они на каждом привале упражнялись с оружием, по одиночке или в парах.

Ради развлечения, ну и для пользы дела они обучали Никиту. Он не мог еще упражняться с тяжелым оружием, но вот с ножом и арбалетом вполне справлялся. Правда ценой обучения было мытье посуды за весь отряд. Но мальчуган готов был терпеть проявление легкой дедовщины, лишь бы его обучали военному ремеслу.

Вечером, соорудив лагерь, мужики затягивали песни у костра. Илье, привыкшему к современной музыке своего мира, песни не очень нравились, но он решил не нарушать местных традиций.

Вот так и прошли первые три дня похода, пока не начались дожди.

— Ну ты брат и накаркал ненастье, — в штуку пожурил Илья Ефима, кутаясь в плащ.

Тот пожал плечами и сказал:

— Рано еще для дождей, пройдет.

Дождь шел два дня, размывая дорогу, что препятствовало быстрому продвижению отряда. На ночлег приходилось заезжать в какое-нибудь поселение.

Илья, не хотел посещать местные забегаловки, но других вариантов не оставалось. Спать в поле, под проливным дождем, было не реально.

Ну и как часто случается в дороге они нарвались на неприятности. В крупном поселении была корчма, где они хотели переночевать. Там же гуляла уже изрядно выпившая компания воинов, человек двадцать. Грамота, которую Илья предоставил хозяину, возымела действие только на него, но не на пьяных солдат, какой-то другой дружины и города.

— Да кто вы такие? Пошли вон отсюда, — пьяно полез на рожон их главный командир, — мы здесь гуляем.

Илье ничего не оставалось, как дать тому в пьяную морду и отправить под стол спать.

За своего командира встал весь их отряд и началась обычная кабацкая драка.

В ход шли стулья и даже столы. Матерные крики сменялись криками боли и отчаяния.

Илья, уложив пятерых, достал один из пистолетов и разрядил его в потолок. Все притихли от звука выстрела.

— Прекратить драку. Вот наша грамота. Кто еще в состоянии слушать:

«…Если кто будет чинить препятствие сему отряду. Разрешается бить до смерти.

Любое не повиновение, будет рассматриваться как разбойничье нападение…», — он зачитал самое яркое место из выданной ему бумаги, а потом достал второй пистолет.

— Если еще хоть кто-то из вас, пьяных скотов шевельнется, выстрелю ему прямо в лоб.

Слова из бумаги, грозный вид Ильи и направленный в голову пистолет, наконец-то донесли истину до второго по старшинству командира.

— Мы все поняли батюшка, не стреляй, — залепетал он, понимая, что его могут убить просто так и ничего этим людям не будет.

Для верности, Илья легонько пнул его в лицо грязной подошвой своего сапога, оставляя след.

— Пошли вон, на улицу, пьяные скоты. Спать будете под дождем, чтобы отрезвели.

Илья обернулся к своим людям.

— Все живы, раненых нет?

— Нет батюшка, — открыв рот проговорил Ефим, подражая чужому поверженному командиру, все целы.

Все остальные стояли и смотрели на него, выпучив глаза. Ни разу им не доводилось видеть такой сцены.

Кажется, авторитет Ильи после этого случая возрос до небес.

— Никогда такого не видел Илья. Чтобы один юноша, зашугал двадцать воинов и отогнал их от бочки с вином. Век тебе служить буду, —сказал позже Ефим, когда они уже сидели за столом и ели.

— И я…

— И я тоже…, — послышались голоса всех сидящих за столом воинов его отряда.

Илья окинул их командирским взглядом и произнес:

— Ешьте братья, набирайтесь сил, дорога еще дальняя предстоит.

Хоть ему и выделили скромные подорожные деньги, но кормил он свой отряд на свои, не экономя.

«Хороший солдат – сытый солдат!», — вспоминал он пословицу из своего мира.

Вот так их отряд и подъехал к границам своих земель, по истечении двух недель.

Чтобы разведать обстановку и не раскрыть себя, отряд зашел глубоко в лес и буквально окопался. Илья приказал построить землянки. Да землянки. Уж он-то знал опыт партизан.

Его не сразу поняли бойцы. Они обычно ставили шалаши, этого было достаточно.

Правда они не были из двадцать первого века, как их командир.

Сразу за лесом начиналась равнина, дальше город. И судя по рассказам беженцев, которые встречались им по пути, город был уже захвачен степняками.

Посылая разведку, нужно было не нарваться на дозоры степняков. Илья примерно представлял с кем имеет дело, судя по аналогичной истории его мира, поэтому послал только одного воина.

— Егорка, дойдешь до края леса, разведаешь тропы. Дальше не ходи. Мне все живые нужны. Понял меня? — спросил Илья бойца, чуть по старше себя, но самого юркого в отряде.

— Понял командир, — ответил тот и зашагал по тропинке.

— Стой! Возьми Никиту и Черныша с собой, — добавил Илья.

«Черныш учует всех чужих за много метров, а Никита его поймет», — рассудил он и оказался в последствии прав.

— Ну, а вы что сидите, готовьте ужин. И что бы костер был без дыма, — гаркнул он на остальных. Бойцы вмиг зашевелились, выказывая перед командиром свое усердие.

Илья усвоил одно командирское правило. Люди всегда должны быть чем-то заняты, поэтому не допускал им расслабляться, ну кроме как свободного времени.

Через пару часов вернулись их разведчики. Егор тащил на себе какой-то тюк, а Черныш бегал вокруг него и рычал.