Он громко и резко стонет, напрягаясь надо мной, и я прижимаю его к себе так сильно, как могу, и сжимаю бедра так, что моя задница даже немного немеет. Он кончает с еще одним резким стоном, дрожа и содрогаясь надо мной, а между моих бедер собирается лужица влаги, которая капает на кровать. Когда он наконец заканчивает, он падает на мою спину и прижимается губами к моей шее. Он не сосет сильно и не кусает, но постоянное, нежное давление вызывает потрясающие ощущения.

Мы остаемся в таком положении на несколько минут, просто наслаждаясь моментом, когда в дверь громко стучат. Через секунду она распахивается, и входят близнецы, выглядящие свежими, как ромашки, и совершенно не обращающие внимания на то, что Киллиан голый и лежит на мне.

Киллиан тоже, похоже, не обращает на это внимания и просто быстро целует меня в губы, затем поднимается на локтях и смотрит на них.

— Не хочу прерывать ваши ласки, но у нас есть новости, — говорит Джекс, закрывая дверь нашей комнаты, с кофейным стаканчиком в одной руке и термосом под мышкой.

— Важные новости, — добавляет Джейс, ставя бумажный пакет и бутылку с чем-то на кофейный столик и плюхаясь на диван. — Хочешь надеть штаны или остаться так?

Мне хочется умереть от стыда, но Киллиан просто говорит:

— Штаны. — и снова обращает свое внимание на меня. — Ты в порядке? — тихо спрашивает он.

Я киваю, совершенно озадаченный тем, что происходит.

Сексуальная ухмылка поднимает уголки его губ, и я на мгновение забываю о своем смущении.

— Не смей смывать меня, пока мы не вернемся домой, — говорит он тихим голосом, который слышу только я. — Понятно?

— Да. — Я отвечаю ему своей собственной ухмылкой. — Только не смей даже думать о том, чтобы смыть меня, пока мы не вернемся домой. Понятно?

Он на мгновение выглядит потрясенным, затем улыбается.

— Понятно.

Мое смущение возвращается, когда Киллиан вытаскивает свой член из моих бедер, но вместо того, чтобы оставить меня обнаженным, он накрывает меня простыней, прежде чем слезать с меня.

Внимательность этого жеста и то, как непринужденно он это сделал, помогают мне успокоиться и вызывают тепло в груди.

Обмотав простыню вокруг себя, я сажусь, пока Киллиан встает с кровати и подходит к комоду, чтобы достать пару спортивных штанов. Ни он, ни близнецы не кажутся обеспокоенными его наготой, и последние остатки моего беспокойства исчезают.

Очевидно, им все это безразлично. Почему же мне должно быть небезразлично?

— Что ты узнал? — спрашивает Киллиан, надевая спортивные штаны.

— Вчера вечером мы немного поболтали с Уильямом, — говорит Джекс, положив ноги на кофейный столик.

Киллиан достает из ящика вторую пару спортивных штанов и бросает их мне. Я настолько удивлен, что едва успеваю поймать их, прежде чем они ударяются о мою грудь. Он улыбается и бросает мне коробку салфеток. Я ловлю ее, но мое лицо неприятно краснеет, когда я вижу многозначительные улыбки близнецов.

— Мне уйти? — спрашиваю я, глядя то на Киллиана, то на близнецов.

— Нет, — говорит Киллиан с легкой улыбкой, закрывая ящик комода.

— Это касается тебя, — добавляет Джекс. — Не думаешь, что тебе стоит это услышать?

— Конечно, — выпаливаю я. — Просто вы особо не рассказывали мне много о том, что происходит. Я не хотел делать предположения…

— Как насчет того, чтобы надеть штаны и пойти посмотреть свой пакет с подарками? — Джейс пинает стол под пакетом, который он положил на него ранее. — И мы расскажем тебе все, что знаем.

— Пакет с подарками? — Я с недоумением смотрю на Киллиана.

Он улыбается мне с удовольствием и направляется к зоне отдыха.

Чтобы не позориться еще больше, я быстро вытаскиваю несколько салфеток и вытираю сперму с бедер. Когда я почти очистился, я надеваю спортивные штаны и вылезаю из постели. Они мне немного велики, и я должен несколько раз закатать пояс, чтобы они не сползали.

Что-то в том, что я ношу его одежду, заставляет меня чувствовать себя легкомысленно, и я мысленно ругаю себя, когда иду, чтобы сесть с ними.

Мне действительно нужно перестать пытаться читать между строк и искать глубокий смысл в его поступках. Глупо растаять от того, что Киллиан дал мне свои штаны, даже если они пахнут им и заставляют меня чувствовать себя в безопасности.

— У нас есть некоторые ответы, — говорит Джейс, когда Киллиан устраивается на диване, а Джекс ногой подталкивает к нему бумажный пакет.

— Что вы узнали? — спрашивает Киллиан, роясь в пакете.

— Что он тупой подкаблучник, — говорит Джейс с улыбкой.

Киллиан смеется и вытаскивает из пакета завернутый маффин.

— Мы это уже знали. Он еще дышит?

— Пока что, — говорит Джейс с ухмылкой. — Скажем так, он был очень готов сделать все, что мы от него требовали, после того как мы познакомили его с Голди, когда пришли в его комнату. — Он вытаскивает нож из кармана и выкидывает лезвие из рукоятки. — Я еще раз предложил ему побриться, после того как мы обыскали комнату и его устройства. — Джейс пожимает плечами и закрывает лезвие быстрым движением запястья. — Не могу понять, почему он не согласился.

Киллиан хихикает и достает из пакета еще один маффин.

Я осторожно подхожу к ним. Я знаю, что они сказали, что я должен остаться, но часть меня ждет, что один из них закричит «Шутка!» и скажет мне убираться из комнаты.

— Ты вообще умеешь пользоваться бритвой? — спрашиваю я, когда никто на меня не кричит. — Например, бриться, а не просто заставлять людей обделаться от страха?

Джейс улыбается мне и гладит свою щеку рукой.

— Да. Подойди и потрогай. — Он снова поглаживает щеку. — Гладкая, как шелк.

Я бросаю взгляд на Киллиана. Не знаю, почему моим первым инстинктом было посмотреть на него и почему я чувствую, что мне нужно его разрешение, чтобы прикоснуться к Джейсу, но его довольная улыбка и легкий кивок головой заставляют мое сердце забиться чаще, наполняя меня этими раздражающими, липкими чувствами.

Все еще чувствуя себя немного не в своей тарелке, я подхожу ближе к Джейсу и провожу тыльной стороной пальцев по его щеке. Его кожа мягкая, как масло, и гладкая, как стекло, при этом упругая и плотная, о которой половина моих знакомых девушек только мечтает.

— Боже, — бормочу я. — Это же бритье наголо. Дай угадаю, ты даже не ухаживаешь за кожей, и это все естественно.

Он улыбается и откидывается на диван.

— А умывание лица и нанесение солнцезащитного крема считаются уходом?

— Давай вернемся к тому, что произошло с Уильямом, — говорит Киллиан. — А секретами красоты поделимся позже.

Я бросаю Киллиану извиняющийся взгляд, но он просто похлопывает по подушке дивана рядом с собой.

— С Натали это продолжалось почти шесть недель, — говорит Джекс, когда я сажусь рядом с Киллианом.

Он ставит термос, бутылку и один из маффинов передо мной, не отрывая внимания от близнецов.

— Шесть недель?

Джейс кивает.

— И мы нашли это над его дверью. — Джекс поднимает крошечную камеру, не больше ластика для карандаша. — Как он сказал вчера вечером, он использовал ее, чтобы следить за тем, когда ты дома, чтобы он мог незаметно впускать и выпускать Барби-золотое дерьмо из своей комнаты.

Киллиан выглядит невозмутимым, но он не так зол, как я ожидал, услышав это.

Одной из особенностей Киллиана является то, что он может буквально отключить свои чувства к кому-то и никогда не оглядываться назад. Когда он заканчивает с кем-то, он заканчивает с ним навсегда. Для него они не могли бы быть более мертвыми, даже если бы действительно умерли, и его отсутствие эмоциональной реакции показывает, насколько он пережил Натали.

Все еще чувствуя, что меня сейчас будут ругать, я осторожно откручиваю крышку термоса и заглядываю внутрь. Он наполнен костным бульоном, и его аппетитный запах помогает мне успокоиться, когда я делаю глоток.

Я снова должен напомнить себе, что не стоит придавать этому жесту особого значения. То, что они принесли мне это, равносильно тому, что они принесли Киллиану кофе. Это не значит ничего, кроме того, что они чертовски наблюдательны и знают мои предпочтения.