Он обвёл взглядом каждого:

— Каждого из вас я сведу с напарником. Вы будете жить вместе. С этого момента этот воин — ваш брат. Вы с радостью отдадите за него жизнь, и он — за вас. Даже если ваши отцы — враги, это не имеет значения. Он ваш брат. Это ваш первый урок. А теперь, — он резко указал на двух юношей по краям полукруга, — вы и вы — шаг вперёд.

Те повиновались.

— Ваши имена!

Каждый назвался, и Хиреа провозгласил:

— Отныне вы братья, пока не покинете это место. После можете хоть убить друг друга, но до того момента будете готовы умереть один за другого. — Он махнул рукой за спину: — Встаньте позади меня.

Хиреа повторил процедуру со следующими парами юношей, пока не дошёл до Валко. Его объединили с сыном Ремалу по имени Силет, сыном Силте, Владыки Рианты. Валко молча наблюдал, как распределяли остальных воинов, но сомневался в своём новом «брате».

Ремалу славились на всём Косриди как фанатики. Многие их юноши бросали путь меча, становясь Жрецами Смерти. Служить Тёмному Богу — честь, и никто не осмелится сказать иначе, но многие считают этот путь недостойным воина. Жрецы умирают от старости, не оставив признанных сыновей. Любой ребёнок жреца обречён стать Ничтожным. Истинный воин предпочтёт смерть тому, чтобы его дитя стало Ничтожным. Пусть Ничтожные размножаются с себе подобными.

Ходили слухи, что среди Ремалу много последователей Ордена Магов Смерти. Они связаны родством с могущественными лордами других миров и состоят в родстве с советниками самого ТеКараны. Среди семей Косриди Ремалу были самыми ненавидимыми, а также самыми страшными и не вызывающими доверия.

Силет прошептал:

— Многие из этих скоро умрут, брат.

Валко ничего не ответил, лишь коротко кивнул в ответ.

Когда перед Хиреа выстроились восемь пар «братьев», он кивнул и, указав на первую пару, обвёл рукой всех остальных.

— Каждой паре отведена комната с двумя кроватями, — провозгласил Хиреа. — Те, кто стоял слева от меня, перенесут свои вещи в покои своего нового брата. Явитесь на полуденную трапезу, затем возвращайтесь сюда для первого тренировочного боя. Вперёд!

Юные воины разошлись в образцовом порядке, и вскоре Валко остался в своих покоях наедине с Силетом, наблюдая, как тот раскладывает немногочисленные пожитки в сундуке у второй кровати. Валко отметил среди них множество мистических амулетов — таких, какие дают сыновьям тревожные матери. Возможно, мать Силета вышла из Сокрытия, заняв почётное место при дворе его отца, или вручила их сыну перед тем, как он покинул Сокрытие. Но некоторые предметы выглядели куда более зловещими, чем простые безделушки, и явно несли на себе печать магии. Защитные обереги? Талисманы удачи?

Силет осклабился, устроившись на своей кровати. Валко показалось, что тот напоминает голодного заркиса — опасного ночного хищника равнин.

— Мы свершим великие дела, Валко, — прошептал Силет.

— К чему шёпот?

— Никому не доверяй, брат мой.

Валко кивнул — один раз. Если так, подумал он, то зачем доверять «брату», которым тот будет лишь до конца обучения? Силет явно принадлежал к странному типу. Чем больше Валко размышлял, тем вероятнее казалось, что этот юноша может стать Жрецом Смерти.

— Отправимся на полуденную трапезу, — предложил Валко, поднимаясь.

Силет тоже встал, но приблизился вплотную, глядя новоявленному «брату» прямо в глаза. Это мог быть как жест доверия, так и вызов. Поскольку оружие оставалось в ножнах, Валко предположил первое.

— Мы свершим великие дела, — вновь прошептал Силет. — Возможно, именно нам суждено найти и уничтожить Белого.

— Белый — это миф, — резко парировал Валко. — Верить в подобное… безумие!

Силет рассмеялся:

— Какой пыл из-за выдумки!

Валко почувствовал, как гнев поднимается в нем.

— Мы здесь, чтобы тренироваться, брат. Меня не заботит честолюбие сына Ремалу, и я не стану тратить время на детские фантазии о поисках славы — это для малышей, играющих в Сокрытии. Мой отец приказал мне быть здесь, и я здесь. Хиреа велит называть тебя братом и умереть за тебя, если потребуется. Я повинуюсь. Но не испытывай мое терпение своими играми, брат, ибо я убью тебя.

Силет снова рассмеялся:

— Ты отвечаешь как подобает истинному воину дасати, — и вышел из комнаты в сторону трапезной.

Валко на мгновение застыл в недоумении, размышляя, какую цель преследовал этот разговор. Белый — омерзительная концепция, хуже того — богохульство, о котором не смеет заикаться тот, кто хочет выжить в суровой реальности дасати. Допустить, что Белый может существовать, значит усомниться во всемогуществе Тёмнейшего.

И все же… если он действительно существует, и если именно ему, Валко, суждено стать воином, который положит ему конец — величайшая слава обеспечена.

Но как Белый может существовать, если Тёмный Бог всесилен? Сама мысль — оскорбление логике. Достаточное ли это оскорбление, чтобы отрубить Силету голову, не вызвав гнева Хиреа? Убийство Ремалу подняло бы его в глазах отца…

Он задержался на этом мгновение, затем отбросил мысли и последовал за Силетом на полуденную трапезу.

Незначительная ошибка, и молодой воин уже лежал на песке, алая жижа сочилась сквозь пальцы, сжимающие рану.

Хиреа подошёл и холодно окинул поверженного взглядом. Его партнёр по бою стоял рядом с каменным лицом.

— Встань там, — тренер указал мечом на край арены, и победитель покорно отступил.

Наступила тишина.

— Что тебе нужно? — спросил Хиреа, вглядываясь в искажённое болью лицо.

Раненый, скрючившийся в позе эмбриона, с трудом выдавил:

— Добей…

Меч сверкнул быстрее, чем кто-либо успел осознать движение. Смех нескольких юношей оборвался, когда клинок прекратил страдания. Валко и Силет не смеялись.

— Он был слаб! — прогремел Хиреа, окидывая насмешников взглядом. — Но не настолько, чтобы звать Прислужника. — Лезвие его меча медленно опустилось. — Это не смешно. Не достойно сожаления, но и не смешно.

Двум Ничтожным хватило взмаха его руки, чтобы броситься убирать безжизненное тело в Комнату Смерти, где Мясники разберут тушу на полезные компоненты. Остальное пойдёт на корм скоту. Так в своей ничтожной форме он ещё послужит.

— Кто-то не понял? — Когда никто не ответил, Хиреа добавил: — Вопросы разрешены. Молчанием вы ничему не научитесь.

Воин с другого конца зала спросил:

— Хиреа, что бы ты сделал, если бы он попросил Прислужника?

Хиреа вложил меч в ножны.

— Наблюдал бы, как он истекает кровью. Его мучения стали бы наградой за слабость.

Силет пробормотал:

— Вот это было бы смешно.

Хиреа услышал и повернулся:

— Да, это было бы смешно. — Он издал короткий, похожий на лай смешок, затем рявкнул: — По местам!

Обращаясь к победителю, он сказал:

— Пока не умрёт следующий, твоим напарником буду я. Затем тебе достанется тот, кто совершит убийство. — Став в стойку против юноши, только что убившего своего «брата», Хиреа добавил: — Хороший удар.

Юноша кивнул, не решаясь улыбнуться. По его нервному выражению было видно, что он теперь сомневается, переживёт ли оставшуюся часть тренировки.

Юных воинов разбудили среди ночи слуги. Ничтожные действовали осторожно: тихо входили в покои, будили воинов шёпотом и тут же отступали на безопасное расстояние, чтобы разбуженный воин не обрушил гнев на ближайшую цель. Однако приказ был услышан: «Хиреа приказал быть готовыми к выезду немедленно».

Дасати спали в тёмных ночных рубахах, но оружие всегда держали под рукой. Ничтожные вернулись в покои, чтобы помочь воинам собраться: сняли рубахи, помогли надеть набедренные повязки, обмотки для ног и лёгкие поддоспешники. Затем последовали стёганые штаны, куртка и доспехи. Выжившие в обучении воины по возвращении домой получали полный гардероб на все случаи жизни, но пока их удел был скуден — боевое облачение да ночная рубаха. Даже на занятиях с Эффекторами и Устроителями они не снимали доспехов.