Да, такой концерт я закатила впервые. Может, следует делать это почаще, чтобы меня наконец услышали? Сухо кашляю и говорю севшим голосом:

- Ючон!

Парень отзывается – и мягко и тревожно:

- Да, чаги-я?

Получается это у него так естественно, что я даже на миг теряюсь - вот натренировался! Встряхиваю головой.

- Все всё поняли! Мы друг другу не подходим и никогда не подойдем, так что давай прекращать этот спектакль.

- Спектакль? – переспрашивает председатель.

- Прекращать? – повторяет Ючон.

Не собираюсь я признаваться в нашей авантюре, не бойся! Самой же хуже будет. Но дальше уж точно без меня!

- Да. Всё. Хватит. Ты все это время меня обманывал…

- Минхва-нуна, прости, я правда не хотел этого делать! Просто семья решила, чтобы в компании никто не знал, я начал работать, так сказать, с низов…

Может, и правда. Но я отмахиваюсь.

- Ты же видишь, что ничего не получится? Мы вообще из разных миров. И наши семьи против наших отношений.

- Конечно, против! - вставляет мама, хоть уже без прежнего запала, а председатель удовлетворенно кивает: наконец-то все идет по ее сценарию. Очень хочется чем-нибудь ей досадить: например, кинуться на грудь Ючону и, орошая слезами, завопить (а что, это у меня, оказывается, неплохо получается!): «Чаги-я-я, никому я тебя не отда-а-ам!», но…

Все мои слова – чистая правда. И про обман. И про семьи. И про миры. А те нежданные… эфемерные чувства, которые я стараюсь игнорировать, никому, в том числе, и мне самой, не нужны и вообще… временны.

- Так как все решено, прошу господина Ким Ючона покинуть наш дом, - официально предлагаю я.

- Сонбэ-ним… - парень протягивает руку, но я уворачиваюсь и кланяюсь ему – довольно низко, словно руководителю.

- Прошу прощения, но господину Киму придется искать себе другого сонбэ, я для этой роли не гожусь. Доброго пути!

Господин Ким смотрит, словно пытаясь что-то прочесть по моему лицу – ищет тайный смысл? Ждет, что я ему незаметно подмигну? Но я имею в виду только то, что сказала.

- Хорошо, - наконец решает Ючон. – После поговорим. Извините за сегодняшнее, омони, - это уже родительнице. - Прошу прощения за себя и за мою бабушку.

- Не слишком ли ты много на себя берешь, Ким Ючон? – подает голос председатель. – Извиняется он за меня, гляди-ка! Да если б не ты, ничего б этого не случилось!

- Идем уже, хальмони, - только и отвечает на это внук, кивает Минсоку, и, бросив короткий взгляд на меня, уходит. Мы дружно переводим взгляды на прочно угнездившуюся на нашем диване Ким Юри. Та хмыкает:

- Что, теперь меня выставляете?

- Что вы, как можно? – в тон ей отвечаю я. – Просто у главы корпорации «Ильгруп» слишком много дел и хлопот, чтобы тратить свое драгоценное время на ничтожных нас!

Мама незаметно тычет меня в спину: угомонись уже, хватит! И правда пора прикусить язык – если, конечно, я все еще собираюсь продолжать работать на ту самую корпорацию, но… Не хочется.

Ким Юри хмыкает и неожиданно бодро – наверное, победа придала ей энергии! – встает с дивана. Проходя мимо, вдруг по-свойски пихает меня локтем, усмехается:

- И характер-то ровно как мой в молодости! Эх, жаль-жаль, что тебе с семьей не повезло…

Наверное, пытается таким образом подсластить горькую пилюлю: на губах мед, на сердце - лед, как говорит мама. Даже сквозь стиснутые зубы я не могу пожелать председателю доброго пути. Это делают мои родственники, потом торчат в дверях, наблюдая, как разъезжаются от дома невиданные в нашем районе люксовые автомобили.

Мама проходит в дом и, отбросив многострадальное полотенце, заявляет (ну да, как же без последнего слова!):

- И думать не смей! Нашла с кем связаться, с чеболем! Сом ищет сома, а плотва плотву! Ровня нужна, а это так, побаловаться, только время терять! И пользы от него тьфу – одно-единственное колечко, и то отобрали!

Надо думать, подари мне Ким Ючон машину и квартиру, и погаси все наши долги, сказала бы: «Айгу-у, какая молодец моя доченька, чеболя ухватила!»

- Да еще внебрачный и беспутный, даже бабка признает! - не успокаивается мама. – Поговорю со знакомыми, пойдешь на свидание с нормальным парнем, и не крути носом, пойдешь как миленькая! Ишь, нехороши мы им! – И, озабоченно схватившись за лоб, прерывает саму себя: – А проблем-то на работе у тебя не будет? Вдруг вообще уволят, а?

Не в состоянии я сейчас ни строить версии, ни предсказывать завтрашние проблемы, ни говорить о Ким Ючоне. Подхватываю куртку и с «всё, мама, я пошла» пролетаю мимо родительницы.

- Но… - слышу вслед, но не оборачиваюсь. Во дворе Минсок хозяйственно собирает урожай рассыпанных консервов – чеболи, разумеется, их не взяли. При виде меня брат с широкой улыбкой показывает сразу два больших пальца.

- Минхва-нуна, а я вас с Ючоном поддерживаю! Можете на меня рассчитывать!

Я с размаху и с большим удовольствием наступаю ботинком ему на ногу в наскоро надетом шлепке, еще и прокручиваю показательно. Брат вопит от боли и неожиданности:

- Нуна, за что-о?! Я же за вас!

- Не смей брать чужие деньги, понял?! – шиплю я. – Теперь еще и их отдавать придется! - И замахиваюсь подхваченной с земли банкой тушенки.

Минсок испуганно прикрывает голову обеими руками, а я…

Стою с это проклятой банкой в руке и смотрю сверху на своего скорчившегося брата: старый костюм с «блеском» на локтях и коленях (надевается на все собеседования, экзамены и похороны), стрижка от парикмахерши по соседству (не очень умело, зато дешево), бледная кожа – бесконечное бдение над учебниками в душной комнатке без окон и алкоголь на пустой желудок никого не красят… Только что здесь был его ровесник, которому все досталось просто так, от рождения – не нужная ему учеба заграницей, не нужная ему работа по знакомству, неисчерпаемая карта «Американ экспресс», квартира в престижном районе Сеула. Еще и богатая невеста из влиятельной семьи светит...

У Ким Ючона есть всё - кроме любви близких.

И я даже знать не хочу, что бы из этого выбрал Минсок, случись у него такой выбор…

Наклоняюсь и… треплю брата по голове – тот вздрагивает как от удара, вскидывает изумленные глаза. Говорю сдавленно, стараясь не расплакаться от накатившей жалости – к нему ли, к себе ли:

- Помоги мне хоть немного, Минсок! Твоя нуна тоже не железная…

По пути к воротам подбираю еще одну банку, теперь с рыбой. Ну а что, заработала же я хоть такие «отступные»?

***

[1] Дорама выходного дня – длинный семейный сериал, «мыльная опера».

Утром замазываю черноту под глазами – «пробный» мейкап в магазине Джиен сейчас был бы очень кстати, но нет времени и желания. Спала я мало и рвано, беспрерывно прокручивая сцену в нашем доме и все больше испытывая унижение и стыд. Верно Ким Юри сказала: ну не дура ли я?! Что стоило проанализировать все оговорки парня, его поведение и незнание элементарных реалий – я-то их объясняла жизнью заграницей…

И что меня ждет завтра? Немедленное увольнение? Или потерпят до конца года, когда заканчивается моя стажировка? Надо было оговорить одно-единственное условие отказа от драгоценного «третьего принца» – сделать меня штатным сотрудником! Но вчера я об этом не подумала: даже презрительное «пфе» в сторону моей семьи не так меня задело, как вранье Ючона… Или «умалчивание», как он это сам называет.

Растянув губы, я улыбаюсь мрачно смотрящей на меня из зеркала девушке со слишком плотным для раннего утра макияжем, но выражение лица остается таким же озабоченным. Ну пусть думают, что я вся в работе!

Хубэ… то есть, младшего чеболя на месте не оказывается. Напрягаюсь (надеюсь, исключительно про себя) на каждое открытие двери или перемещение коллег по кабинету, но Ючона все нет и нет… Опять выговорят за отсутствие парня на рабочем месте! Я еще его и разыскивать должна?! Скажу, не дозвонилась.

Но получается по-иному. Уходящая на совещание начальница мимолетно объявляет, что стажер Ким Ючон перешел в юридический отдел, где и должен был быть с самого начала, перераспределяйте его нагрузку между собой.