- А может, лучше нуна со мной поедет? – озаряет Ючона. - Присмотрит, проконтролирует, полечит?

Я даже начинаю колебаться, но уловив лукавый блеск его глаз, решительно подталкиваю парня к машине:

- Так, всё, езжай! Доедешь – сообщи.

Ючон смотрит на лестницу.

- Это же парень должен провожать девушку, а не наоборот…

Показательно засучиваю рукава.

- Я-то тут каждого алкаша знаю! Если что – прекрасно с ним разберусь, заодно за тебя отомщу. Езжай!

- Подожду, пока нуна поднимется.

- Ладно. Хорошо тебе добраться…

Дойдя до дома, машу по-прежнему стоящему у машины Ючону – тот машет мне в ответ и уезжает.

Зря все-таки не настояла на обращении в полицию – и после Ухвачжона, да и сейчас, с тем пьяным хулиганом… А, может, я сама могу написать заявление о нападении на Ким Ючона?

***

…Минхва-нуна сколько угодно может строить версии, но он-то знает: сегодняшнее происшествие было не случайным.

Он и правда чудом схватился (скорее врезался) за идущие вдоль лестницы перила, и потому прокатился всего один пролет, а не пересчитал все ступеньки до конца. Когда наконец поднялся, потирая ушибленное всё, столкнувший его нетрезвый прохожий стоял чуть ниже и молча на него смотрел. При тусклом свете фонаря под козырьком черной кепки и высоко застегнутым воротником куртки лица не разглядеть.

- Да какого ты?!. – разъяренно начал Ючон, но мужчина отвернулся и понесся вниз по ступеням.

Совершенно при этом не шатаясь…

***

[1] Поесть рамёна – аналог нашего «зайдешь на чашечку кофе?» С продолжением.

Он завертелся на месте, не понимая, откуда в баре вдруг доносится кваканье лягушки. А, это же мобильник отошедшей в туалет сонбэ! Вот кому-то свезло на рингтон! Соседи по стойке уже начали оглядываться, и Ючон сбросил вызов. Но кваканье раздалось снова, даже, кажется, громче. Да где там нуна пропала? Он потянулся отключить звук и увидел высветившийся контакт: «Кровопийца». Интере-есно! Уж не тот ли загадочный вымогатель? Ючон воровато оглянулся, не идет ли Минхва, и принял звонок.

- Ну наконец-то, - лениво произнес мужской голос. Молодой. – Соизволила ответить!

- Угм, - подтвердил Ючон невнятно.

- Что, я теперь каждый месяц должен тебя отлавливать? Где мои деньги?

Он самый! Собеседник продолжал, а Ючон прилежно слушал:

- Так и будешь в молчанку играть? Когда деньги переведешь? Смотри, дойдет до матери, ты знаешь, что будет…

Минхва скоро вернется, а он так и ничего не услышит, кроме требования денег и угроз!

- Кто говорит? – поинтересовался Ючон.

Пауза. Собеседник неуверенно уточнил:

- Это же телефон Ким Минхвы?

- Он самый, - подтвердил он.

- Тогда передай ей трубку.

- Ее нет рядом.

- Почему нет? Слушай, парень, откуда у тебя ее телефон? Ты кто такой?

- А ты?

Беседа теряла всякую конструктивность, превращаясь в вечер бесконечных вопросов и невнятных ответов.

- Я ее парень, - заявил Ючон.

Собеседник присвистнул:

- У Минхвы появился парень? Вот не знал!

- Теперь знаешь.

- И когда это она успела завести парня? Вот же вертихвостка!

Ючон закатил глаза: «вертихвостка»! Насколько он знал, после разрыва с руководителем Хоном сонбэ даже ни с кем не встречалась!

- Так что тебе надо от моей девушки?

Раздраженный голос «кровопийцы», как ни странно, стал веселее и даже добродушнее.

- То же, что обычно.

- Деньги?

- Ну да. Она в этих числах всегда высылает мне деньги, так что напомни ей, договорились?

Он собирался продолжить допрос в духе: а с какой это стати моя девушка должна отстегивать тебе деньги, как собеседник продолжил:

- Значит, нуна опять отхватила себе парня! Скажу маме, вот обрадуется!

Ючон начал что-то подозревать. Или прозревать. Даже сел прямее, будто собеседник мог его видеть.

- Получается, ты ее…

- Ну да, брат. Меня зовут Ким Минсок, нуна же обо мне говорила? Я госслужащий… ну почти. Как экзамен сдам.

Ючон экстренно провел ревизию сведений о семье Минхвы. Ну да, годиков пять как «почти»! Сдает экзамен на чиновника девятого разряда уже несколько лет подряд, круглогодично учится, ходит на платные курсы. Не работает. Живет в кошивоне[1] в Норяджине[2]. Существует за счет родственников, прежде всего сестры. Знакомая картина – сын в семье всегда в привилегированном положении, ведь именно с ним предстоит жить родителям в старости, дочь-то уйдет в другую семью и будет заботиться о свекрах.

- А ты кто таков? Работаешь? Учишься? В армии отслужил? Из какой семьи? У тебя с нуной серьезно, или так, повеселиться? Давай-ка встретимся, поговорим. Угостишь шурина, а, зятек?

Град вопросов дал время справиться с внезапной злостью, и Ючон спросил почти спокойно:

- Сколько денег Минхва тебе высылает?

- А что? – продолжал балагурить Минсок. – Хочешь и ты подкинуть?

- Хочу, - совершенно серьезно ответил он. – Скажи, сколько, и вышли мне номер счета. Но только не приставай больше к нуне, понял… шурин?

Новый присвист.

- Ого, да ты у нас из богатеньких? Семья зажиточная или сам хорошо зарабатываешь?

- И то и другое, - Ючон краем глаза заметил появившуюся в конце зала Минхву и ускорился: - Быстро диктуй счет, вышлю сегодня же! Нуне скажешь, денег не надо, ты нашел подработку. Запомнил? Если сделаешь так, в следующий раз дам больше. Всё.

И бросил нагретый смартфон на стол.

- Никто не звонил? - спросила подошедшая Минхва.

- Не звонил никто, а квакали на всё кафе! - заявил Ючон недовольно. – Это на ком же у тебя такой рингтон, а?

Минхва даже не стала глядеть на пропущенные вызовы.

- Да есть тут один…

- Боюсь даже подумать, что же стои́т на мне! – заметил он. Девушка ехидно улыбнулась:

- Тебе лучше не знать.

Он мельком взглянул на бумажную салфетку с записанным счетом и суммой и небрежно сунул ее в карман.

Да как вообще Ким Минхва живет?!

***

[1] Кошивон, гошивон – дешевое жилье, комнатка, часто без окон, в общежитии для студентов или приехавших на заработки рабочих.

[2] Норяджин – небогатый район рядом с большим рыбным рынком, с дешевыми общежитиями, где выпускники университетов готовятся к экзаменам на госслужащих.

- Что, у тебя наконец парень появился? – вполголоса заговорщицки интересуется брат.

- Кто у меня появился? – рассеянно переспрашиваю я, убирая с поминального стола полные тарелки. Как же жалко: на поминки всегда покупаются дорогие продукты, и потом выбрасываются! Говядина, курица, рыба, которую отец любил, самые крупные красивые и сочные фрукты… Мы уже поминали его в Чхусок[1], как и бабушку с дедушкой, но мама настояла на поминках еще и в день его смерти. В прошлом году удалось открутиться, но в этом меня теребили и стыдили пару месяцев заранее, пока я наконец не сдалась. Пришлось вместе с мамой закупаться и готовить богатый обед. Как будто кроме нас троих… ладно, с духом отца – четверых… толпа родственников и друзей соберется! Так, ворча, вздыхая и страшно жалея потраченные деньги, я выкидываю содержимое тарелок в мусорные мешки.

А взявшись за поминальную табличку с именем отца, еще и привычно выговариваю ему: вот кто ты такой, чтобы мы тебя так поминали? Что ты дал мне и брату, кроме жизни? Проблемы, неприятности, нищету? Да еще и так «вовремя» умер, оставив нас разгребать свой бардак! За что тебя вспоминать добрым словом, угощать, желать всего лучшего на Небесах (уверена, ты туда точно не попал!), еще и просить присматривать за нами?!