Что ж, тогда будет мешать и дальше! Например, отведет душу, работая – то есть не работая – рядом с Жевательной Резинкой. Заодно и посмотрит, как живут такие неизвестные ему экземпляры.

Его новоявленная сонбэ жила, выживая. Нищенский заработок стажера. Крохотный домик на крыше, снимаемый на пару с подружкой в отдаленном районе Сеула. Семейка… та еще (тут Ючон даже ощутил некоторую солидарность с Минхвой). При этом всегда бодрая, готовая услужить, повиниться на любое, даже несправедливое замечание, ответить улыбкой на идиотскую или унизительную шутку коллег и начальства, готовая взвалить (и взваливая) на себя чужую работу, пусть даже придется остаться в офисе до поздней ночи или на все выходные… Только при нем, наглом ленивом хубэ, Минхва могла позволить себе расслабиться. Покричать на него – иногда Ючон даже специально доводил ее, чтобы выплеснула накопившийся гнев и напряжение. Или посидеть-подремать в кресле – бледная, с тенями под глазами – перед тем, как снова кинуться в бесконечную гонку в темпе «палли-палли[1]».

Ладно, так уж и быть, принесет он кофе своей упертой сонбэ. Разок. Ну пару раз…

Потом и вовсе взял на себя эту обязанность Минхвы. Теперь уже сам выслушивал претензии от старших коллег, что кофе слишком горячий (холодный, сладкий, несладкий, невкусный, не того сорта, неполный стакан, слишком полный стакан, нужное подчеркнуть). И документы распечатывал. И делал сотни копий - никакого внимания к экологии, вон леса Южной Америки на бумагу изводят, а в известной на весь мир «Ильгрупп» до сих пор не слышали про электронный документооборот!

Когда сонбэ так глупо вляпалась с бывшим парнем, Ючон мгновенно понял, что без его помощи ей не выкарабкаться. Сыграл первое, что на ум пришло. Зато получил несколько приятных бонусов – на правах парня нынешнего он имеет полное право проводить с нуной больше времени, за руку ее брать, звонить перед сном и… там, глядишь, еще что-нибудь!

Но почему помощи не стать обоюдной?

***

[1] Палли – быстро.

Кажется, я ослышалась.

- Что?!

- Это же сонбэ предложила сделать подарки! - напирает Ючон. – Пусть возьмет на себя ответственность!

- Ну не такую же! - растерянно открещиваюсь я. – Чего придумал! Сам с перепугу ляпнул, что у тебя девушка имеется, а теперь я ее изображай?

Хубэ заходит с другого бока:

- Нам же с вами не привыкать, мы и так парочку изображаем, просто зрителей будет побольше!

И каких еще!

- Слушай, я с этими-то двумя… «зрителями» сотню раз пожалела, а тут еще твои родственнички мне на голову свалятся. Нет, нет, и нет! – Начинаю с шумом выбираться из-за стола, Ючон хватает меня за руку.

- Что же мне тогда делать, сонбэ?!

- Ходить на свидания и отказывать, если девушка не нравится! – заявляю я твердо. – Отстаивать свое мнение и свою судьбу!

Все мы – за других – знаем, как правильно поступать, но что творим с собственной жизнью…

- Но я же вас выручил! Помогите и вы мне! Пожалуйста! Прошу, Минхва-нуна! То есть, сонбэ! Сонбэ-ним[1]!

Теряюсь, когда Ючон низко кланяется – очень непривычно, парень не из тех, кто умоляет-упрашивает. Ты еще на колени передо мной встань! Нервно оглядываюсь: хоть я выбрала самый удаленный столик, наш экспрессивный диалог привлекает ненужное внимание. Сдаюсь:

- Ладно, ладно, можешь сослаться на меня! Только давай сразу договоримся: никакого общения с твоими родственниками! Еще не хватало, чтобы они то и дело выскакивали на меня из засады, как та Со Наюн!

- Ни в коем случае! – клянется обрадованный парень. – Самому хочется, чтобы нуна оставалась живой и здоровой!

Такое заявление настораживает! Не успеваю спросить, что имеется в виду, как Ючон ловко цепляет мой мизинец согнутым своим и спрашивает:

- Сонбэ обещает?

Закатываю глаза:

- Что за детский сад!

Но, повторяя «печать, печать», Ючон прижимает большой палец к моему и только тогда отпускает руку. Лыбится во весь рот:

- Сделка скреплена! Айгу, перерыв же закончился, побежали? – и, не дожидаясь меня, рвет когти к лифту. Невиданная пунктуальность! Удрал, пока я не передумала? Иду следом, чувствуя, что о «сделке» я точно пожалею.

И очень скоро.

***

[1] Суффикс «ним» - придает обращению уважение.

Я здороваюсь. По небрежному жесту и молчаливому кивку матери Ючона опускаюсь напротив. Перед женщиной стоит единственная чашка с зеленым чаем. Некоторое время размышляю, стоит ли и мне что-нибудь заказать, или лучше побыстрее все закончить и разбежаться. Но, говорят, даже подозреваемым на допросе полагается стакан воды, а я все же куда лучше преступника! Так что кофе и пирожное будут в самый раз: кофе пришпорит мысли, а пирожное подсластит «радость» (точнее «гадость») общения со «свекровью»...

Женщина глядит на принесенный заказ, и ее холеное ботоксное лицо кривится.

- Не опасаешься за свою фигуру?

- Нисколечко! – беспечно отвечаю я.

- Конечно, было бы за что опасаться!

Обычно со старшими я так себя не веду, но конкретно этой аджумме не помешает иногда получать ответку! Широко улыбаюсь ей в лицо и ложечкой рисую в воздухе круг… а или очертания ее фигуры, к этому кругу успешно стремящейся.

- Ну вы-то меня хорошо понимаете!

И, пока, она, багровея, разевает рот, заглушаю рвущийся наружу нервный смех глотком из кружки. Кимовский покровитель тут же наказывает меня за грубость обжигающим кофе: забыла, что взяла не со льдом, а горячий! «Эй, токкэби[1], я вообще-то тоже Ким!» - мысленно причитаю я, обмахивая пальцами высунутый язык.

Пока у нас ничья. Один-один.

Женщина напротив довольно улыбается и эффектным движением, словно козырную карту, кидает на стол папку с какими-то бумагами.

- И что это? – невнятно спрашиваю я, не торопясь за нее браться. Утешаю ошпаренный язык нежной прохладой воздушного крема.

- Сведения о твоей семье!

Сочувственно качаю головой:

- Потратились, наверное? Частный детектив, снимки, справки… Просто спросили бы меня, я бы все бесплатно рассказала!

Мамаша моего хубэ брезгливо распахивает папку с нарытыми сведениями: и впрямь мелькают распечатанные фотографии.

- А Ючон знает, с какой семьей он связался?

- С какой это - «какой»? – напрягаюсь я. Семья – как родина, сами можем ее ругать сколько угодно, но другим не позволяем! Видимо, что-то такое звучит и в моем голосе, потому что аджумма выдает нейтральное:

- Неподходящей – вот какой!

- Родственников наши отношения никоим образом не касаются! – отрезаю я. Если бы! Тогда б и «отношений» никаких не было...

- Да, видимо, твоей семье на тебя плевать, а вот нам не все равно, с какой девушкой встречается наш Ючон!

- И чем же я вас не устраиваю? – Ну просто интересно, да. Ведь придется когда-то и с настоящей свекровью знакомиться, вдруг надо что-то срочно в себе поправить…

Омони пренебрежительно фыркает:

- Лучше бы спросила, что в тебе вообще хорошего! Внешность самая заурядная…

Окидываю ее выразительным взглядом: какой бы ты сама была без своих пластических операций? Ючоновская матушка считывает мою мысль на раз-два, потому что продолжает еще раздраженней:

- …вести себя совершенно не умеешь! Как ты со старшими разговариваешь? Как смотришь? И образование твое – только улицы мести! Удивляюсь, как тебя вообще взяли в такую прекрасную компанию!

Сама удивляюсь! К тому же пока не взяли.

- Только и умеешь, что завлекать парнишку помладше!

Я теперь еще и совратительница младенцев? Ким Ючон, видит бог, не знала я, на что подписываюсь! Моя-то родительница еще ни разу тебя не оскорбила, и даже не подозревает о твоем существовании! Она как раз примет «зятя» с распростертыми объятьями, и даже о семье не спросит - от облегчения, что дочка наконец пристроена.

- К тому же, - разошедшаяся Ючоновская мамаша стучит пальцем со слишком ярким маникюром по фактам моей биографии, - еще и такие родственники!