- А скажите нам, господин Ким Ючон… - начал оживившийся начальник Пак, но парень перебил его бесцеремонным:
- А нельзя было все эти ваши вопросы сразу в анкете задать? Давайте уже побыстрее, у меня сегодня еще вечеринка с друзьями запланирована!
У меня самой рука зачесалась отвесить наглецу затрещину, что уж говорить о руководителе Паке, которого даже глава отделения не всегда решается перебивать! Побагровел, словно перезревший помидор, как бы не пришлось нестись в аптеку за лекарством от давления! Остальные соискатели безмолвно переглядывались с вытаращенными глазами и удивленно-растерянными улыбками. Госпожа Ли привстала, опершись руками на стол, и начала повышенным тоном:
- Послушайте, соискатель Ким!..
Но тут неожиданно вмешался замначальника одного из отделений юридической службы, молчаливый и всегда неимоверно спокойный Хон Сонги. Он выложил перед ней какой-то листок, женщина прочла, подняла брови, передала господину Паку, и аккуратно расправив складки юбки, опустилась на место. Тот разглядывал документ на вытянутой руке довольно долго: похоже, окаянный Ким Ючон прав, не все в нашей компании умеют хорошо читать! Прикусив губы, чтобы скрыть неуместную улыбку, я заметила, что «окаянный» наблюдает за членами комиссии с хмурым видом. Руководители переглянулись, словно обмениваясь мыслями, и замначальника Хон изрек:
- Спасибо, все могут быть свободны, о нашем решении вас известят в ближайшее время.
Благодарившие и прощавшиеся кандидаты обходили Ючона по большей дуге, как буйного сумасшедшего. В какой-то мере так оно и было. Парень огляделся, словно просыпаясь, протянул:
- Как, уже всё? А я только-только разговорился…
Да лучше бы ты вообще рта не раскрывал! С натянутой улыбкой я указала двумя руками на дверь.
- Прошу вас!
Неторопливо поднявшийся соискатель вразвалку прошествовал на выход. Приостановился передо мной.
- А вы знаете, у вас к руке что-то прилипло!
Вся моя терпимость и понимание мгновенно улетучились, но я глубоко вздохнула и выдавила сквозь зубы:
- Благодарю вас за внимание!
- В следующий раз будьте, пожалуйста, поосторожнее!
Какой «следующий», ты, наглый говнюк! Мы видимся с тобой первый и последний раз, кой дурак тебя вообще примет на работу хоть куда-нибудь! Комиссия поднималась, негромко переговариваясь. Замначальника Хон наблюдал за нами, но отвел глаза на мой вопросительный взгляд.
Все заявления-анкеты, учебные и профессиональные документы, оценочные карты интервьюеров заберет моя начальница. А мне предстояла уборка кабинета: собрать мусор, бутылки из-под воды, расставить по местам столы-стулья… но в первую очередь и правда надо избавиться от жевачки. Вот такая благодарность за проведенный на ногах суматошный день – выплюнутая тебе в руку (хорошо, не в лицо) жевательная резинка!
Чем-то напоминает мою собственную жизнь…
Едва не столкнулась на выходе с давешним «пастухом» черной овечки, точнее, козлика Ким Ючона, взволнованно вопросившим:
- Все же хорошо прошло, агасши[5]?
Офигительно, дедуля! Самого претендента было не видно: наверное, сразу рванул на свою вечеринку. Я ответила дипломатично:
- Решение принимает комиссия, вам его сообщат. Доброго пути, аджосси!
С проклятьями оттерев ладонь миллионом салфеток и смыв на сотни раз моющим средством, я вышла из туалета, рассеянно отряхивая мокрые руки.
И столкнулась с выходившим из мужского Ким Ючоном.
- Ой, простите! - автоматически выпалила я. На лице и не подумавшего извиниться парня появилась уже знакомая глумливая усмешка.
- Так уж и быть, прощаю, - величественно заявил он.
Мы были уже не на собеседовании, и я, подбоченившись, преградила ему путь.
- А сам извиниться не хочешь?
- За что это? – искренне не понял наглец.
Я вскинула очищенную ладонь.
- Вот за это!
Пожал плечами.
- Нуна сказала мне выплюнуть жвачку, я и послушался. И куда бы я ее дел, себе в карман?
В запале я даже не обратила внимания, что ко мне обращаются неформально.
- В салфетку, в платок, в собственную руку, в конце концов! Что за неуважение? Тебе что, пять лет?
- Я…
Но я уже разошлась.
- И что за поведение на собеседовании? Ответы, тон, твой внешний вид, наконец?
Ючон отвел полу куртки, придирчиво осматривая уютно расположившуюся на его торсе шестерку девичьей группы.
- А что не так с моим внешним видом? Наоборот считал - сегодня я самый модный парень в этом офисе! А то и во всей компании.
Так оно и есть на самом деле, но меня не собьешь!
- Ты же все это специально устроил? Хотел, чтобы тебя не взяли?
- Ну да, - нимало не смутившись, подтвердил парень. – Не возьмут, и я опять уеду заграницу из этого… адского Чосона[6]!
Я и мои сверстники тоже частенько зовем Корею Хэльчосон (хэль – ад). И есть за что. Но все равно мы не позволим всяким иностранцам… или тем, кто жил за рубежом, так ее называть. Права не имеют!
- Что за неуважение к собственной родине, соотечественникам… к работникам компании, наконец!
- А вас есть за что уважать?
- А тебя? – мгновенно ответила я. - Ты вообще хоть день в своей жизни трудился? Заработал хоть одну вону или какой-нибудь там… доллар? Или умеешь только родительские деньги просаживать? И в своих университетах тоже был второгодником, за уши тебя тащили!
Выпалила все, что пришло в голову на собеседовании, и где-то точно попала в цель – лицо у парня потемнело, он процедил: «Все, разговор окончен, пропусти!», но я в своем праведном гневе вновь заступила ему дорогу, еще и пальцем в грудь ткнула.
- Какого демона ты сюда приперся, с этой своей усмешечкой и своей жевачкой, если не собирался здесь работать? Просто чтобы всех пооскорблять? Крутость свою показать? А ты знаешь, что другие годами перебиваются десятками подработок, ожидая шанса попасть в такую компанию? Знаешь, что с самого утра матери этих соискателей молятся в храмах за успех своих детей? Знаешь, что такое неделями ждать результата и получать каждый раз: «с сожалением сообщаем, вы не прошли»? Весело тебе, да?!
Ючон отвел мой палец – я так и продолжала тыкать прямо в лицо лидера герл-группы, наверное, под майкой уже синяк! Проворчал:
- Ну… тогда что нуна тут истерику устроила? Наоборот должна радоваться, что я ни у кого шанса не отниму.
- Да ты уже его отнял! На собеседование приглашено всего сто человек, а анкету заполнило гораздо больше. Пришлось отсеивать кандидатов, и, конечно, смотрели прежде всего на образование! Понял теперь, дурак безмозглый?
- Я, наверное, на самом деле дурак, потому что не понимаю, чего нуна ко мне привязалась! Чего развоспитывалась? А-а-а, наверное, собиралась стать учительницей, да не задалось, и сама тоже заняла чье-то место в «Ильгруп», да?
Я прикрыла глаза, чтобы не начать еще и кидать в него разными предметами. Желательно потяжелее. Что-то я и впрямь разошлась: этот длинный день, до краев заполненный чужими страхами, ожиданиями, надеждами, которые я прекрасно понимала и разделяла, вымотал меня вконец.
- Ну да, - согласилась я, отворачиваясь. – Воспитывать тебя поздно. И бесполезно. Что выросло, то выросло. Беги к своим дружкам-подружкам, Ким Ючон, играйся дальше!
Парень еще говорил, что я имею никакого права указывать, что ему делать и куда идти, но я только отмахнулась и пошла к кабинету, где проходило собеседование. И что я так завелась? Из-за того, что какой-то малолетний дебил смотрит свысока на наши надежды и усилия? Еще и смеется над ними? Да пусть катится к своим… англичанам или американцам, в Хангуке[7] без него только воздух свежее будет!
- Нуна!
От неожиданности – думала, Ким Ючон уже убрался – я обернулась в дверях кабинета. Стоит посреди коридора, скалится во весь рот, как ни в чем ни бывало.
- Нуна, а ты забавная!
Едва не показала ему неприличный жест, но, вспомнив о камерах наблюдения, просто отмахнулась.
- Возвращайся в свой детский садик, Ким Ючон, там тебе самое место!
