Царслан. Как указывает Наговицын, на этрусских зеркалах иногда встречаются изображения вооруженного бога под именем Царслан, которого также считают богом войны. Имя, на самом деле, удивительное, и, если бы оно не относилось к этрусскому языку, мы вполне однозначно бы его возвели к сарматскому и иранскому. Но в данном случае явно выделяется цар-слан. Слово «царь», по всей вероятности, в русском языке не является сокращением от «кесарь», а является, скорее, исконным, от которого и произошел «кесарь». Слово же «слана» в церковно-славянском обозначает «иней», поэтому возможен перевод «холодный царь» или «царь холода».

Везуна (Весуна). На этрусских зеркалах эта богиня изображается рядом с Бублунсом, в связи с чем ряд исследователей определяют ее как жену Бублунса. Везуна-Весуна являлась одной из богинь растительности. На фоне звучания ее имени правомочна параллель со славянским словом «весна», представленное же Фасмером возведение слова «весна» к древнеиндийскому vasara («лето») выглядит неубедительным, с таким же успехом можно возводить к латинскому ver – «весна». Если такое родство и имело место, то в весьма отдаленном периоде. В соотнесении славянского и этрусского слов мы видим совпадение и звучания, и смысла через персонификацию сезона. Тот же факт, что у каждого сезона были свои боги-покровители, сомнения не вызывает.

Вертумн – древнеиталийский бог времен года. Считается, что имя Vertumnus произошло от vertere – «превращать». Довольно очевидна связь со славянским словом «вертеть», выставляемая и Фасмером, латинское verto – «поворачивать». Понятна и смысловая связь понятия «вращать» с богом времен года, который крутит колесо сезонов.

Среди имен этрусских богов не встречается имя Христа, однако же, мы полагаем, что он был известен этрускам, равно как и русам.

Но, в свою очередь, имена уже восточных русских богов имеют непосредственное отношение к этрускам. И понять это можно опосредованно через латынь:

Велес – бог плодородия. Felix – «плодородный, плодоносный».

Ярило – бог солнца, весны, плодородия и любви, erilis – «господский, хозяйский», от erus – «господин, повелитель», связано и с rus – «пашня, деревня».

Перун – бог-громовержец. У этрусков эту роль выполнял бог Тин, Тиния, бог-громовержец, его женой была Уни, римская Юнона, покровительница семьи. Ее имя близко к русскому «юность, юный». В латинском же unus – «один, единственный», а «:per» – усиливающая приставка и самостоятельно «в течение, по причине», что объясняет наличие «per» и в русском «первый», и в имени Перуна. Перун, таким образом, переводится как «первый, первейший», соединяя в одном лице образы этрусских и Тинии, и Уни. Значение слова «перун» как «гром» является, вероятно, производной от имени бога.

Стрибог – бог с неясными функциями. В этрусском пантеоне это бог Сатре, бог земли и посевов, в римском – Сатурн. Функции отражены и в имени: в латинском sato – «сеять, сажать», в русском – «сеять».

Даждьбог, Дажьбог – бог плодородия. Однозначной аналогии в латинском языке нет. Однако в кельтской мифологии был бог Дагда, один из главных богов племен богини Дану. Его имя переводится как «хороший бог», Dag-da, где «da» – производная от лат. Deus, а dag, вероятнее всего, от data – «даяния, дары», в русском же это соответствует и «дать», и древнерусскому варианту склонения этого слова «дажь» – «дай». Но в русском языке вместо deus присоединилось «бог».

Само же слово «бог» появилось не от общего индоевропейского, но от имени италийского Бахуса, Багуса – Bacchus.

Коляда – мифологический персонаж, олицетворяющий новогодний цикл, существо женского рода. В древнеримском календаре Календы (Kalendae, Calendae) – название первых дней каждого месяца. Возводится к глаголу calo – «объявлять, оглашать» + dei – «день». Праздником были январские, новогодние, календы. Аналогия названия и сути абсолютно очевидна. Легко заметить, что получается calo + dei – «коляда». Учитывая персонификацию в славянской мифологии, возможно, что в этрусской мифологии календы-коляда также были персонифицированы.

Символика. Символом верховной власти у этрусков-расенов был орел, изображаемый на скипетре. До нас дошла символика, относимая к роду Рюриковичей. Родовым тотемом был, как и у этрусков, сокол-орел. Вторым важным символом Этрурии-Расены была волчица, и это подтверждается археологическими находками. В области же южной Галлии, Руссильона, одним из племен были «вольки»[58] – волки, да, слово русское, но здесь нет никакого противоречия, хотя кельтское название относят к латинскому языку, но без какой-либо вразумительной этимологии.

В русской мифологии сохранился сюжет о том, что два богатыря, Валигора и Вырвидуб, были вскормлены волчицей, так же как римские Ромул и Рем. Богатырь же Вольга (отметим звучание имени этого богатыря, также возводимое к «волк, вольк», и, что немаловажно, на сохранение мягкого звучания буквы «Л») умел превращаться в волка, впрочем, так же как и волхвы (слово, также возводимое к «волку, вольку») – волк в русских преданиях вообще всегда связан с волшебством. Хотя Н. Барсов указывает, что волхвы (волхва) обозначают общее население Италии, к которому принадлежат римляне, веньдици (венециане) и фрягове (генуэзцы).[59] А в сочинении «Начало и возвышение Московии, XVI в.» можно прочитать: «Таким образом, вся Walachia Theodosia (Валахия Феодосийская), также город в Херсонесе Таврическом, который теперь называется Кафою, суть поселения, первая Римлян, а последняя Генуезцев». То есть понятие «волхвы» соотносится с Западной Европой.

В «Слове о полку Игореве» оба этих символа: и волк, и орел – ассоциируются с миром магии:

Сюжет и образы русской сказки «О сером волке и Иване-царевиче» сходны с предшествующими Троянской войне событиями – похищением Елены Прекрасной Парисом. В русском варианте также все начинается с яблок, только владельцем «сада Гесперид» в данном случае является отец Ивана-царевича. Золотые яблоки в саду Гесперид, так же как и в русских сказках, были яблоками, дарующими вечную молодость, молодильными. Эти яблоки похищаются некоей волшебной птицей, на поиски которой и отправляется Иван-царевич. Возможно, жар-птица соответствует Афродите, которой и досталось яблоко раздора, и символом которой у греков были голуби и лебеди.

А помогает Ивану волк, в древнегреческом варианте это Аполлон, одним из образов-символов которого был волк. Аполлон, который, как мы знаем, помогал Парису. В сказке присутствует и сюжет кражи волшебного коня – в троянских сюжетах в различных вариантах присутствуют волшебные кони, в частности, обещанные, но не отданные Гераклу. И, конечно, налицо аналогия самого сюжета о похищении, собственно, Елены Прекрасной с помощью превращения волка в коня – очень похоже именно на троянского коня, который был не тем, чем казался. Уже по дороге домой Ивана-царевича убивают завистливые братья. И снова ему на помощь приходит волк, посылая ворона за живой и мертвой водой. В древнегреческом изложении нет упоминаний о мертвой воде, но сюжет о «живой» весьма схож: именно Аполлон посылает ворона за живой водой на священную реку.