— Поздравляю! Это надо отметить!

— Отметим, когда долг мне вернешь, — хмыкнул Рудый, скользнув по ее груди выразительным взглядом.

Ада отмахнулась от него, как от прилипчивой пылинки, и отозвалась:

— Верну. Можешь не беспокоиться.

— А я и не беспокоюсь. Куда ты от меня денешься.

На месте блондинки я бы воспринял это как угрозу и напрягся, но та снова отмахнулась и, поправив волосы, сказала:

— Рудый, нашим друзьям нужно жилье и пища.

Продолжая натирать кружку, бармен оглядел нас с головы до ног, особое внимание уделил Кате, Миху осмотрел с настороженностью, что понятно — плечи и кулаки детины вызывают уважение. Сразу и не догадаешься, что пользуется он этими кулаками, как дите малое. На меня Рудый посмотрел вскользь, видимо решив, что опасности я не представляю.

Он отставил стакан и взялся за другой со словами:

— Отведи их наверх. Там есть свободная комната. За прокорм и проживание отработка. Девушка пускай по кухне помогает, верзила… Миха? Верно? На входе вышибалой. А третий… Андрей? Что умеешь, Андрей?

— Всего понемногу, — ответил я, прямо глядя на Рудого, чья деловая хватка полезна в ведении постоялого двора, но мне не понравилось, как вцепилась в нас. Впрочем, на дворы заходит разный народ, приходится держать нос по ветру, хвост арбалетом, а под столешницей — дубину. Или чего покрепче.

Так что позицию Рудого понять можно. Даром что рожа его не нравится, но кто знает, какой бы была моя физиономия, живи я его жизнью.

— Всего понемногу — это хорошо, — после небольшой паузы ответил Рудый. — Значит мне будешь на баре помогать. Мордой лица ты вроде вышел, девкам такие нравятся. Верно, я говорю, Ада?

Хихикнув, Ада охотно закивала, после чего отлипла от столешницы и направилась в сторону бетонных ступенек, приглашая за собой.

Комната, в которую она нас привела, удивила чистотой. Я рассчитывал увидеть здесь что-то чуть лучше козлятника, но три одноместные кровати, аккуратно застеленные простынями, коврики под ними на бетонном полу и занавески на окнах дали надежду, что не все так мрачно, как представлял.

— Располагайтесь, — прочирикала Ада и сделала пригласительный жест. — Я обычно живу в комнате с самого края у лестницы, напротив комнаты Рудого. Пока отдохните с дороги. Ну и, если что, заглядывайте. Я буду очень рада.

На последнем предложении она сделала акцент и ясно улыбнулась мне, после чего, вильнув вскинутым задом, развернулась и покинула комнату.

Довольный, как румяный чайник, Миха шагнул к ближней кровати бухнулся на нее, закинув за голову руки.

— А нормальная девка оказалась, — констатировал он и расплылся в улыбке. — Я-то думал, с такими… Ну… Вы поняли… Только шпильки бывают. А эта нет.

Молчаливая Катя засопела и прошла к дальней койке у окна. Заняв ее, она стала перекладывать девичьи вещи в сумке.

— Это еще проверить надо, — заметила она хмуро.

— А ты не ревнуй, — хохотнул Миха. — Ты все равно наша Катенька.

— Еще бы я ревновала, — фыркнула Катя, но щеки порозовели.

— Вот и не ревнуй, — снова усмехнулся детина. — Но Ада — огонь. Ох и помял бы я ей… Ой, Катенька, не слушай. Я говорю, Рязна град мне уже нравится.

Цокнув языком, Катя укоризненно покачала головой, пока я занимал кровать слева от входа, предварительно заперев дверь на ключ. Приличные девушки в таких разговорах обычно не участвуют, или участвуют, но делают вид, что очень смущаются или возмущаются. Хотя опыт подсказывает, это для вида, и темы ниже пояса им интересны не меньше нашего. А то и больше, если послушать сплетни девушек с этажа обучения.

После изматывающей дороги мы спали несколько часов к ряду. С Михой договорились просыпаться по очереди и проверять, все ли в порядке, поскольку Ада и Рудый вроде гостеприимны, но место незнакомое, лучше быть готовыми, чем не быть.

Но до самого вечера нас никто не трогал, только часам к шести в дверь негромко постучали, голос Ады сообщил, что поесть нам оставили в кухне. Катя спала, Миха при упоминании о еде, пришел в такое воодушевление, что ринулся к двери прямо с кровати.

— Я верблюда готов сожрать, — сообщил он, открывая дверь.

— Тогда я схожу, как ты вернешься, — ответил я. — Не хочу Катю оставлять одну.

Миха строго зыркнул на меня.

— Если чего удумаешь — не вздумай.

Я выпучился на него.

— С ума сдурел?

— Это я на всякий случай, — отозвался Миха. — Чтобы не повадно было.

— Лучше по сторонам смотри, — посоветовал я.

Когда Миха ушел, я вытащил из-за головы рюкзак и проверил сохранный артефакт. Пчеломатка с остальными пчелами в нем лежит так же безмятежно, как и в первый день. Если кто-то в Рязна граде узнает, что у меня в рюкзаке такое сокровище, охота начнется уже совсем на другом уровне. Сообщение между градам обеспечивается только артефактами связи, наверняка сразу найдется тот, кто доложит обо всем Лютецкому. А тогда Катя и Миха рядом со мной в безопасности не будут совсем. Так что правильнее всего мне быть от них подальше. Рязна град не такой громадный, как Красный град. Здесь Кате будет удобно.

Решив, что разведав подробнее обстановку, я оставлю Катю с Михой обживаться, я убрал артефакт в рюкзак.

Пара следующих дней прошли на удивление спокойно. За барной стойкой раздавать напитки, еду и кислородные баллоны оказалось, куда проще чертежей, которые я оформлял на этаже разработок в Оазис-Техно. Михе на дверях стоять понравилось, он выкатывал колесом грудь и раздувался от важности, как гусь, когда проверял документы у подозрительных гостей. Катя на кухне прижилась, две местные женщины быстро ее взяли под крыло. Она порывалась и здесь петь на сцене, но мы с Михой отговорили.

— Сперва нужно обосноваться, — убеждал я. — Если петь, то не на постоялом дворе, а где-то на нормальной сцене. А тут к тебя опять начнут цепляться кочевники и отребье. Мы-то с Михой отобьём. Но оно тебе надо? Не для такого ты, Катенька, создана.

С недовольным вздохом Катя согласилась. Что не удивительно: едва ли ей хотелось выступать перед мужиками, которые сально на нее смотрят.

Аделаида порхала вокруг нас, как бабочка, которых я никогда в живую не видел, но от опекуна наслышан об их окрасе и легкости. Она организовала нам разрешения на пребывание в городе, чтобы при встрече с комендантами не возникало вопросов, притащила к нам в комнату столик и несколько табуреток.

— Так уютнее, — сообщила она, расставляя их по какому-то только женщинам понятному принципу вокруг стола, пока Миха и Катя отсутствовали. — Уют же он с женской руки делается. И пахнет по-особому.

Я в этот момент передвигал по просьбе Кати ее кровать подальше от окна, чтобы с утра ядреное солнце не светило в глаза.

— Угу, — машинально отозвался я, — пахнет.

— Значит здесь будет пахнуть моим уютом, — проговорила она из-за спины.

— Будет, — снова согласился я, подсовывая плоский камешек под ножку кровати, чтобы не шаталась.

Прежде, чем голос Ады раздался снова, ее сладковатый запах стал особенно выраженным, что значит стоит она прямо за спиной. Развернувшись, я глянул на нее сверху вниз, а блондинка заулыбалась загадочно и широко.

— Какой ты чуткий, — проговорила она. — Угадал, что я сзади.

— Топала громко, — нашелся я.

— Вообще-то я на носочках подошла, — усмехнулась девушка, игриво накручивая локон на палец. — В прошлый раз нам помешали. Может, закончим, что начали?

— Может и закончим, — любопытства ради ответил я.

С девушками проблем у меня никогда не было, но вот так напрямую они обычно себя не предлагали. Кроме шпилек. С этими понятно, но Ада, как выяснил Миха, не из них, и по-человечески интересно, куда ее занесет.

Шагнув ко мне вплотную, Ада потянулась к моим штанам, но дверь в комнату открылась, на пороге возник Миха, взмыленный и взъерошенный.

— Вы чо тут делаете? — вдохнул он в запале. — Андрей, пошли со мной. Там драка. Надо подсобить.

Губы Ады кисло скривились, а я хмыкнул и, пожав плечами, метнулся за Михой.