Мимо пронеслась дрезина доставщика, у которого за спиной короб больше, чем он сам, воздух от них завихрился и волосы блондинки эффектно вскинулись.

— Ну допустим, — согласился я. — Что взамен?

Похлопав ресницами, Ада надула губы и сказала:

— По-твоему я не могу помочь просто так?

— По-моему нет, — усмехнулся я, поглядывая на ее выпяченное великолепие под рубашкой.

Расплывшись в улыбке, она ответила:

— А зря. После того, как вы храбро спасли нас от того верзилы, я просто не могу ответить черной неблагодарностью. Правда, Андрей, Миха, у меня есть возможность. Не откажите принять такую скромную благодарность.

То, что Катю она не упомянула, от моего внимания не ускользнуло, видимо полагает, что решений девушка не принимает. Что недалеко от правды, и все же я уточнил:

— Нас трое.

И указал на Катю, которая так очаровано глазеет по сторонам, что не заметила, как ее пытаются исключить из уравнения.

Ада закатила глаза.

— Ну конечно трое, — проговорила она, складывая руки под грудью. — Я умею считать. Так что? Будете стоять здесь или пойдете со мной туда, где есть еда и чистая постель?

Переглянувшись с Михой, я пару секунд подумал и кивнул. Помогать нам ее никто не заставлял, могла, как все, сойти с поезда и отправиться по своим делам. Это немного настораживает, но, с другой стороны, она рисковала, выводя нас из вагона через вентиляцию: если бы ее поймали с нами, тоже наказали бы.

Аделаида буквально расцвела, как помидорный куст.

— Ой, как я рада, — прощебетала она и повела нас через площадь.

Та быстро наполнялась народом, поскольку день занимался и люди шли по своим делам, спеша закончить их до наступления пекла. В граде, когда солнце в зените, никому не охота шастать под палящим зноем. Не понятно, где хуже: в пустыне, на безлюдных территориях, когда не знаешь, где добыть воды, или в граде среди раскаленных каменно-металлических зданий.

В Рязна граде я впервые, но принципы градоустройства и инфраструктуры везде примерно одинаковые, так что вокруг я посматривал с интересом, но без восторга. Чего не скажешь о Кате, которая невинной козочкой таращилась по сторонам и вертела головой, время от времени налетая на прохожих. Я только успевал ее дергать на себя. В конце концов взял за руку и крепко сжал.

— Будешь идти рядом, — сообщил я строго.

Щеки Кати порозовели, она покивала и посеменила сбоку, продолжая рассматривать град.

Миха шел с видом напускного безразличия и важности, спина прямая, широченные плечи расправлены, подбородок вперед. Но нет-нет, да покосится на особо вычурно построенную пятиэтажку, раскрашенную дрезину или девушку в юбке, едва прикрывающую бедра.

— Одеваются тут, как я посмотрю, не так, — проговорил он, провожая взглядом очередную девицу в мини, когда мы перешли на тротуар и двинулись вдоль площади.

Ада пожала плечами.

— В граде как-то попроще к этому относятся. Хочешь мини — надевай мини.

— И что? Не пристают? — удивился Миха. — Кочевники всякие или просто, ну… Ты поняла.

— Если надеваешь мини, надо уметь за себя постоять, — сообщила Ада бойко. — Я быстро это поняла. В Красном граде, говорят, служебники блюдут безопасность. Здесь немного иначе.

Я поинтересовался:

— Это как?

— Местные коменданты следят за порядком, — пояснила блондинка, — но ты и сам должен не лезть на рожон.

— Это везде так, — со знанием дела, отозвался Миха.

Ада неоднозначно покачала головой.

— Со своими нюансами, — сообщила она.

Мы повернули за угол, запахло выпечкой, вареной картошкой и тушеными помидорами. Значит где-то пекарня. Я втянул дразнящий запах, в желудке негромко квакнуло. Полноценно ел я еще у Никифора, в остальном сухпаек. А им не то, чтобы наешься до отвала.

Как я почесал на ходу живот, Катя заметила и нырнула пальцами в карман. После чего вытащила мешочек и протянула мне.

— Поешь, — предложила она негромко.

Хотел сказать, чтобы оставила сухпай себе, еще пригодится, но она так преданно на меня посмотрела, но не смог отказать.

— Спасибо, Катенька, — сказал я и вытянул из мешочка длинную сушеную картофелину с солью.

На лице брюнетки засветилась робкая улыбка, а я притянул ее поближе, чтобы не налетела на долговязого прохожего, и отправил картофелину в рот.

— Ты тоже пожуй, — предложил я.

— Я попозже. Обязательно.

Вышагивающая левее Ада поправила пышные волосы и произнесла значительно:

— Ничего, красавчик, сейчас дойдем и ты забудешь об этих сухих ошметках, как о страшном сне.

— Пожрать бы нормально, это да, — поддержал ее Миха. — Воды чистой.

— Будет тебе и то, и другое, — победно отозвалась Ада.

Зато Катя помрачнела и отвернулась, из-за чего споткнулась и едва не упала, но я успел подхватить.

— Спасибо, — негромко поблагодарила она. — Но я не такая беспомощная, как тебе кажется.

— Знаю, — ответил я. — Беспомощная бы не уперла у служебников артефакт и не ехала бы в багажнике дрезины.

Мы прошли еще минут десять, после чего повернули и оказались напротив двухэтажного здания из больших каменных блоков. На первом этаже невысокая дверь, над ней вывеска «Постоялый двор номер один», на втором — стекленые окна, что говорит: постоялый двор не бедствует. Впрочем, и Рязна град не на последнем месте в стране.

Ада довольно сообщила:

— Пришли.

Дверь на постоялый двор она толкнула по-свойски и вошла, как к себе домой. Людской гомон и гогот обрушился со всех сторон, характерные запахи кухни, пропотевшей одежды и смазки для дрезин защекотали ноздри. Я чихнул. На чих обернулась вся столовая, сразу затихло.

В минутной паузе пришлось миролюбиво поднять ладони и проговорить:

— Песок в нос попал.

Мое объяснение никого не впечатлило, народ остался на местах с суровой пытливостью взирать на меня, иногда переводя взгляд на Аду. Лишь когда блондинка широко шагнула вперед и приветственно помахала, расплываясь в лучезарной улыбке, напряжение немного спало.

— Всем привет! — возвестила она и кокетливо уперла кулачок в бок. — Аделаида, звезда Бетонного переулка, вернулась. Доставайте свои рубы, я привезла вам обалденных безделушек. Эй, Рудый, налей всем по кружке грибного кваса за счет заведения!

Присутствующие радостно грянули, поднимая пустые кружки, и с одобрением застучали кулаками по столешницам. Лица расплылись в довольных улыбках у всех кроме Рудого, который бармен в этой столовой. Сухотелый парень чуть старше меня, на загорелом теле расстегнутая жилетка, руки перетянуты узлами небольших, но выпуклых мышц. Лицо острое, масляно-темные глаза смотрят внимательно и цепко. Он больше похож на кочевника, чем на жителя града.

Пока приближались к стойке, бармен с надвинутыми бровями протирал полотенцем кружки и оценивающим взглядом ползал по нам, а когда подошли, сказал Аделаиде недовольно:

— Квас за всех будешь оплачивать сама.

Облокотившись на стойку, блондинка оттопырила зад и ответила:

— И оплачу. Скоро я вообще смогу оплатить все, что захочу.

— Навпаривала простакам своего мусора? — хмыкнул бармен, чуть смягчаясь. — Или задумал чего?

— Это все потом, — просияла Ада и обернулась к нам. — Знакомься, это мои новые друзья. Андрей, Михаил и… Катя.

Пока бармен с изумлением поднимал брови, она повернулась к нам и представила его:

— Это Рудый. Мой хороший приятель. Доверяйте ему так же, как мне.

Судя по в миг нахмурившемуся лбу, этот расклад рудому не понравился. На Аду он покосился недовольно, даже хищно, но она зыркнула так, что бармен только фыркнул, как раздраженный верблюд, и проговорил:

— Друзья Ады — мои друзья.

— Вот и прекрасно, — любезно прочирикала блондинка и постучала крепкими ноготками по столешнице. — Ты теперь барменом подрабатываешь? Чего за барной стойкой стоишь?

Сухое лицо Рудого исказилось в горделивой улыбке.

— Выкупил первый этаж. Теперь весь постоялый двор мой.

Ада просияла.