Эндрю Джексон, генерал-майор ополчения Теннесси, принял командование и двинулся на юг с несколькими тысячами теннессийских добровольцев, среди которых были двадцатисемилетний Дэви Крокетт и двадцатилетний Сэм Хьюстон. Осенью и зимой 1813–1814 годов Джексон провел ряд безрезультатных сражений. Джексон испытывал трудности с удержанием армии, но, полагая, что армия не может существовать «там, где полностью игнорируется порядок и субординация», и будучи дисциплинированным человеком, как никто другой, он знал, что делать. Дважды он поднимал собственную пушку, чтобы не дать ополченцам уйти, и, наконец, привел в трибунал и расстрелял молодого солдата, отказавшегося подчиниться приказу, — первая подобная казнь со времен революции. Урок подействовал, и, как отметил Джексон, «строгое повиновение впоследствии стало характерной чертой армии». Теперь ополченцы боялись его больше, чем индейцев, и Джексон повел свою армию против отряда из тысячи или более краснокожих и 27 марта 1814 года у Подковообразной излучины на реке Таллапуса уничтожил его. В битве погибло более восьмисот воинов Криков, а потери американцев составили всего сорок пять человек, и даже твердолобый «Старый Хикори» был вынужден признать, что «резня была ужасной». «Моих людей больше нет!» — кричал оставшийся в живых вождь Красный Орел. «Их кости белеют на равнинах Таллушатчи, Талладеги [и] Эмукфоу».[1708]

9 августа 1814 года все крики были вынуждены подписать суровый договор в Форт-Джексоне. Несмотря на обратные указания из Вашингтона, Джексон стремился наказать даже тех индейцев, которые были союзниками Соединенных Штатов. По его словам, они «утратили все права на завоеванную нами территорию».[1709] Договор передавал белым более двадцати двух миллионов акров земли — более половины территории, принадлежавшей крикам. Хотя его начальство в Вашингтоне было в ярости, жители Запада ликовали. Джексон разбил нацию криков и, как он сам хвастался, захватил «сливки страны криков, открыв сообщение от Джорджии до Мобила». Хотя победа в войне с криками не оказала стратегического влияния на войну с Великобританией, её «можно с полным основанием назвать, — заключает один историк, — самой решающей и самой значительной победой, одержанной Соединенными Штатами во всей войне 1812 года».[1710]

НЕСМОТРЯ НА ПОБЕДЫ АМЕРИКАНЦЕВ на Северо-Западе и Юго-Западе, стратегический центр северной границы вдоль рек Ниагара и Святого Лаврентия оставался в тупике. После двух лет кампании американцам не удалось захватить и удержать ни одной канадской территории. Не менее разочаровывающей была война на море. К 1813 году огромное военно-морское превосходство Британии наконец-то дало о себе знать. Нуждаясь в американских продуктах питания в Вест-Индии и на Пиренейском полуострове, где британская армия была занята борьбой с французами, Британия поначалу оставляла американскую торговлю практически нетронутой. И всегда находились американцы, жаждущие заработать на поставках британцам. Но с декабря 1812 года Британия начала блокировать Делавэр и Чесапикский залив, а к середине 1813 года распространила морскую блокаду от Лонг-Айленда до Миссисипи. Новую Англию оставили открытой до 1814 года, чтобы жители Новой Англии могли продолжать снабжать Галифакс и королевский флот на море и поощрять сепаратистское мирное движение в этой части.

К концу 1813 года почти все американские военные корабли были либо уничтожены, либо заперты в своих портах. Поскольку большинство торговых судов Америки были изгнаны из открытого моря, торговля страны оказалась фактически заторможенной. Экспорт упал с пика в 108 миллионов долларов в 1807 году до 27 миллионов долларов в 1813 году и 7 миллионов долларов в 1814 году. Импорт упал со 138 миллионов долларов в 1807 году до менее чем 13 миллионов долларов в 1814 году. Доходы правительства также упали: с более чем 13 миллионов долларов в 1811 году до 6 миллионов долларов в 1814 году. Тем не менее, нелегальная торговля с Канадой на северо-востоке и с юго-востоком через остров Амелия во Флориде, расположенный к югу от границы с Джорджией, велась очень активно, и остановить её было нелегко. Как вспоминал один предприимчивый американский контрабандист, «люди всегда будут идти на большой риск, когда ожидается большая личная выгода». В 1813 году американский лейтенант и его солдаты попытались арестовать тринадцать предполагаемых контрабандистов, действовавших в маленьком нью-йоркском городке на границе с Канадой. Но они быстро обнаружили, что жители городка совсем не поддерживают их усилия. Контрабандистов вскоре выпустили из тюрьмы, а лейтенанта арестовали, и его командиру, генералу Пайку, пришлось внести за него залог.[1711]

Из-за этой чрезмерной утечки Мэдисон в конце 1813 года предпринял последнюю попытку ввести эмбарго. В декабре Конгресс принял самую ограничительную меру, которую когда-либо принимал. Закон запрещал всем американским кораблям покидать порт, запрещал весь экспорт, объявлял вне закона каботажную торговлю и наделял правительственных чиновников широкими полномочиями по обеспечению соблюдения закона. Закон был настолько драконовским, что Конгрессу пришлось потратить следующие несколько месяцев на смягчение некоторых его последствий. Наконец, в конце марта 1814 года — менее чем через четыре месяца после того, как он рекомендовал ввести новые торговые ограничения, — Мэдисон, испытывавший огромное давление в связи с необходимостью возобновления торговли как по финансовым, так и по дипломатическим причинам, призвал к отмене эмбарго и Закона о запрете импорта.

Хотя в июле 1814 года произошли серьёзные бои при Чиппеве и Ландис-Лейн в районе Ниагары, они оказались безрезультатными, и британцы решили перенести войну в Соединенные Штаты. Они намеревались вторгнуться в Нью-Йорк у озера Шамплейн и, воспользовавшись симпатиями Новой Англии к британцам, возможно, разрушить Союз. В качестве отвлекающего маневра, чтобы помочь вторжению в Шамплейн, они планировали подвергнуть бомбардировкам и набегам Атлантическое и Чесапикское побережья. Наконец, они намеревались начать атаку на Новый Орлеан в устье Миссисипи. После отречения Наполеона от престола в апреле 1814 года — катастрофы в глазах республиканцев — больше британских солдат и ресурсов теперь можно было направить на Америку. До сих пор американская война была для британцев нелепым побочным шоу; более того, редактор Edinburgh Review считал, что половина жителей Британии даже не осознает, что их страна находится в состоянии войны с Америкой.

Британцы вторглись в Нью-Йорк поздним летом 1814 года по маршруту, проложенному генералом Джоном Бургойном в 1777 году, с внушительной силой в пятнадцать тысяч человек, многие из которых были ветеранами Наполеоновской войны, и, возможно, как сказал один историк, «самой лучшей армией, когда-либо проводившей кампании на американской земле».[1712] Однако успех армии зависел от британского контроля над озером Шамплейн, а этого не произошло. 11 сентября 1814 года тридцатилетний американский флотоводец Томас Макдоноу со своим флотом из четырех кораблей и десяти канонерских лодок нанес решительное поражение британской эскадре примерно равной численности в Платтсбургском заливе. Макдоноу установил несколько якорей с пружинами на тросах, которые позволяли им закручиваться, то есть поворачиваться на 180 градусов, и обрушивать на врага свежие батареи. Он продемонстрировал блестящее мореходство, которое, по мнению одного историка, дает ему право считаться «лучшим американским морским офицером» во время войны.[1713] Поражение британцев, одно из самых решающих в ходе борьбы, вынудило их армию вторжения отступить в Канаду.