Вторжение в Камбоджу вызвало волну протестов, особенно в студенческих городках. На следующую ночь студенты Кентского государственного университета в Огайо бросали бутылки в полицейские машины и били витрины магазинов, а на следующую ночь неизвестные взорвали здание университетского ROTC. Губернатор штата Джеймс Родс направил национальных гвардейцев для поддержания порядка. Однако 4 мая собралось около 500 протестующих, некоторые из них бросали камни в гвардейцев, которые в ответ применили слезоточивый газ. Хотя ближайшие демонстранты находились на расстоянии шестидесяти футов, некоторые из гвардейцев открыли огонь, убив четырех студентов и ранив девять. Ни один из четырех убитых не был радикалом; двое из них были женщинами, шедшими на занятия. Президентская комиссия по беспорядкам в студенческих городках позже назвала «беспорядочную стрельбу» «ненужной, неоправданной и непростительной».[1875]
Новости об убийствах в Кент-Стейт накалили и без того перегретые кампусы колледжей. Несколько дней спустя известие о том, что полицейские из Миссисипи убили двух и ранили одиннадцать чернокожих студентов колледжа Джексон Стейт, вызвало новые протесты. Кампусы, в которых до этого времени антивоенная активность была незначительной, всколыхнуло насилие; трое студентов получили ножевые ранения в Университете Нью-Мексико. Студенческие забастовки в мае этого года затронули около 350 кампусов; в демонстрациях приняли участие около двух миллионов студентов, или 25 процентов учащихся университетов Америки — рекордный показатель. Тридцать зданий ROTC были сожжены или разбомблены. В шестнадцати штатах и в двадцати одном университетском городке пришлось вызывать Национальную гвардию. Более семидесяти пяти колледжей и университетов были вынуждены закрыться до конца учебного года.[1876]
Однако, как и в 1960-е годы, реакция в университетских кампусах давала лишь частичное представление о калейдоскопе американского общественного мнения по поводу этой самой раскольнической и длительной войны. Опрос журнала Newsweek, проведенный через несколько дней после убийств в Кент-Стейт, показал, что 58% респондентов винят студентов, и только 11% — Национальную гвардию. Около 50% опрошенных одобрили вторжение в Камбоджу, в то время как 39% высказались против. В условиях нестабильности, возникшей после объявления о вторжении и трагедии в Кент-Стейт, было трудно понять, какой вывод можно сделать из подобных данных опроса. Тем не менее они свидетельствовали о том, что некое молчаливое большинство, хотя и уставшее от войны, остается при своём мнении.
События в Нью-Йорке показали, что некоторые из этих людей были готовы к насильственным действиям. Когда мэр Нью-Йорка Джон Линдси, либерал по убеждениям, решил выделить день в память о жертвах в Кентском университете, сотни людей, многие из которых были студентами, мирно собрались по этому поводу в финансовом районе. Незадолго до обеденного перерыва около 200 строителей внезапно набросились на участников акции. Пока полиция стояла наготове, рабочие замахнулись на студентов своими касками, пробивая головы всем, кому могли. Затем рабочие направились к зданию мэрии, увлекая за собой толпу сочувствующих им прохожих. Там почтовый служащий в форме поднял американский флаг, который был приспущен до полупояса в память о Кентском штате. Помощник Линдси отреагировал на это, вновь приспустив флаг. Это разожгло толпу. Толпа пронеслась мимо полицейских, которые опять почти не вмешивались, по крышам припаркованных машин и поднялась по ступеням мэрии. Скандируя «All way with the USA», они вернули флаг на место. Затем рабочие ворвались в расположенный неподалёку колледж Пэйс и разбили ещё несколько голов, после чего разошлись — был уже час дня — и вернулись на работу. В общей сложности семьдесят человек получили кровавые раны в результате нападения. Только шесть рабочих были арестованы. Шесть дней спустя Питер Бреннан, лидер местного профсоюза строителей, отправился в Белый дом, чтобы вручить Никсону почетную каску. Никсон принял её как «символ, наряду с нашим великим флагом, свободы и патриотизма по отношению к нашей любимой стране».[1877]
Никсон, опираясь на подобную поддержку, придерживался своего курса. Более того, он ещё больше расширил масштабы войны, направив южновьетнамскую армию в Лаос в феврале 1971 года, и эта попытка обернулась военной катастрофой. Но масштабное несогласие также сохранялось, как в университетских городках, так и в других местах. В апреле 1971 года радикальная группа боевиков, назвавшая себя Mayday, поклялась «закрыть правительство» в Вашингтоне. Они устроили «лежки» на мостах и главных проспектах округа. Толпы бродили по улицам и били витрины. Полиция нанесла жестокий ответный удар, спровоцировав одни из самых жестоких беспорядков в истории Вашингтона. Около 12 000 человек были арестованы.[1878]
Другие противоречия, связанные с войной, ещё больше растревожили нацию той весной. Лейтенант Уильям Калли, обвиненный в убийстве многих мирных жителей в Май-Лае в 1968 году, в конце марта был признан военным судом виновным и приговорен к пожизненному заключению на каторжных работах. Его приговор привел в ярость многих сторонников войны, которые были уверены, что из него сделали козла отпущения, и ещё больше разжег внутренние дебаты. Никсон отреагировал на это тем, что освободил Калли из застенков и поместил его в свою каюту в Форт-Беннинге, штат Джорджия, на время пересмотра приговора. Судебный процесс и его последствия, смягчившие наказание Калли, вызвали ещё большее ожесточение и послужили неприятным напоминанием о жестокости конфликта.[1879]
Не меньше разногласий вызвала начавшаяся в середине июня публикация в газете New York Times так называемых «Пентагоновских документов». Это был 7000страничный сборник документов, первоначально заказанный Макнамарой в 1967 году и касающийся ведения войны Америкой к тому времени. Многие из документов были засекречены. Поскольку документы были посвящены войне при Кеннеди и Джонсоне, Никсон вполне мог бы не обращать на них внимания. Но Киссинджер беспокоился о безопасности своих секретных каналов и утверждал, что публикация документов — это нарушение национальной безопасности. Более того, он был возмущен — по словам Холдемана, он разразился «одной из своих самых страстных тирад» — тем, что человеком, слившим документы в Times, был Дэниел Эллсберг, которого Киссинджер включил в штат Совета национальной безопасности в качестве консультанта. Никсон согласился с Киссинджером и добился судебного запрета на дальнейшую публикацию. Две недели спустя Верховный суд пресек усилия Никсона, постановив 6 голосами против 3, что публикация документов не нарушает национальную безопасность. Судья Блэк заявил, что попытка остановить публикацию представляла собой «предварительное ограничение» и являлась «вопиющим, неоправданным» нарушением Первой поправки. Это решение стало важной вехой в судебной интерпретации прав прессы.[1880]
Это решение привело в ярость Никсона и Киссинджера, которые решили поквитаться с Эллсбергом и перекрыть утечки. Сначала они обратились за помощью к Гуверу и ФБР, но Гувер медлил — отчасти, видимо, потому, что был другом тестя Эллсберга. Тогда они решили создать свою собственную операцию — Отдел специальных расследований Белого дома. Никсон сказал Эрлихману: «Если мы не можем заставить кого-либо в этом чертовом правительстве что-то сделать с [утечками], то, ей-богу, мы сделаем это сами. Я хочу, чтобы вы создали небольшую группу прямо здесь, в Белом доме. Пусть они оторвутся от своих хвостов, выяснят, что происходит, и придумают, как это остановить». Эрлихман организовал группу в здании Исполнительного комитета, на двери которого висела табличка PLUMBERS. Им было приказано делать все необходимое для устранения утечек.
