Внутри меня не было паники. Было ожидание. Я знал, что первый шаг уже сделан, я уже перешагнул невидимый порог. И теперь нечто или некто, там, за чертой, ждёт моего следующего шага.

А может быть, уже идёт мне навстречу.

Я держал Настю за руку, пока мы шли к её подъезду. Лёгкий ночной ветер гнал по асфальту бумажный стаканчик, и он глухо уткнулся в бордюр. Где-то далеко лаяла собака. Настя молчала, но её ладонь не отпускала мою. В этой тишине было нечто странно уютное, как в последний вечер перед бурей.

— Ну и денёк, — вздохнула она, остановившись у входа. — У меня в голове всё пульсирует, как после шумного концерта. Только музыка — чужая.

— Тебе надо отдохнуть. Серьёзно, — я чуть наклонился к ней, взглядом стараясь вытеснить тревогу из её глаз. — Завари какую-нибудь ромашку или что там нужно в таких случаях, посмотри глупый сериал, отключи голову.

Она слабо улыбнулась.

— Не думала, Стас, что ты будешь меня учить отключать голову.

— Кто-то из нас должен оставаться в здравом уме, — я пожал плечами. — К тому же, если я сейчас зайду, потом ведь вообще не выберусь.

— То есть, всё это — только чтобы не поддаться моему неотразимому очарованию? — она приподняла бровь, прищурилась, и на мгновение показалась той самой Настей, знакомой с юных лет.

— Именно так. Хочу сохранить рассудок спокойным хотя бы до рассвета, — я наклонился и поцеловал её в щёку. — Давай. Отдыхай. Завтра я тебя заберу. Устроим нормальный день. Без подброшенных писем, странных фоток и загадочных звонков.

— Только попробуй не приехать, — она ткнула меня пальцем в грудь и скрылась за дверью.

Я стоял несколько секунд, прислушиваясь к её шагам на лестнице. Потом развернулся и пошёл к машине. Тяжело вздохнул. Слишком много всего наваливалось. Сразу. И слишком хрупким сейчас казался этот ночной покой.

Сев за руль, включил навигатор, чтобы ехать домой, но тут мигнул экран дисплея: новый заказ. Судя по метке навигатора где-то недалеко. Пассажир сам выйдет к дороге. Имя — «Григорий». Комментарий: «Прошу поскорее».

— Ну да, конечно, — пробормотал я. — Помедленнее ещё ни разу не просили. Никогда такого не было и вот опять.

Машина мягко скользнула по пустынной улице. Фонари казались чересчур яркими, выжигающими пятна света в ночи. Через пять минут я увидел фигуру на обочине. Человек в тёмной куртке, с растрёпанными волосами. В руке — небольшая сумка. Уселся в машину быстро, не глядя на меня.

— Доброй ночи, — сказал я.

— Вперёд, — отозвался он коротко, не поздоровавшись, и я тронул машину с места.

Несколько минут ехали в тишине. Я услышал, как он тихо скребётся пальцами по ткани своей сумки, будто перебирает что-то внутри. Не знаю почему, но от этого движения по спине побежали мурашки.На светофоре он вдруг подался вперёд и я увидел его лицо в зеркале: обычное, уставшее, с мешками под глазами. В руках он держал тонкий жёлтый конверт, который почему-то напомнил старый пергамент.

— Передай тому, кто умеет слышать, — сказал он и протянул его мне. — Не открывай сейчас. Просто положи туда, где не потеряешь.

Я взял конверт молча. Он был странно тяжёлый. Машинально сунул его в бардачок, как будто именно там ему и место. И вновь в машине тишина. Дорога по-прежнему бежала под фарами. Через пару минут пассажир сказал:

— Здесь останови. Дальше я сам.

Остановился, посмотрел на него в зеркало, но он уже вышел, тихо и незаметно. Еле расслышал шум закрывающейся двери.

Проехав пару кварталов, я потянулся к бардачку. Не потому, что хотел нарушить просьбу — просто что-то тянуло туда. Взял конверт в руки, осмотрел внимательно со всех сторон, ощупал пальцами, открыл.

Изнутри, словно живая, выползала тонкая, как волос, серая, пульсирующая нить. Она шевелилась, будто искала, за что зацепиться. Я аккуратно заглянул внутрь. Там внутри был целый клубок копошащихся нитей. И карточка с координатами.Никаких комментариев. Только адрес. Заброшенный кинотеатр за кольцом. Я знал это место. «Луч». Не работает уже лет двадцать. Почти забытое место, где некогда была жизнь. А теперь, похоже, будет встреча.

— Ну надо же! Какое незамысловатое приглашение. — послышался голос в голове.— Ну да, Шелест, ты прав. Идём смотреть кино?***

Кинотеатр «Луч» выглядел забытым памятником чему-то, что больше не имело значения. Обшарпанные бетонные колонны, гнутая крыша с выцветшей вывеской, облупленные плиты на фасаде. Окна заколочены, а там, внутри, за разбитыми рамами, прогуливался ветер.

Вышел из машины, сунул руки в карманы и направился к боковому входу. Конверт остался в бардачке, а странную нить, я положил в карман.

Сквозь пролом в ветхом ограждении я вошёл внутрь. Прошлогодние листья хрустели под ногами. Пахло сыростью и чем-то старым, пустым, неживым. Внутри, в зале, на том месте, где раньше была сцена, сидел незнакомый человек. Или по крайней мере, мне показалось, что сидит. Он выглядел так, словно врос в подиум. Спина прямая, тонкие, будто обтянутые кожей ветки, руки лежали на коленях. Их цвет был серо-жёлтым, как у дерева, давно высохшего под солнцем. Ладони покрывали глубокие трещины. Ноготь на указательном пальце правой руки расщепился до середины. Человек не шевелился.

Я застыл от неожиданности. Потом всё же сделал шаг вперёд.

— Доброй ночи! Это вы не меня тут ждёте?

Голова мужчины чуть качнулась в мою сторону. Голос был негромким и хрипел, как лифт старого панельного дома:

— Если бы я не ждал, ты бы не нашёл вход.

Я слегка прищурился, чтобы рассмотреть его в этой полутьме. Лицо незнакомца было настолько худым, что казалось голым черепом, но глаза… глаза были яркие. Не светились, нет, но в них что-то жило, как в пепле, в котором ещё теплятся угли.

— Как я могу к вам обращаться?

Прежде чем ответить, он медленно поднял свою засохшую кисть, дотронулся до груди, помолчал, и лишь потом сказал:

— Я Четвёртый Хранитель. Так и зови: Четвёртый.

— А что первый, второй и третий сегодня пропустят встречу?

— Один спит, другой сгорел, третий ушёл за грань.Он сказал это с такой будничной интонацией, что меня передёрнуло.

— Ладно, пусть будет Четвёртый. Как я понимаю, вы из Круга?

Он не подтвердил и не опроверг. Просто повернул ладонь вверх. На ней лежал совершенно гладкий камень. И теперь я понял, что он ждал не меня. Он ждал нить.

— Принёс? — спросил он.

Я достал небольшой клубок из внутреннего кармана. Он был холодным и безжизненным, как будто впавшим в спячку. Но стоило его поднести ближе к камню, как всё резко изменилось. Клубок вдруг дёрнулся, словно живой.

— Эта ваша непонятная штуковина почему-то шевелится, — сказал я.

— Она пока молчит. Но уже чувствует. Это значит, что ты ей подходишь.Он снова протянул ладонь.— Ты готов пройти туда, где время идёт назад?

— А у меня есть выбор?

Он скривил тонкие губы, похожие на две складки в сухой ткани.— Выбор есть всегда. Но это не твой случай.

Я передал ему нить. Он не взял её пальцами. Просто чуть наклонился — и нить сама легла на его ладонь. Камень вспыхнул едва заметным внутренним светом и снова погас.

— Мне передал эту вещь один пассажир такси. Странный человек. Просто сел в машину и оставил её. Почему он сам к вам не пришёл?

— Потому что не смог бы. Он всего лишь курьер. Служит только для доставки важных предметов. У нас есть такие особые люди, на которых не действуют большинство артефактов. Но они и не могут ими пользоваться. А вот с тобой нить оживает.

— Ну и что же это за артефакт?

— Это якорь, который выглядит как нить. Мы стараемся собирать фрагменты, оставленные теми, кто соприкасался с Лоскотухой. Эта нить — часть её круга. Без тебя она мертва. С тобой, сам видишь, она оживает и говорит.— Вроде бы её нельзя называть этим именем, сказал мне один ваш сотрудник.— Мне можно. — ответил Четвёртый Хранитель. — Она меня не слышит.

— Отлично, прояснили — на вас у неё выборочная глухота. А зачем мне во всём этом участвовать?