Я снова набрал её номер. Гудки шли один за другим. Прервал вызов. Когда уже начал тянуться за курткой, телефон завибрировал в ладони. На дисплее высветилось «Настя».

— Привет, — сказал я.

Секунда тишины. Потом — её голос, немного взволнованный:

— Прости, что не ответила сразу. Мне нужно было кое в чём разобраться. Ты не занят?

Я вздохнул. Почувствовал, как под лопаткой отпускает какое-то напряжение, которое даже не осознавал.

— Теперь точно нет. Что случилось?

— Давай лучше расскажу при встрече. Ты сейчас где?

— Собрался выезжать, покататься. Но могу заехать к тебе. Или встретимся в кофейне?

— Давай лучше у меня дома.

— Скоро буду.

Я одним глотком допил кофе. Вышел в прихожую. Когда одевался, в зеркале на мгновение показалось, что за моим плечом — не моё отражение. Но когда повернулся, всё было нормально. Только я. И, может быть, ещё кто-то — внутри.

Квартира Насти была в старом доме с толстыми стенами, с подъездом, пахнущими теплом и кошками. Она открыла мне в лёгком спортивном костюме. Волосы её были собраны в небольшой хвостик. Глаза показались мне настороженными. Как будто она не спала сегодня.

— Заходи. — Голос её был севшим.

Я вошёл. Она молча пошла на кухню. Там на плите стоял уже заваренный чайник, на столе — две большие кружки. Настя налила мне, потом себе. Достала какое-то печенье.

— Что произошло? — спросил я без долгих прелюдий.

Она поднесла кружку к губам, сделала глоток. Опустила глаза. Немного помолчала. А потом:

— Сегодня рано утром, примерно в пять. Я почему-то спала очень тревожно. Проснулась от того, что телефон мигнул — пришло сообщение.

— От кого?

— От Даши.

Я замер. Сердце будто сделало лишний удар.

— Что пишет?

Настя встала, взяла свой телефон с подоконника, открыла переписку. Показала экран. На фоне была обычная аватарка: тень от солнца и рука с поднятым пальцем. Ни имени, ни подписи — просто «Даша».

Сообщение было коротким: «Не ищи. Уже поздно. Он открыл дверь.»

Я почувствовал, как в животе стало холодно.

— Ты уверена, что это её номер?

— Сто процентов. Я писала на него сто раз за последние пару суток. Всё время был вне зоны или с ошибкой доставки. А тут, вот что пришло.

— Ответила?

— Конечно. Сразу. «Где ты?», «Что с тобой?»,«Скажи что-нибудь.»

— Ответ был?

Настя кивнула и протянула мне телефон. Следующее сообщение пришло через минуту: «Я уже не я. А ты не бойся.» Я прочёл его трижды. Слова вроде бы обычные. Но у меня появилось стойкое ощущение, что это писала не она.

— Шелест, — мысленно позвал я.

— Вижу. Чувствую. Текст мёртвый, а за ним чьё-то зловонное дыхание. Это не послание. Это касание.

Я вернул телефон Насте. Она взглянула на меня вопросительно. Я качнул головой:

— Вряд ли это писала сама Даша. Но похоже, тот, кто отправил, точно знал, что ты её ищешь. И знает, как пугать.

Настя чуть отодвинулась от стола, обхватила себя за локти.

— Я примерно так это и поняла, Стас. И знаешь что? Я смотрела на экран, а внутри всё похолодело. Как будто это не я тут читаю, а на меня кто-то смотрит из-за строк. Вот так. Слово — а под ним глаз.

Я встал. Подошёл. Осторожно положил руку ей на плечо.

— Очень хорошо, что ты это сказала. Это важно. Возможно, это станет важной ниточкой.

— Больше, чем ниточка, парнишка, — отозвался Шелест. — Это приглашение. Или проверка. Тебя. Или её.

— Боишься? — спросил я, глядя в лицо Насте.

— Конечно. Но я больше боюсь не разобраться во всём этом.

Я кивнул. Мысленно.

Шелест — молчал. Но я чувствовал, как он напрягается. Или концентрируется где-то у меня внутри. Настя поднялась. Глаза у неё были влажные, но не заплаканные.

— Если я исчезну — не ищи меня, ладно? Просто знай: я сама сделала выбор. Помни об этом.

Я мягко взял её за обе руки.

— Не исчезай.

Она чуть улыбнулась.

— Тогда не отпускай.

Она посмотрела на меня, и в её взгляде я увидел не страх, а что-то большее — просьбу быть рядом.

Когда я вышел из квартиры Насти, воздух был густым, как варёное молоко. Солнце пробивалось между крышами и облаками тускло, будто и оно сегодня не решалось заглядывать слишком глубоко. Я спустился по лестнице, шаги отдавались в гулком подъезде. Дошёл до машины, открыл дверь, сел за руль. Пальцы автоматически потянулись к телефону — сунуть в держатель, проверить маршрут, уведомления. И тут я вздрогнул. Телефон был горячим. Не тёплым от кармана. Горячим, как стакан чая летом в поезде. Почти обжигающе.

Я тут же нажал кнопку и экран погас. Никаких уведомлений. Ни звонков. Ни сообщений. Никаких приложений не было открыто. Запущенных процессов нет. Процентов заряда — девяносто два. Что интересно, он был тёплым ровно в том месте, где Настя держала его в руке. Я помню, как она передавала мне телефон. Она сжала его, дрожащими пальцами. И теперь мой тоже греется, как будто в нём появилось что-то чужеродное.

— Это не она, парнишка, — прошелестел голос в голове. — Это ты.

— Что?

— Твой небесный камень. Он оживает. Вещи, через которые проходит чужая боль, становятся тебе ближе. Он вас соединяет. Ты чувствуешь след. Тепло. Страх. Ожидание.

— Как типа сканер?

— Нет. Как кожа. Иногда через прикосновение ты будешь понимать больше, чем через слова. Главное — не прикасайся к тому, что слишком долго молчало. Там боль будет такая, что не выдержит сердце.

Я положил телефон на панель. Тот чуть дрогнул, как если бы сделал выдох. Тепло стало медленно уходить.

Завёл двигатель. Окно приоткрыл. Дышать стало легче. Но ощущение, что мир обратил на меня внимание, не исчезло.***

Не успел я выехать со стоянки, как телефон внезапно зазвонил. Номер был не из списка моих контактов. Немного подумав, нажал «Принять».

— Алло?

— СТАААААС! — неудержимо-восторженно закричали в ухо. Кажется, ещё и отплясывали вприсядку. — Ну ты не поверишь! Я только что откинулся! Стою, дышу свежим воздухом и никаких решёток! Я свободен!

Я замер на секунду. Голос то знакомый. В памяти щёлкнуло.

— Альберт?

— Эй, какой я тебе Альберт! Я тебе говорил не раз. Эй-нааар! Ну хоть ты запомни, а? Я, можно сказать, теперь свободный гражданин и носитель древнего имени. Уважаемый человек. Ну, почти.

— Где ты?

— Где и должен быть. У ворот изолятора. У меня, правда, телефона своего нет — попросил у вертухая, прикинь? Подхватишь меня в первый час на воле? А?

Я усмехнулся. Меня как-то попустило — впервые за сутки стало легче.

— Выезжаю.

— Вот это я понимаю! Настоящий друг. Ты ж рулевой! Хе-хе. Короче, стою, жду.

Он отключился. Я всё ещё улыбался, пряча телефон в карман. Завёл двигатель и выехал.

Он ждал на углу, сидя на бетонном блоке, словно на троне. Серые спортивные штаны, ветровка не по размеру, пакет с вещами на коленях. Лицо его сияло как начищенный рубль. Увидев меня, подпрыгнул, взмахнул рукой.

— Ой, смотрите, кто приехал! Гоу-гоу-гоу, поехали, пока меня обратно не затянуло!

Я открыл дверь. Он плюхнулся на переднее пассажирское, откинулся на спинку, выдохнул с чувством.

— Мать честная… как же хорошо пахнет обычный город. Без хлорки, камеры и запаха чужих носков. Аж слеза наворачивается. Как ты, герой?

— Держусь. А ты, я смотрю, неплохо.

— Я великолепен! Менталка на нуле, паранойя умерла, дух-покровитель молчит, но подмигивает. Красотень!

Он засмеялся, потом внезапно притих, повернулся ко мне.

— Ты, кстати… изменился.

— В смысле?

— Ну, ты светишься. Мягко, изнутри. Я это сразу почуял. Дух мне маякнул: «Этот прошёл». Я говорю: «Что прошёл?» А он — «Ну, утисету же». Вот так я и узнал.

Я посмотрел на него исподлобья.

— Так заметно?

— У кого был такой опыт — тот сразу видит. Ты стал другим. Более прозрачным, но не слабым. Понимаешь? Как стекло, за которым огонь.

Он хмыкнул.

— Или как аквариум с пираньями. Зависит от угла зрения.