– Дайли, – то ли закричала, то ли засипела она, пытаясь найти подругу в творившемся вокруг хаосе.

Она не видела Дэй, как и Ингвера, но продолжала звать ее.

– Помоги, – в последний раз простонала она, склоняясь над Суми. – Помоги…

Дайли появилась, словно вынырнув из ниоткуда, опустилась рядом с Йолинь и без лишних слов положила свои ладони на ее. Девушка подняла заплаканное лицо. Сейчас образ Дэй плыл перед ее взглядом.

– Прошу, – по-аирски прошептала Йолинь, понимая, что Дэй может и отказать. То, какими категориями мыслили Тени, до сих пор оставалось загадкой для Йолинь.

– Ты должна помочь мне, – вдруг заговорила она. – Он изменен. Его энергия тоже, почти как твоя, моя сила может быть губительна для него. Дай то, что есть у тебя, а я направлю, сможешь?

Йолинь не знала, сможет она или нет. Единственный раз, когда ей удалось выбросить в пространство материальный сгусток энергии и спалить вирга, был случайностью. Но одно она знала совершенно точно – она сделает все что угодно для этого существа, что как-то незаметно стал частью ее семьи.

Девушка лишь судорожно кивнула, пытаясь заставить себя собраться и перестать рыдать.

Она чувствовала силу внутри себя, энергию и ее течение, что по замкнутому кругу циркулировала в ее теле. Ее пульсация эхом отражалась в теле, стоило лишь немного прислушаться к ней. Сперва она попыталась силой вытолкнуть хотя бы часть ее из себя, направляя в руки ближе к ладоням. Это было похоже на то, как если бы она попыталась натянуть тугую пружину. Неимоверно тяжело, и стоило потерять концентрацию, как эта самая «пружина» вновь сжалась, возвращаясь на место.

«Не так, – раздался голос Дэй у нее в голове. – Не тащи ее, вырывая из собственного тела, делись ею потому, что он часть тебя, которой требуется помощь, поддержка и любовь. Отдай эту энергию так, словно показываешь ему то, насколько он дорог тебе».

Йолинь потянулась к этому чувству, что зародилось между ней и Суми, казалось, еще в прошлой жизни. Она вспомнила ту бездну одиночества и неразделенной боли; ту черную дыру, что зияла в ее груди до того самого дня, пока в ее жизни не появился он. Ее друг. Ее искра. Такой же неправильный, как и она. Такой же одинокий, в самом глубинном смысле этого слова. Вспомнила, как впервые почувствовала прикосновение его крохотного влажного носика к собственной ладони, и как ее мир перевернулся в тот день, когда он признал в ней родное существо. Эта любовь между зверем и человеком зародилась в одном прикосновении, чтобы она смогла спасти его, а он ее. Она же помогла ей стать той, кто она есть сейчас. Еще до того, как в ее жизни появилось чувство к Рику, в ней была любовь к существу, что сейчас без лишних раздумий пожертвовало жизнью ради нее.

Сквозь полуопущенные веки она видела, как под ее ладонями зарождается светло-серебристое сияние, оно разгорается, точно крошечная звездочка, зажатая в ее руках, проникает в тело Суми, исцеляя его раны, сращивая поврежденные ткани, опутывает его сердце, заставляя биться сильнее. Оно разгорается все сильнее, проникает все дальше, затмевая своим сиянием все вокруг, пока на его место не приходит успокоительная тьма…

Широкие шаги эхом отдаются в пространстве. Пожалуй, это все, что он еще может слышать сейчас. Да, им удалось отразить атаку виргов. Да, большая часть его отряда не пострадала… Большая часть, не все… Но все, о чем он может думать сейчас, после того, что удалось понять из рассказа Тэо, так это о том, где Йолинь. Он ни за что не поверит, что с ней все хорошо, пока не увидит это сам! Сердце так бешено колотится в груди, что, кажется, еще немного, и оно расколется на тысячи осколков. Бег по лестнице кажется бесконечным движением в никуда. И все же он оказывается у двери в их комнату, а теперь пытается совладать с самим собой, чтобы найти в себе силы открыть ее.

Рик осторожно приоткрыл дверь, поймав себя на мысли, что впервые за неведомое количество лет его пальцы дрожат. Казалось, все его тело сотрясает дрожь.

Из-за дневного света, что падал из широкого окна, он увидел лишь силуэт девушки, что замерла напротив него. Словно невесомое видение из странного навеянного сна. Сердце в его груди болезненно сжалось, и он буквально заставил себя сделать первый шаг к ней, затем еще один, пока она наконец-то не оказалась перед ним. Он смотрел на ее лицо, тело, укутанное в тончайший шелк голубого кимоно, пытаясь найти повреждения. Боясь понять, что она пострадала.

– Со мной все хорошо, – прошептала она, касаясь ладонью его щеки.

На ее губах расцвела легкая улыбка, а он уже не мог найти в себе сил спросить еще хотя бы что-то. Наклонился к ее губам, целуя их сперва осторожно, нежно. Но чем ближе она была к нему, тем болезненнее было ощущать, что их что-то еще разделяет. Он резко подхватил ее под бедра, когда ее ноги обвили его вокруг пояса, она на мгновение отстранилась от него.

– Кровать занята, – почти срывающимся голосом прошептала она.

И только сейчас Рик заметил, что это действительно так. Огромная зверюга, никого особенно не замечая, храпела, развалившись поперек их кровати. Даже не постеснялась одеяльцем укрыться.

– Неважно, – улыбнулся он уголками губ, сажая Йолинь на подоконник и целуя ее вновь.

«И правда, какая разница», – подумала принцесса, ощущая, как разливается тепло в ее груди и словно перетекает сквозь кончики ее пальцев в тело Рика. Теперь о ее любви научилась говорить и ее сила… она становится непозволительно сентиментальной и… это ли не счастье?

Спустя пять лет

– Только не говори мне, что собираешься ехать с мальцом на своей зверюге? – по своему обыкновению Веня была весьма категорична к Суми. Их взаимная страсть не угасала с годами, а уж скорее превращалась в нечто незыблемое.

– Я и не говорю, – улыбнулась я, беря Эвана на руки.

Мой мальчик, светловолосый малыш, который вошел в нашу с Риком жизнь четыре с небольшим хвостиком года назад.

– Мам, Суми покатает? – улыбнувшись, спросил он.

«Мама», удивительное слово появилось в моей жизни с появлением этого ребенка на свет. И пусть Север знает, что не мной рожден этот ребенок, но еще ему следует запомнить, что именно я его настоящая мать. Я правда хотела, чтобы Марсия выбрала иначе… Но благодарна ей, что она выбрала так. В итоге я не смогла позволить, чтобы свершилась казнь над этой женщиной. С тех самых пор, когда она отказалась от собственного сына, Эван стал моим ребенком, а его мать покинула Аранту. Разве могла я допустить, чтобы это однажды встало между мной и моим ребенком?

– Покатает, – улыбнулась я. – Не боишься?

– Нет, – радостно засмеялся малыш, а мое сердце улыбнулось вместе с ним.

– Ну, что этому дураку…

– Веня, – строго осекла я подругу. Конечно, она не всерьез, но все равно не люблю, когда она так говорит о Рике.

– Хорошо, – примиряюще подняла она руки вверх, – этому Рикхарду припекло отмечать день твоего рождения у истока Тирты? Что за бред в середине весны устраивать поход на природу с детьми?!

– Не знаю, – усмехнулась я, проверяя все застежки на курточке Эвана, – сказал, это будет сюрприз.

– Идиот, прости меня господи, – фыркнула Веня.

Стоило мне с сыном на руках направиться к двери, как Суми послушно поднялся и тут же посеменил за нами. Да, особой любви к лошадям у меня так и не возникло. А Суми куда больше нравилось путешествовать со мной на спине, чем ждать, пока я догоню его. Вот и сейчас мой друг отнесся к путешествию с большим воодушевлением.

Мы словно летели туда, где брала свои истоки величественная горная река Тирта. Путешествие не заняло так уж много времени благодаря Суми, но могло бы выйти и быстрее, если бы мне наконец-то удалось открыть портал. К сожалению, этому я пока так и не научилась. Но, по крайней мере, Эван был в восторге и смеялся почти всю дорогу. Куда именно нам нужно, я знала, но все равно никак не могла понять, что задумал Рик.