Но тут силы оставил Зайцева, он без сил спустился около стены.

— Рей, ты живой? — почти прошептал он, подняв на меня взгляд.

Я присел рядом, тяжело вздохнул:

— Я живой, Толян. Живой. Они в эфире казнили моего двойника, клон.

— Надо всем землянам об этом сказать, — уже громче произнес Толик. — Ты знаешь, что сейчас происходит?

— Знаю. Как ты здесь оказался? Расскажи.

Зайцев набрал побольше воздуха в легкие, выдохнул, будто проверял, может он дышать, как прежде или нет.

— В общем так. Я примкнул к одной группе сопротивления. Надоело мне все, понимаешь, Рей, — он вдруг запнулся, смущенно посмотрел: — Может тебя лучше Лазером звать?

— Да зови, как хочешь, — я похлопал парня по колену. — Лазером-мазером-шмазером.

— Ну вот, — Зайцев, чуть прикрыв глаза, продолжил: — И мы устраивали всякие диверсии, теракты. А потом нас схватили. И я попал сюда.

— Они успели тебе что-нибудь вколоть?

— Нет. Не успели. Они вначале проверяли меня вдоль и поперек, насколько я здоровый. И только потом сунули в эту ячейку.

Он вдруг замолчал, закрыл лицо руками. И его голые плечи затряслись, из-под пальцев просочилась струйка, закапала на тряпичные брюки.

— Так, б… я вас долго ждать буду? — в проеме нарисовалась кряжистая фигура Хряка. — А это, мать вашу за ногу, кто? — он ткнул толстым пальцем в Зайцева. — Откуда он взялся, мля?

— Хряк, это мой друг, Толян. Анатолий Зайцев. Мы с ним на тварей на космической станции охотились.

— Здорово, — Хряк почесал широкий лоб, похлопал глазами. — Ну а взялся он откуда?

— Оттуда, — Сашка махнул в сторону консольного крана, который развернулся к очередной ячейке. — Здесь из людей пришельцев делают. А вот из этого парня не успели.

— Круто. Ну и как он голый с нами пойдет?

На Толяне действительно были надеты только холщовые штаны. И он здорово замерз, его трясло, то ли от холода, то ли от последствий пережитого.

— Да, ничего страшного, переживу, — Зайцев встал, протянул руку Хряку. — Зайцев, Толя. Можно Толян.

— Хряк. Тьфу! То есть Иван Хряков. Можно просто Хряк.

— Там внизу есть какая-то лаборатория, — деловито сообщил Сашка. — Наверняка, какую-нибудь одежду из раздевалки умыкнуть можно. Пошли.

— На! — Хряк расстегнул свой бронежилет, снял свою широкую рубаху и протянул Зайцеву. — Надевай! А мне и так хорошо, — похлопал себя по широкой волосатой груди, и лишь после этого застегнул броник.

Толику сумел обернуть рубашку Хряка вокруг себя два раза. И широко улыбнулся, вытер нос, и незаметно стер слезы.

И мы направились к шахте лифта. Первым вновь по лестнице начал спускаться Сашка, потом Толян, потом Хряк и я замыкал нашу группу.

Мимо нас вверх пролетел лифт, обдав сильным порывом ветра, так что рубашка на Зайцеве вздулась, как парус.

— А почему мы на лифте не едем? — спросил он.

— Чтобы внимания не привлекать, — пояснил Сашка. — Вот здесь лаборатория. Пошли.

На этот раз мы оказались в коридоре, стены, выложенные плиткой двух контрастных цветов. Снизу темно-зеленой, от середины светло-бежевой. По светлой части шли разноцветные линии с надписями. Не успел я прочесть их, как Сашка уверенно повернул направо, и повел нас куда-то. Около двери с надписью «Раздевалка» остановился и хотел открыть.

— Подожди, — я остановил его, ощутив чьи-то мыслеобразы, помимо наших.

Но тут же понял, что в раздевалке никого, а шум шагов приближается. И нам не оставалось ничего, как шмыгнуть внутрь. Темень. Только белесый свет едва-едва освещал высокие металлические шкафчики, выстроившиеся в ряд, скамейку, легкий колченогий столик с пластиковыми стаканчиками.

— Они идут сюда, — прошептал Сашка. — Быстро прячемся.

Где? Где спрятаться? Я просканировал быстро помещение и обнаружил дверь, что вела в душ. И мы все вчетвером друг за другом вбежали туда. Едва я успел прикрыть дверь, как шум шагов усилился. Скрип входной двери. Шаги. И веселые голоса. Человеческие. Что удивило меня.

— Ну что, бродяга друг любезный, сколько сегодня обработали? — весело произнес один из них высоким тенорком.

— Двадцать три, Серега! Двадцать три. Как с куста! — хохотнул другой глубоким густым баском. — Перевыполнение плана, однако.

— А сдохло сколько? Много?

— Да нет. Пять штук. Да и то. Старики все. Туда им дорога. В биогумус.

Хлопнула дверца шкафчика и тот, что говорил тенором со вздохом проронил:

— Жаль, если они улетят. Кто нам будет платить? Золотом, брат Сергей. Золотом. «Все звезды светят мне, все банки платят мне», — он пропел последнюю фразу, которую тут же подхватил второй.

Они хором начали петь эту фразу, отстукивая ногами, как в кордебалете.

Свет, что сочился из-под двери, обрисовал с какой злостью смотрит Толян, а руки сжались в кулаки.

— Нет, не улетят они, Игорёша. Не улетят. Пока не поймают этого Лазера. То есть Эдгара Рея.

— А ты думаешь — он живой? Ну тогда искать им его — не переискать, — коротко хохотнул.

Мимо меня промчалась фигура. Распахнулась дверь душа. Сашка выскочил наружу, я — за ним, пытаясь остановить. Удар в физиономию одного из негодяев. Перекувырнувшись через скамейку, тот упал навзничь, дернул ногами. Второй, широкоплечий и высокий, успел отскочить. Встал в боевую стойку, зло оглядывая нас. Но тут мимо пронесся, как носорог Хряк, вмазал второму парню так, что впечатал башкой в шкафчик. Оставляя кровавую полосу, тот соскользнул вниз. А Хряк начал мутузить его со всей силой.

Первый парень вдруг очухался, вскочил, но тут же полетел обратно, после хорошего джеба Сашка. Он выхватил из кобуры бластер, и не прицеливаясь нажал пуск. Пуфф. Шмяк-шмяк. Лазерный луч рассек голову первого подонка надвое. Она с глухим шмяканьем распалась на две половинки, которые свесились на плечи.

— Хватит, Хряк, — я похлопал парня по плечу.

— Уроды чертовы, — Хряк остановился, вытер рукавом пот с лица. — Гады!

— Надо одежду найти для Толяна, — напомнил я.

Мы обошли раздевалку. Я обнаружил еще одну дверь, толкнул.

— Ух ты! Да тут еще скафандры! — обрадованно воскликнул Сашка, оказавшись у меня за спиной. — Ну-ка, Толян, примерь!

Толик спустился вниз по ступенькам. В разделенных на секции нишах висели на крючках ярко-оранжевые костюмы.

— Это не скафандры, — сказал он. — Это защитные костюмы, против агрессивной среды.

— Но они довольно прочные, — Сашка вытащил из одного закутка комбинезон. — Тут и шлем есть. Неплохая вещь.

Один из костюмов Зайцеву подошел. Он застегнул молнию, подтянул ремень. И смущенно попросил:

— Мне бы еще оружие. Найдется что-нибудь?

— Монтировка. Подойдет? Во! — Хряк вытащил из-под скамейки металлическую выкрашенную красной краской палку, загнутую на конце. — Будешь у нас теперь Гордон Фримен! — он расплылся в широкой ухмылке.

— Какой еще Гордон Фримен? — не понял я. — Это кто такой?

На меня воззрились три пары удивленных глаз, и я с досадой ощутил, что умудрился ляпнуть какую-то глупость.

— Да, ты ведь у нас пришелец, — Толян снисходительно похлопал меня по плечу, что вызвало у меня досаду еще больше. — Легендарных игр не знаешь.

Не стал переспрашивать, что за «легендарная игра», прошелся по всей раздевалке и наткнулся на массивный металлический шкаф, утопленный в стене. Судя по выпуклым кнопкам и ручке с рисками и цифрами — сейф.

— Сашок, сумеешь вскрыть?

Парень возник рядом, жестом фокусника вытащил свой планшет, пошуровал. Быстро набрал код. Покрутил ручку, туда пару раз, обратно. Раздался громкий щелчок, и Сашка с большим трудом, но отодвинул массивную очень толстую дверь.

— Ничего себе, — присвистнул он, бросив взгляд внутрь.

На первых двух полках аккуратно лежали слитки золота. На средней — странные прозрачные контейнеры. Сашка вытащил один, повертел в руках.

— Вещества какие-то, — вынес вердикт, и кинул обратно на полку.

А на нижней полке было выложено оружие, те самые серебристые пистолеты-пулеметы, которые так любил использовать Ковалев. «Интересно, что он сейчас делает? Спросить бы Толяна об этом?» — пронеслась в голове мысль.