При этом последние пару ночей наконец-то прошли для Артура спокойно. Шакал служил благому богу Инготии. И, когда враг обрел силу, фантом спрятался. Уилсон единожды пытался его позвать, но ответа не было.

Утром третьего дня Артур решил, что больше откладывать нельзя. Дождался, пока Мэри уйдет на работу. Достал из-под кровати коробку, в которой хранил «Ястреба-перепелятника» и два полуфунтовых брикета белого угля.

После короткого раздумья решил не брать оружие. Вряд ли получится застрелить уже мертвую сущность. А прогулка с револьверов в кармане может обернуться проблемой с законом.

Из дома направился к северной окраине. Знал о небольшом пустыре за каналом Регента, между Речной аллеей и Лягушачьим переулком. Уже спустившись на два этажа, Артур остановился, вернулся в квартиру. Взял коробок спичек и пару старых номеров «Зеркала», с которыми не жалко будет расстаться.

Вышел из дома и направился в сторону отведенного от реки канала, в основном использовавшийся для перевозки грузов. Как по самому Ландариуму, так и транзитом в города дальше по течению Роззаги, вплоть до порта в устье реки.

Во время пути поймал себя на том, что сдерживает шаг. За полчаса неторопливой прогулки Артур дошел до Речной аллеи. Свернул с деревянного тротуара, прошел по некошеной траве высотой по колено. Дальше пришлось продраться через кусты.

Наконец, вышел на пустырь. Шел осторожно, чтобы не споткнуться о битый кирпич или мусор. Прошел ближе к центру открытой площадки, увидел черный след кострища. Рядом лежало местами обгоревшее бревно длиной фунтов в десять. Подтащили, чтобы было удобнее сидеть.

Артур присел на корточки, скомкал пару газетных листов. Достал первый бумажный сверток, развязал шпагат и открыл упаковку. Увидел блестящую пористую породу. Клерк в магазине советовал обращаться бережно, белый уголь отличался хрупкостью и мог разлететься на осколки даже от падения на пол.

Осторожно положил на старый пепел, поверх смятую страницу. Достал спичку, чиркнул о бок коробка. С серным шипением загорелся огонь. Сперва он перекинулся на бумагу, потом на уголь.

Пламя разгорелось и быстро сменило цвет с привычного желто-красного на белый медицинский. Артур медленно поднес правую руку к бруску. Но сразу же отдернул. Решил, что если и рисковать, то пальцами на левой кисти.

Почувствовал исходивший от угля жар. Впрочем, вполне ожидаемо для огня. Встал, провел ладонью сквозь дым поверх на безопасном расстоянии. Поднес к глазам. Показалось, что участок кожи изменил цвет.

Вполголоса произнес, отчасти стараясь подбодрить себя:

— Раз я собрался провести эксперимент, то нужно идти до конца.

Достал часы, откинул крышку. Снова вытянул левую руку вперед. Засек минуту. Часто косился на циферблат, потом переводил взгляд на дым белого угля. С трудом дождался, пока секундная стрелка сделает полный оборот.

На ладони, чуть ниже большого пальца, появилось темное пятно. Похожее на налет, который Артур видел у Марка Левиса из отеля «Великая Альбия Матра». Сперва потер руку о штаны. След не исчез. Попытался соскоблить ногтем, но не получилось. Даже не почувствовал, что кожа запачкана.

Ситуация повторилась. Он видел изменение. Но физически не ощущал. Собственно, также происходило с шакалом большую часть времени. Только в редких случаях зверю удавалось повлиять на внешний мир.

Уголь прогорел едва ли на пятую долю. Артур лишний раз убедился, что его почти волшебные свойства не преувеличение. И насколько правыми оказались промышленники, перешедшие с бурого и черного на белый.

Артур решил повторить, но на этот раз отмерить три минуты. Протянул руку ладонью вниз. Попробовал опустить чуть ниже, к границе терпимого жара.

Но не продержал полный срок. Где-то к исходу второй минуты не выдержал и проверил. Серое пятно увеличилось. А в центре стало толще, появилась заметная корка. Артур решил, что этого будет достаточно.

Поднял руку вертикально вверх, демонстрируя метку бога. Попробовал скопировать интонацию, с которой обращался к шакалу. Откашлялся, сделал несколько глубоких вдохов и громко произнес:

— Я здесь!

Журналист смотрел на небо. И увидел движение в облаках. К нему медленно повернулся зрачок висевшего над головой глаза бога. Следом еще несколько дальних. Артур огляделся кругом. Все, которые удалось увидеть, сосредоточились на нем.

Спустя пару долгих секунд пришел ответ. Не голосом. Артур был уверен, что не услышал ни звука. Слова пульсировали в груди. И каждый слог отзывался спазмом межреберных мышц.

Я тебя вижу.

В обращении не было ни интонации, ни акцента. Просто знание, помещенное сразу в голову журналиста. Уилсон опустил руку, вслепую отступил на несколько шагов, чтобы лучше видеть ближайший к себе глаз.

— Меня зовут Артур Уилсон. А тебя?

Ара-тун-Оттонд. Отец эвкалиптов.

— Чего ты хочешь?

Я не умею хотеть.

Артур не сдержался и потер ладонью грудь. Но не помогло от растекшегося внутри жжения. Попробовал изменить формулировку.

— Для чего ты существуешь?

Для чего существуешь ты?

— Не знаю.

Тогда почему спрашиваешь у меня?

— Я столкнулся с неизвестностью и испугался. Хочу узнать, кто ты такой и по какой причине оказался в этом месте.

Я был здесь от начала времен.

—Ты понимаешь, где сейчас находишься?

Артур внутренне сжался, ожидая очередной судороги. Но ответа не последовало. Вопрос заставил мертвого бога задуматься. Журналист подождал несколько минут, повернулся к другому глазу, махнул рукой, привлекая к себе внимание.

— Я объясню. Ты… — Артур запнулся, пытаясь подобрать верное определение. — Ты висишь над городом Ландариум. На противоположном конце земного шара от континента, где прежде находился.

Почему?

— Слишком сложно объяснить. Ты очень долго спал, чтобы понять причины.

Твой народ освобождает меня. Медленно. Снова спрошу почему?

— Мы не знали о существовании богов. Даже сейчас не видит никто. Только я. Твое тело с нашей точки зрения просто ресурс. Для обогрева, готовки и приведения в движение паровых машин.

Ара-тун-Оттонд снова надолго замолчал. Артур не понимал, насколько полноценным сознанием тот обладал. За прошедшее с момента открытия белого угля время достали из земли и тем более сожгли лишь незначительную толику всех запасов. И предстояло выяснить,

— Ты слышишь меня?

Да.

— Скажи, до нашего разговора ты осознавал себя?

Не до конца. Назвав свое имя, полностью вспомнил кто я. Благодаря тебе.

Артур напряженно поджал губы. Слишком поздно подумал о таком исходе разговора. Прежде инготийский бог действовал бессознательно. Но может это и к лучшему — с разумным созданием легче общаться.

Грудь свело очередным спазмом. Ара-тун-Оттонд снова обратился к нему.

Ты освободишь меня.

Утверждение, а не вопрос. Артур опустился на бревно, вновь с силой потер грудь. Задержал ладонь напротив сердца. Беспокойно посмотрел на облака. Заговорил, тщательно подбирая слова.

— Один человек уже пытался. Несколько дней назад, когда сгорело очень много твоей плоти. Что с ним стало?

Получил заслуженную награду. Огонь его принял.

— Умер во время пожара?

Верно.

— И если я помогу, то закончу точно также?

Да. Я отец эвкалиптов. И не способен наградить ничем, кроме огня.

— Тогда вынужден отказать. Мне нравится жить. Не тороплюсь вступить в пламя.

Вместо ответа последовал долгий спазм боли. Артур стиснул зубы, несколько раз громко выдохнул. После короткого яростного порыва Ара-тун-Оттонд снова обратился к журналисту.

Ты добровольно принял метку. И уже не можешь отказаться.

В ответ Артур только покачал головой. Он не понимал до конца, на что способен дикарский бог. И решил не связывать себя обязательствами, которые не собирался исполнять. Упрямство журналиста разозлила собеседника еще сильнее.

Горевший брикет угля резко вспыхнул, прогорая за считанные секунды. От неожиданности и волны жара Артур отшатнулся, повалился с бревна на землю. Если бы уголь не лежал на старом кострище, то непременно начал бы пожар.