Идти одному было страшно. Даже с револьвером в кармане, который пусть и не всегда, но стрелял. Артур вырвал из блокнота страницу и написал короткое послание Джеки. Среди знакомых социалист все еще выглядел самым надежным спутником для опасного предприятия.

Повторять вчерашнее приключение не хотелось. Судя по всему, инготийцы перешли на ночной образ жизни. Днем прятались в укромном месте, с закатом выходили на охоту. Значит, и ловить их лучше при свете солнца. Когда вокруг больше людей и можно позвать на помощь полисменов или неравнодушных знакомых.

В послании предложил Джеки встретиться в полдень. Понадеялся, что к этому времени получится установить связь с шакалом

***

На следующее утро журналиста разбудила жена. Он сонно приподнялся на локте, вопросительно посмотрел на Мэри. Та стояла возле окна в ночной рубашке, похоже, встала с кровати совсем недавно.

— Что случилось?

— Выгляни на улицу, — встревоженно ответил Мэри.

Артур поднялся, встал рядом с женой. И не увидел за окном ничего, кроме грязно-серого тумана. Прижался к стеклу, попытался рассмотреть улицу. Прошел на кухню, заглянул во второе окно.

Насколько смог увидеть, пелена тянулась от земли и поднималась сильной выше их четвертого этажа. Через плотный туман едва просматривался дом на другой стороне улицы. Артур вернулся к жене.

— Вообще ничего не видно, — покачал головой Артур. — Давно такого тумана не было.

— Мне кажется, что никогда.

Журналист приоткрыл окно, выглянул наружу. Почувствовал сильный запах пожара. Сразу же захлопнул. Значит, на улице был не простой туман. А смешанный с дымом. Частицы гари перемешались с водяным паром.

— Мэри, пожалуй, сегодня останешься дома. Предположу, один день майор проживет с неубранным домом.

— Думаешь? За такое можно и без работы остаться.

Артур пожал плечами, предлагая жене решать самостоятельно. Мэри тоже сходила на кухню, внимательно посмотрела на улицу из обоих окон квартиры. Повернулась к мужу.

— Хорошо, ты прав. Не уверена, что в таком тумане смогу найти дорогу. И надышусь дымом на всю оставшуюся жизнь.

— Давай подождем. Может, через несколько часов развеется. У меня тоже на полдень назначена встреча. Которую лучше не пропускать.

Артур не спеша собрался, натянул штаны и домашнюю рубашку. Помог Мэри с завтраком. Потом вышел в общий коридор, спустился на первый этаж. Может, у консьержа были какие-нибудь новости. По пути пытался вспомнить, кто сегодня дежурил. Вроде бы отставной военный.

Увидел, что дверь на улицу снизу подоткнута смоченной тряпкой, чтобы не пропускать смог. Уилсон подошел к комнатке консьержа, из вежливости постучал по косяку, заглянул внутрь.

— Мистер Доусон, доброго утра.

— Мистер Уилсон, — мужчина начал вставать со стула, но журналист жестом попросил ему остаться сидеть. — Чем могу помочь?

— Вы точно видели, что творится на улице. Не доходили какие-нибудь новости?

Скучавший консьерж заметно приободрился. Понял, что нашелся готовый терпеливо слушать собеседник. Прежде, чем заговорить, Доусон расправил ногтем большого пальца усы.

— С утра газетчик заходил. Рассказал, что за пару часов до рассвета начался пожар. Говорят, загорелись склады возле доков импорта. Вся королевская пожарная служба там собралась.

— Думаете, огонь пойдет дальше?

— Не должен. Портовые кварталы отделены от остального города каналом. Но я бы не советовал вам выходить на улицу. Вы помните долгий смог пятьдесят пятого года?

— Крайне смутно. Мне тогда едва-едва исполнилось пять лет.

— Выдалась очень холодная и безветренная осень. Все стали дома углем топить, а дым не уходит. Вот и смешался с дождевыми облаками. Потом опустился и пять дней простоял. Тогда-то и придумали слово «смог». Говорят, десять тысяч человек померло.

— От чего? — из вежливости спросил Уилсон.

— Что-то связанное с дыханием, я точно не вспомню. Сажа в нос и горло набивалась, там все воспалялось. Вот люди и помирали.

— Понятно.

После такого рассказа выходить на улицу Артуру расхотелось. Он поблагодарил консьержа и начал медленно подниматься на свой этаж. Пришлось глубоко дышать и почувствовал просочившийся запах дыма. Пока еще слабый.

Следующие три часа оставались дома. Периодически подходили к окнам, проверяли. В какой-то момент Артуру показалось, что смог стал менее густым. И журналист решил отправиться в паб, куда пригласил Джеки. В конце концов, именно он назначил встречу и не приходить было некрасиво по отношению к социалисту.

Мэри не стала спорить и отговаривать. Вместо этого раскрыла одежный шкаф, после коротких поисков достала связанный из шерсти шарф. Смочила середину водой.

— Держи. Замотай лицо, это хоть как-то защитит от смога.

Артур благодарно кивнул. Пока жена копалась в шкафу, он успел спрятать в карман револьвер. Замотал лицо, почувствовал запах мокрой шерсти. Вышел в прихожую и повернулся к Мэри. Сквозь шарф не получилось подставить щеку для поцелуя. Вместо этого приложил палец к поле котелка:

— Постараюсь вернуться быстро.

— Береги себя.

— Всенепременно. Будь спокойна.

Прежде журналисту не видел подобный Ландариум. Люди прятались по домам. Нужда и обязанности выгнали на улицу достаточно много горожан, от служащих до полисменов. Но видимость ограничивалась от силы тридцатью-сорока ярдами, дальше все скрывалось в серо-желтой пелене.

Артур отошел от дома, остановился на месте. Посмотрел по сторона. Вздохнул и свистнул. Огляделся, ничего не произошло. Выждал минуту, сосредоточился и повторил свист. Снова неудача. Шакал не явился на зов.

На всякий случай отошел на пару десятков шагов. Мысленно обратился к животному с просьбой прийти, зажмурился и в третий раз издал короткий свист. Когда открыл глаза, увидел возле себя сотканный из дыма силуэт.

Шакал выглядел напуганным. Уши прижаты, переминался с лапы на лапу. Осторожно подошел к Артуру и замер возле его ноги. Прежде дым придавал призраку сил и давал возможность влиять на внешний мир. Теперь что-то изменилось. Смог внушал духу страх.

Идти было недалеко, до паба, где они с Джеки уже встречались.

Двигался вперед медленно. Пытался не дышать слишком глубоко. С первой попытки получилось прийти, куда надо. Квартал вокруг дома Артур знал хорошо, поэтому достаточно быстро оказался возле входа в «Пшеничный сноп и пахарь».

Зашел внутрь и быстро закрыл за собой дверь, чтобы не пускать смог. Но слабый запах дыма все равно чувствовался даже сквозь шарф. Из глубины зала к нему басом обратился бармен:

— Мистер, мы сегодня не кормим! По такому смогу не рискнем печь растапливать.

— Но хотя бы наливаете?

— Разумеется, — бармен наигранно возмутился, — Эль и пиво на любой вкус. Паб работает сто лет. И не закрывался ни на один день.

Других посетителей в заведении не оказалось. Артур прошел к стойке, сел на высокий стул. Рассеяно выслушал предложения бармена и заказал полпинты портера. Украдкой покосился, увидел силуэт шакала. Тот лег на пол возле стула, положил голову на передние лапы.

Уилсон размотал шарф, сделал маленький глоток. Решил поговорить с хозяином, вдруг тот знал больше консьержа.

— Сэр, вы не в курсе, что случилось?

— Говорят, социалисты пробрались в порт и подожгли сразу склады импорта и экспорта.

— Зачем им это?

Артур искренне удивился. Социал-демократы часто утраивали протестные собрания, которые порой заканчивались стычками с полисменами. Но прежде никогда не совершали прямых диверсий против Альбии Матры.

— Вы явно не следите за жизнью в столице, мистер, — покачал головой бармен. — Социалисты же заявляют, что стоят за простой народ. Вон, недавно на улицу вывели кучу шахтеров. Возле здания бирже все происходило.

— Про это я слышал. Но причем здесь поджог?

— Там же белый уголь держат. Доставляют из Инготии, перегружают. Часть по отечеству развозят, остальное в другие страны везут морем. Вот социалисты и решили напасть на конкурентов зоттерширских шахтеров.