Управляющий остановился, не пропуская вглубь здания. Гарднер удивленно на него посмотрел. После встречи с Артуром он взбодрился и, казалось, чуть отрезвел, но реагировал все еще заторможенно.

— Роджер, что случилось?

— Профессор Гарднер, эти… — управляющий попытался подобрать нужно определение для Артура и Джеки, но решил придерживаться формального протокола. — …джентльмены ваши гости?

— Все так. Проводи нас в голубую курительную комнату.

Управляющий ответил коротким поклоном. Подозвал к себе лакея, также в старомодном костюме конца прошлого века. По пути Артур тронул напарника за локоть, украдкой показал записную книжку. Сделал жест, словно пишет и начертил в воздухе вопросительный знак.

Попытался объяснить идею, что будет писать вопросы профессору. А от Джеки требовалось их озвучивать. Но социалист только пожал плечами и помотал головой. Не понял знаки Артура.

Нужная комната находилась всего в паре шагов от прихожей. Профессор уверенно прошел к камину, опустился в одно и стоявших полукругом кресел. Артур незаметно подтолкнул замершего в дверях социалиста. Джеки смутился от показного богатства в убранстве комнаты, в которой курили сигары.

Темно-синие обои на стенах, вычурная мебель в колониальном стиле с обивкой из голубого бархата, занавески на несколько тонов светлее. В центре — камин с широкой полкой, на которой лежали забытые ножницы и пробойник для сигар.

— Юноша, садись, не трать впустую мое время, — ворчливо проговорил профессор. — Рассказывайте лапидарно.

— А?

Удивление социалиста выглядело вполне искренне. Антрополог недовольно сморщился и объяснил:

— Кратко и сжато, юноша. Без лишних слов.

Гарднер достал из кармана трубку и кисет табака. Дождался, пока Джеки усядется напротив. Артур остановился на границе света камина, старался лишний раз не напоминать антропологу о своем присутствии. Но повернулся так, чтобы хватало освещения для записей.

Пока Гарднер набивал трубку, Джеки кратко пересказал встречу инженера с неизвестным. Опустил все детали, кроме описания незнакомого лица и отметины на щеке.

Слушая рассказ, антрополог задумчиво посасывал мундштук трубки. Когда Джеки закончил, повисла пауза. Наконец, Гарднер задал вопрос:

— Ваш свидетель рассмотрел волосы?

Артур уже открыл рот, чтобы заговорить. Но вовремя осекся. Социалист ответил без запинки.

— Нет, на голове у него был капюшон.

— Не сомневаюсь, они черные и кучерявые. Все указывает, что ваш свидетель увидел коренного жителя Инготии. Либо метис первого поколения между мужчиной из Альбии Матры и женщиной-инготийкой.

Артур вырвал страницу из блокнота, быстро написал вопрос. Но Джеки угадал, о чем нужно спросить.

— А как вы поняли?

— Крайне широкий нос, развитое надбровье, крупные зубы. Люди с такими признаками живут только в одном регионе — Инготии. Это следствие долгой изоляции на континенте. Коллеги считают, что их предки пришли туда двести тысяч лет назад. После чего не сталкивались с пришельцами извне. Вплоть до экспедиции сэра Волтера Маршмарка.

— Тогда как инготиец оказался в столице? Это же половина мира отсюда.

Профессор подошел к камину, выстучал трубку об решетку. Снял с полки деревянную шкатулку, достал маленькую щетку для чистки от табачного пепла. Вернулся на место и продолжил объяснять.

— Разгадка кроется в отметине на лице, юноша. После основания колонии в Инготию перевели достаточно много армейских полков. Среди офицеров появилась традиция брать слуг из местных жителей.

— А причем здесь метка на лице?

Артур сморщился. Плохой ход со стороны социалиста. Профессор и в обычном состоянии рассуждал неторопливо и монотонно, а алкоголь только усугубил манеру говорить. Стоило терпеливо слушать, а не торопить и злить.

— Юноша, не нужно меня понукать. Вы же пришли сюда за ответами. Потрудитесь проявить дисциплину.

— Приношу извинения, — почти шепотом произнес Джеки.

— Принимаются. Так вот. Офицеры набирали себе слуг из местных жителей. А чтобы те не сбежали, оставляли метки на лицах, как правило — татуировку с номером полка. Либо же использовали клеймо, которым отмечали полковое имущество.

Прежде, чем заговорить, Джеки покосился на профессора. Убедился, что тот закончил мысль и можно ответить.

— Это какое-то варварство, мистер Гарднер. Живые ведь люди, а не ослы или лошади.

— Юноша, я не даю оценок. Ничего хорошего в этом нет. Но все объясняется рациональными причинами. Например, в Бхарун-Жуа долгое время существовало государство. И там понимают суть иерархии, служения младшего старшему.

Профессор закончил чистить трубку, посмотрел ее на свет. Несколько раз сильно дунул. Удовлетворился результатом и спрятал в карман. Продолжил неторопливый рассказ.

— А в Инготии живут абсолютные дикари. Это даже не феодальный строй по классификации мистера Хальцмана. Судя по значку на лацкане, вы поклонник его работ и научных теорий.

— Все верно, мистер Гарднер.

— Даже название инготийцы по сути не верное. Это не один народ. А несколько десятков разрозненных племен. Они не всегда способны понимать язык друг друга, хоть и живут на расстоянии тридцати миль. Разумеется, разная культура и верования.

Артур торопливо написал «Верни его к теме!», сложил листок и передал Джеки. Социалист откашлялся, привлекая внимание. Но Гарднер и сам понял, что увел разговор в сторону. Несколько смущенно замолчал и продолжил.

— Инготийцы не понимали саму концепцию служения офицерам. Часто сбегали. Воровали. Поэтому со временем слуг стали клеймить, чтобы всякий видел, кому они принадлежит. И учтите, что офицеры отбирали самых покладистых жителей.

В это время журналист забрал листок и передал Джеки следующий вопрос. Уилсон торопился, поэтому социалист читал медленно, практически по слогам, разбирая неровный почерк.

— Они способны на убийство?

— Инготийцы не знают земледелия, живут охотой и собирательством. Умерщвление добычи — ежедневная обыденность. Но, насколько мне известно, убийство человека для многих племен — абсолютное табу.

Профессор посмотрел на Джеки и счел нужным прояснить.

— Это означает строгий запрет.

— Спасибо за пояснение, мистер Гарднер. Выходит, вы не думаете, что наш свидетель мог встретить преступника? Раз это смиренные люди, которые не способны и помыслить об убийстве.

— Нет, этого я не говорил. Смотрите, юноша. Мне известно о нескольких случаях, когда отчаявшиеся инготийцы душили либо травили офицеров-тиранов.

— А вы не знаете, какие полки стояли в Инготии?

— Нет. Мне это не интересно. Лучше спросите военных.

Джеки растерянно повернулся к Артуру в ожидании следующей записки. Но журналист застыл с занесенным над страницей карандашом. Требовалось подумать над очередным вопросом. Профессор продолжил рассказ.

— Резюмируя, убийство для инготийцев не типично. Но преступники среди них однозначно встречаются. Тем более, если они достаточно прожили в Альбии Матре, чтобы напитаться пороками цивилизации.

Оставалось только согласиться с заключением профессора. И принять, что инженер Хансен встретил в парке святой Барбары выходца из далекого континента Инготия. И все это ценой одной пощечины.

Гарднер понял, что вопросы закончились. Последние минуты он не отводил взгляда от крупной левой руки Джеки. Откинулся в кресле и осторожно заговорил.

— Юноша, предположу, что рассказал все, что вы хотели узнать. Думаю, я имею право на просьбу об ответной услуге.

Артур решил спасти спутника от антропометрии. Сделал шаг вперед, вошел в круг света от камина. И искренне проговорил:

— Благодарю за помощь, мистер Гарднер.

Встретился взглядом с антропологом и сохранял зрительный контакт достаточно долго, насколько позволяли приличия. Уилсон с трудом подавил желание издевательски улыбнуться.

Профессор пообещал выдворить их с Джеки, если журналист заговорит. И оказался перед выбором: либо получить желаемое и осмотреть фабричного человека, либо нарушить джентльменское слово.