Даже после таинственного исчезновения своего батюшки близнецы столетиями кропотливо исследовали метеорит и с пылкой страстью познавали не только его магические свойства, но и друг друга. В итоге, спустя тысячелетия, их кровосмесительная связь обернулась предательским кинжалом, который король неосторожно повернул в незаживающей ране.

При этом все народы Астрального Плана были прекрасно осведомлены, насколько чувствительной для лунной богини являлась тема её взаимоотношений с братом. А блуждающие души шпионили по всему свету и докладывали ей обо всех крамольных речах.

И вот, ценою лишь одной шутки некогда могучее процветающее королевство обратилось в прах и ушло в небытие. Не зря ведь говорят — язык это лестница, по которой беда приходит в дом.

Красивая легенда. Однако истина, как водится, куда прозаичнее.

Король Эклект III совершил гораздо более страшное преступление, чем глупая болтовня в пьяном угаре. Он положил глаз на то, что принадлежало только богам. В его руки неким образом попало несколько камней душ — крошечных осколков того самого метеорита Санкториума, имевших уникальное свойство заключать в себе души умерших и преобразовывать их мощь в чистую магическую энергию.

Ослеплённый жаждой запретных знаний монарх начал в тайне изучать магию — величайший грех для элле. Только ангелы и демоны, находящиеся под полным контролем богов, имели право прикасаться к таким силам. А иначе каждый дурак при должном упорстве мог со временем сравняться в могуществе с самими богами, что само по себе абсолютно недопустимо. В этом вопросе Люминар и Девора оставались солидарны в веках.

К тому же лунная богиня не настолько взбалмошна и куда более благоразумна, чем полагали многие элле Нейтриса. Её не интересуют мнения низших существ, как элле не волнует, о чём тревожатся под ногами муравьи. И она никогда не разменивалась по мелочам. Вполне возможно, что кощунственная шутка короля действительно имела место на пиру, быть может, даже не одна. Однако, если бы Девора Асура Анимас карала лютой смертью за каждое неосторожное слово, произнесённое в её адрес, Астральный План давно бы опустел.

Правду о том, за какие грехи на самом деле пало королевство Арвэлле, знали немногие: я, Эквион и горстка стратигов, лично возглавлявших легионы демонов в той скорой и кровопролитной войне. Кроме того, священные послы богини Тьмы и Луны постарались донести истину до правителей всех государств центрального материка во избежание повторения столь досадного инцидента.

Я и мой лучший друг-агонист лично занимались поголовным истреблением королевской семьи. Мы несколько часов с упоением пытали короля Эклекта III, вытягивая из него признание о месте, где он спрятал запретные камни. Его стоны эхом разносились по залам дворца, а кровь ручьями стекала по мраморному полу, но правда всё же была вырвана наружу — вместе с его последним вздохом.

Именно в тот роковой день я впервые встретил младшую дочь короля — принцессу Эллисандру Пристинну Арвэлле. Она стояла в тени высоких колонн, окружённая остатками своей свиты, и в тот момент, когда её мир полностью рушился, не утратила величественного достоинства. Пленившись необычайной даже по меркам родовитых элле красотой, я просто не посмел лишить её жизни и вместо этого захватил в плен. При этом я не позволил прикоснуться к ней никому, даже Эквиону, несмотря на все его уговоры, угрозы и последовавшие за ними долгие обиды.

К счастью, Девора Асура Анимас, весьма довольная моими успехами, позволила оставить наследницу уничтоженного королевства в качестве рабыни. Лунная богиня нередко проявляла воистину божественную щедрость к тем, кто служил ей верой и правдой. К тому же подобная участь дочери опального короля показалась ей забавной.

С тех пор наши отношения с принцессой, низведённой до ничтожного положения рабыни, были подобны схватке двух диких зверей — яростной, изматывающей, без правил и пощады. Эллис оказалась истинной наследницей королей, демонстрируя невероятную для хрупкой девушки железную волю и несгибаемый характер.

Месяцы, проведённые в пыточных камерах подземелий Штормового замка, где сами стены, казалось, пропитались эхом чужих мучений, не сломили её. Я не жалел ни плетей, ни орудий куда более страшных и изощрённых, способных за считанные часы сокрушить волю самых крепких воинов. Но принцесса продолжала стойко сопротивляться своей участи, что, с одной стороны, вызывало моё восхищение, а с другой — откровенно бесило.

Лишь спустя три года неустанной борьбы её воля наконец дала трещину. В некотором смысле, я даже перестарался, потому как мне начало казаться, будто она причудливым образом пристрастилась к нашим регулярным «урокам этикета».

Дерзость её никуда не исчезла, должное уважение к моей персоне так и не появилось, но, по крайней мере, она научилась подчиняться приказам. И делала это столь безукоризненно, что со временем я начал почти полностью ей доверять. Четыре года назад я даже официально назначил Эллисандру кастеляном. С тех пор она умело управляла хозяйством замка, надзирала над всеми моими рабами и стражами, а также ведала казной и сборщиками податей. Она стала той, кто держала в своих тонких пальцах нити от сердца всех моих владений. И до сей поры я ни разу не пожалел о своём решении, так как со своими новыми обязанностями бывшая принцесса справлялась безупречно.

Так, в странном танце противоположностей, мы нашли свой хрупкий баланс, научившись сосуществовать в мире, где прошлое нельзя было изменить, а будущее — предсказать.

— Спасибо, принцесса, — кивнул я, бросив взгляд на письменные принадлежности. — Можешь быть свободна.

— Что ты собрался сочинять, даже не отобедав с дороги?

— Завещание, — откровенно признался я.

— Настолько всё плохо?

— Пока не знаю. Но лучше быть готовым ко всему.

— А что ты оставишь мне, демон? — с дерзкой усмешкой вопросила Эллисандра.

— А разве собственность может сама владеть собственностью? — усмехнулся в ответ я.

— Тогда освободи меня, — пожала плечами девушка. — Всё равно в последнее время я тебя совершенно не интересую. Правда?

— Неправда, — покачал я головой и, вспомнив о подарке, вынул из мошны на поясе роскошное золотое колье, богато усеянное бриллиантами. — Иначе зачем бы я тебе привёз в дар это?

— Значит, я всё-таки могу чем-то владеть? — томно проворковала Эллисандра, изящно наклоняясь вперёд.

Она нарочно выставила на обозрение голые плечики и глубокое декольте, демонстрирующее объёмную соблазнительную грудь. Затем с кошачьей грацией взяла украшение в свои белые пальчики и критически оглядела со всех сторон.

— Принцесса, забирай подарок и уходи, — проворчал я, с усилием отведя взгляд от декольте. — Мне нужно работать.

— Понятно, — хмуро отозвалась девушка и будто невзначай задела локотком чернильницу.

— Проклятье девяти глубин Бездны! — вскричал я, когда чёрная жидкость разлилась по столу, заливая дорогостоящий пергамент. — Ты напрашиваешься, глупая девчонка?

— Бессердечный демон, ты вновь собираешься надо мной измываться, унижать и сечь плетьми за столь незначительный и совершенно случайный проступок?! — с театральной трагичностью вопросила Эллис, воздев очи горе.

— Ничего подобного, — пробурчал я, усилием воли подавив вскипевший гнев. — Подумаешь, какие-то чернила и бумага. Я тебя прощаю, принцесса. Ступай с миром.

— Ах так?! — Эллисандра вскинула голову, и в её глазах полыхнул гнев. Она резко выпрямилась во весь рост. — Тогда отдай эту побрякушку какой-нибудь другой из своих рабынь! У меня таких полно, но я же всё равно ничем не могу владеть! Верно, демон?

С этими словами она презрительно швырнула колье в маслянистую чернильную лужу и картинно скрестила на груди изящные белые ручки. Ярость вскипела во мне с новой силой, заставляя зубы скрежетать, пока я стирал с лица едкие чернильные брызги. Мне на мгновение почти непреодолимо захотелось сорвать с неё платье, затем как следует высечь и грубо овладеть. Однако я сдержался, потому как знал, что нынче это для меня не принесёт ничего, кроме болезненного разочарования.