Я оглядел полки, забитые всякой всячиной. Любопытство заставило меня даже встать со стула и подойти поближе. Чего тут только не было! Камни странной формы; какие-то ручки из полированного дерева; сланцевые плиты размером с таблетку с нацарапанными на них странными надписями; помятые монеты; коллекция резных роговых гребней и пуговиц из зубов животных. В укромном уголке притаилось чучело рыжего кота размером с кокер-спаниеля, и еще одно чучело, все в перьях. Наверное, большой ворон.

Я был настолько поглощен рассматриванием коллекции, что не услышал, как подошел Нетлтон. Я только ощутил легкое покалывание на шее и, обернувшись, увидел, что он спокойно смотрит на меня с двумя дымящимися кружками в руках. Я говорю «кружки» — потому что это были высокие сосуды без ручек, на первый взгляд керамические. Такую керамику мне приходилось видеть в Эшмоловском музее над табличкой «Чашка, неолит, около 2500 г. до н.э.»

Хозяин протянул мне одну из них со словами: «Слэйнте!»

Я вежливо ответил на тост и сделал большой глоток. Что меня удержало от того, чтобы выплюнуть содержимое, сам не знаю. Едкая жидкость оцарапала горло, как рашпиль.

Нетлтон добродушно улыбнулся.

— Надо было предупредить. Там есть виски. Я считаю, что небольшая порция в такой день помогает согреться.

— Хорошо, — выдохнул я, а сам подумал, что желание жить дороже. Язык у меня, кажется, распух до размеров колбасы. — Что… что это такое?

Профессор легко взмахнул рукой.

— Ничего особенного. Кое-какие корни, кора, ягоды — такая домашняя смесь. Я сам собираю ингредиенты. Если понравится, могу дать рецепт.

Я не ответил, просто еще не отошел от первого глотка.

Он отвернулся и указал на красные кожаные кресла по обе стороны от единственного окна. Оконные стекла казались непрозрачными. Между креслами стоял небольшой столик, выглядевший так, словно его сделали из коряги. Профессор сел в одно из кресел, и поставил свой сосуд на стол. Я сел лицом к нему и всмотрелся в свой напиток. Что-то там плавало…

— Так! — внезапно воскликнул он. — Рад вас видеть! — Так мог бы вскричать абориген, встретивший чужестранца, говорящего на его языке. — Признаться, я ждал вас.

Его признание меня озадачило. Я только таращился на него и тупо отхлебывал из кружки.

— Пожалуйста, не поймите меня неправильно — я не собираюсь причинить вам вред. Наоборот, намерен помочь, как я уже сказал. Я же вижу, что вы нуждаетесь в помощи.

— Э-м, профессор Нетлтон, я думаю, вы ставите меня в невыгодное положение.

— Зовите меня попросту — Неттлс. Все так зовут. {Nettle по-английски «крапива».}

Я кивнул.

— Хорошо. Только я уже говорил…

— Мало ли кто что говорит! Я же вижу, вы расстроены и изрядно огорчены, мистер Гиллис.

— Ну, я…

— Не стоит извиняться, мистер Гиллис. Я понимаю. Итак, — он сложил руки на груди и сильно откинулся на спинку стула, так что его лицо погрузилось в тень, — чем я могу быть вам полезен?

Мне ничего не приходило в голову. Кое как я выдавил из себя, что он уже мне помог, и довольно поздно, наверное, у него есть и другие дела, так что я пойду, наверное… Но он прервал меня странным звуком, пропустив воздух через сжатые губы.

— Тут нечего смущаться! Будьте уверены: ваша тайна останется тайной.

Тайна? Откуда он узнал про мою тайну?

— Не уверен, что понимаю вас…

Неттлс подался вперед. В его глазах плясали искры.

— Вы же видите, — прошептал он. — Я сразу различаю видящего.

— Вижу, — тупо согласился я.

Он ухмыльнулся.

— Не стоит волноваться. Я тоже вижу.

Должно быть, я показался ему чем-то сродни дубовой доске, потому что он снизошел до объяснений:

— Фэйри, да? Все думают, что я сумасшедший. Ну и что из того? — Он хитро прищурился. — Я их видел.

— Фейри?

Он с энтузиазмом кивнул.

— Вот именно! Но я предпочитаю называть их Fair People. Я понимаю, что слово «феи» в последние годы приобрело неприятный оттенок. И даже если бы это было не так, «феи» звучит слишком мило и миниатюрно. Позвольте мне сказать вам, — добавил он торжественно, — что они вовсе не маленькие и не миниатюрные.

Я решил, что разговор принял необычный оборот, и попытался повернуть его вспять.

—Э-э… я видел волка на Терл-стрит. Возможно, вы читали об этом в газетах.

Неттлс подмигнул мне.

— Волки в Альбионе, — кивнул он скорее сам себе. — Не обращайте на меня внимания. А что еще вы видели?

— Больше ничего, правда, — соврал я.

— Быть не может! — уверенно воскликнул он.

— Ну да, — признался я, слегка задетый его уверенностью. — А что еще бывает?

Профессор сухо усмехнулся.

— Все, что угодно! Появления, исчезновения, странные происшествия — всего не перечислишь. Например, люди, попавшие в кельтские круги.

— Вы имеете в виду… — Понятно, что он говорил обо мне.

— Именно это я и имел в виду.

Я тупо смотрел на него. Он что, псих?

— Но это же невозможно, — пробормотал я.

— Да? — ехидно осведомился он, но тут же глаза его стали серьезными. — Ну же, сэр! Я задал вам вопрос. И жду ответа.

— Что ж, — осторожно согласился я, — полагаю, это не совсем невозможно. Ладно. Вы знаете, я теперь думаю, что это не так уж и невозможно.

— Мистер Гиллис, предлагаю быть конкретнее! — Последние слова он произнес как профессор на экзамене, но тут же опять стал добродушным. — Я же предупреждал: меня невозможно обмануть. Я чую видящего за милю.

Он наклонился вперед за своей кружкой и замер на полпути.

— Ах, вот в чем сложность… — Кажется, он опять разговаривал сам с собой.

— Простите?

— Я недооценил вас. — Он так и сидел с протянутой рукой. — Я сожалею, мистер Гиллис.

— Не уверен, что понимаю вас…

— Возможно, вы все-таки невидящий. — Он опять откинулся в кресле. — Но кто же вы тогда, мистер Льюис Гиллис? Хм? Я настолько привык иметь дело с невидящими, что часто забываю о третьей категории.

Чтобы скрыть растущее беспокойство, я взял кружку и отпил пару глотков. На этот раз вкус понравился мне куда больше.

— Есть видящие и невидящие, — сказал профессор. — Большинство людей попадают либо в ту, либо в другую категорию. Но есть и еще одна категория: те, кто отчаянно хочет видеть, но разум им не позволяет.

Он взял свою кружку и залпом выпил. Я последовал его примеру, но в кружке оказалось больше, чем я ожидал.

— Он ведь до сих пор растет там, верно? Я имею в виду вересковый мёд — сказал профессор, громко причмокнув. — Собственно, это он и есть.

Вересковый мёд? Я уставился в свою кружку. Согласно фольклору, рецепт этого древнего напитка канул в Лету в 1411 году, когда англичане убили последнего кельтского вождя, отказавшегося сообщить секрет этого легендарного напитка. Кельт предпочел прыгнуть с утеса в море, но не дать ненавистным завоевателям отведать королевский напиток. И где же профессор взял этот легендарный рецепт — если он у него действительно есть?

Мой необычный хозяин встал и подошел к буфету. Обратно он вернулся с глиняным кувшином и еще раз наполнил наши кружки.

— Да, о чем я говорил?.. — Он поставил кувшин на стол и вернулся на место. — Так вот, вы, скорее, принадлежите к третьей категории: тот, кто хочет верить и видеть, но ему не хватает убежденности. — Он доброжелательно покивал. — Вы ведь недавно бродили по кельтским болотам, там и подхватили эту заразу? Я прав?

Бинго!

— Думаю, я мог бы с этим согласиться, — осторожно произнес я.

— Итак, что же вас туда привело? У вас очевидный дисбаланс веры и разума? Что заставило вас бродить по городу небритым, видеть разные вещи и так легко попасться в ловушку рисунка мелом на тротуаре?

Я уже готов был дать очередной уклончивый ответ, но, похоже, в нем не было нужды. Сумасшедший старый джентльмен продолжал:

— Что там с вами такое приключилось? Я бы предположил, что вы стали свидетелем некоего явления, которое не смогли себе объяснить. Во всяком случае, рационального решения у вас нет. А может, это было исчезновение? О! Я так и подумал. — Он просто лучился от удовольствия. — Я предупреждал вас, что могу догадаться.