Их появление встретили шумом одобрения — наверное, так приветствовали вождя. Я подвинулся ближе к Саймону.

— Это король, да?

— Нет. Это принц, — пробормотал он. — Стой спокойно.

— Какой принц?

— Принц Мелдрин, — раздраженно ответил Саймон. — Мелдрин ап Мелдрон Маур. А с ним Руад, бард принца.

Принц остановился в толпе воинов и спешился под приветственные крики. Весь его вид говорил о том, что он только что в одиночку выиграл эту битву, хотя, на самом деле, он и пальцем не пошевелил. Мелдрин сиял, его люди радовались победе; они кричали, обнимались и лупили друг друга по спине. Очень похоже на празднование в раздевалке после выигранного чемпионата по футболу. Не хватало только шампанского.

Ликование стихло, едва принц начал говорить. Собственно, он произнес всего несколько коротких слов, после чего все разбежались по склону холма к телам убитых. Тела погибших товарищей со всем почтением отнесли к ручью и сложили возле воды. Камней вокруг было в достатке, так что курган возвели быстро.

Мертвые враги остались там, где лежали. Но каждый труп был обезглавлен, а головы аккуратно сложены в пирамиду, как кочаны капусты. Трупы лишили оружия, а также всех украшений — перстней, браслетов и тому подобного. Добычу сложили в отдельную кучу рядом с отрубленными головами.

Саймон принял активное участие в мародерстве, и на время я остался один. Именно в этот момент мое присутствие на поле боя заметили. Один из воинов, прочесывавших склон холма, увидел меня, стоящего в стороне все еще с отрубленной головой в руке. Мускулистый парень подошел ко мне и внимательно осмотрел.

От растерянности я протянул ему голову. Видимо, тем самым я нарушил какое-то правило здешнего этикета. Воин скорчил гримасу и окликнул барда. Тот увидел меня и не менее пристально принялся разглядывать.

Закончив осмотр, он заговорил со мной гортанным голосом. Я ничего не понял, но язык показался мне знакомым, только звучал странно. Чем-то он походил на современный валлийский.

Я стоял, ухмыляясь как идиот, все еще с головой в руках. Бард резко повернулся и окликнул принца, который же спускался с холма. Вместе с ним подошли еще несколько воинов, и я оказался перед принцем и его окружением. Свита состояла из раскрашенных в синий цвет могучих воинов, ни один из которых, похоже, не был особенно рад меня видеть. Принц Мелдрин, как и его бард перед тем, заговорил со мной на своей протогэльской речи. Я ответил на своем языке, что вызвало небольшую сенсацию — воины начали возбужденно перешептываться, показывая на мои туфли и брюки. Некоторые даже потыкали в меня пальцами. И все недоверчиво смотрели на голову, которую я держал, как будто не желая верить своим глазам.

Саймон возник словно по волшебству и выручил меня. Он подошел и положил руку мне на плечо; потом указал на меня и на голову, с которой все еще капала кровь. При этом он что-то лопотал на странном языке. Беглость, с которой он говорил, сбила меня с толку. Это же Саймон, чьи лингвистические познания начинались и заканчивались картой вин во французском меню. Еще более поразительно то, что бард торжественно обратился к нему. Саймон ответил не колеблясь, продолжая держать меня за плечо.

Разговор продолжался недолго, а затем бард медленно кивнул, повернулся к принцу и, полагаю, высказал свое ученое мнение. Принц послушал и поднял руку. Бард замолчал. Мелдрин огладил свои роскошные усы, внимательно изучая меня, как будто решал, что со мной делать.

— Что происходит? — спросил я отчаянным шепотом.

— Молчи! — прошипел Саймон, ущипнув меня за шею.

Наконец Мелдрин пришел к какому-то выводу, отмахнулся от Саймона и шагнул ко мне. Оказалось, что он выше меня почти на голову. Я понятия не имел, чего ожидать: кинжала под ребра? приветственного поцелуя? пощечины?

Впрочем, мои гадания были напрасны. Вместо этого он взял меня за руку и поднял вместе отрубленной головой. Из рассеченной шеи все еще капала кровь. Принц сказал несколько слов, обращаясь ко всем собравшимся, а затем подставил руку ладонью вверх под капли крови.

Кровь образовала лужицу у него на ладони, и эту кровь он вдруг вылил на меня. Меня опять затошнило. А еще мне хотелось умереть самому. Но принц крепко держал меня за запястье, так что мне пришлось стоять, пока он поливал мою голову кровью. Затем он опустил руку и остатками мазнул меня по щеке. Мне показалось, что щека сейчас облезет. На этом мои мучения не кончились. Бард Руад тоже помазал меня кровью, проведя в районе сердца малиновую полосу.

Но и это был еще не конец моего ужасного кровавого крещения. Каждый из собравшихся пожелал внести свои лепту и тоже помазал меня кровью. Некоторые выводили на моем теле узоры, похожие на их собственные; другие просто оставили отпечаток руки. Когда ритуал закончился, я весь был покрыт быстро сохнувшей кровью. Отвратительное действо!

Когда последний из воинов вытер об меня руки, Мелдрин отпустил мое запястье, повернулся к куче оружия и украшений и покопался в нем. Отбросив пару золотых и несколько серебряных предметов, он остановиться на большом бронзовом браслете. Ободрав кожу, он натянул браслет мне на бицепс под одобрительные крики собравшихся. После чего меня серьезно побили дружескими шлепками и сердечными пощечинами. В общем, мне не понравилось. Если бы я мог втиснуться в какую-нибудь трещину в земле, я бы так и сделал.

Принц Мелдрин начал делить добычу между своими людьми. Каждый воин что-то получал — украшение, оружие, какую-нибудь безделушку из золота или серебра. Все кричали, смеялись и веселились по этому поводу, в общем, вели себя как шумные дети в рождественское утро.

Очень быстро куча добра растаяла. Принц снова уселся на лошадь, призвал отряд следовать за собой, и все побежали. Ко мне, ухмыляясь, подошел Саймон.

— Молодец, брат, — сказал он, хлопая меня по спине.

— Да уж. Я думал, меня вырвет. — В этот момент я понял, что продолжаю держать в руке отрубленную голову воина. Я выронил ужасный трофей и вытер липкую руку о брюки, содрогаясь от отвращения. — Воняет отвратительно! Мне нужно привести себя в порядок.

— Подними! — приказал Саймон.

— Да не буду я таскать с собой эту ужасную штуку!

— Идиот! — Саймон вспыхнул. — Эта ужасная штука только что спасла тебе жизнь. Придется тащить с собой.

— Да с какой стати? Вы тут все с ума посходили? — пронзительно заверещал я.

— Ты не понимаешь. — Он указал на голову, лежащую лицом вверх в траве. — Это же их предводитель. И ты его убил!

— Я убил? Давай разберемся. Я никогда никого не убивал!

— И если ты еще не догадался, ты теперь воин в отряде Мелдрина Маура, — сказал он мне. — Хватай эту голову и пойдем, а то отстанем.

Он развернулся и, сжимая в руках длинное копье, подаренное принцем, помчался вслед за остальными. Ну что было делать? С величайшей неохотой я поднял ненавистную голову и побежал догонять Саймона.

— Куда мы идем?

— Назад в каэр, — объяснил он. — Это недалеко.

— Какой еще каэр? Зачем?

— Потом объясню, — пообещал он. — Поторопись. Нельзя отставать от остальных.

Он побежал, а я последовал за ним, думая лишь о том, как бы расстаться со своим спасительным трофеем, и проклиная день, когда появился на свет.

Каэр оказался простой деревянной крепостью на вершине пологого холма. Холм высился над спокойной рекой, петлявшей по широкой долине. Как и говорил Саймон, ставка вождя располагалась недалеко от поля битвы. Но к тому времени, как мы добежали до реки, я запыхался и устал.

Отряд выстроился на берегу, наблюдая за принцем. Мелдрин вошел в воду, вынул золотое кольцо, одно из тех, что достались ему в качестве добычи. Он посмотрел сквозь него на солнце, что-то пробормотал, а потом бросил золото вверх по течению, довольно далеко. Кольцо блеснуло на солнце и кануло в воду, не подняв на поверхности даже ряби.