— Что такого? — у Даши вырывается нервный смех. — Это совершенно не похоже на Полину.

— Знаю, но сложно устоять перед мои обаяниях.

— Илюх, завязывай, — фыркает Марк. — Мы серьезно.

— Да, я как бы тоже. Скажите мне номер квартиры, и я поеду, а потом мы приедем и все вам объясним.

Судя по хмурому лицу Даши мои слова ее не устраивают.

— Марк, хоть ты скажи. Я же твой друг.

— В этом то и проблема, капитан, я номера не знаю, — он пожимает плечами.

— Тогда убеди свою девушку. Пусть она мне скажет.

— Даш…

— Нет, Марк. Я не могу так, — произносит она, и в ее голосе звучит неуверенность.

— Дашуль, ну это жизнь, — отвечает он. — Они влюбились. Иногда мы не можем управлять своими чувствами. Не мучай ты его.

Я смотрю на блондинку. Ее щека слегка дергается, но она не сводит с меня своих глаз.

Чувствую, как в груди появляется паника. У меня есть единственный аргумент, который точно поможет убедить Дашу, но он окончательно раскроет все наши с малышкой карты. Однако, уходить с пустыми руками я не намерен. Поэтому приходится делать решающий шаг.

— Даш, — начинаю я, не отводя от нее взгляд. — Тебе Полина что-то говорила о приобретении помещения для фитнес-студии?

— Да, — она слегка хмурит брови. — А ты откуда знаешь?

Даша на секунду замолкает, а затем сразу же продолжает, не давая мне что-либо сказать.

— Хотя понятно откуда. Ведь если ты в курсе о проблемах в ее семье, то значит, Полина тебе рассказала и про покупку помещения.

— Это я помог ей приобрести это место.

Блондинка замирает, и на мгновение кажется, что воздух между нами сгущается. Я тщательно подбираю слова, зная, что сказанное может изменить все.

— То есть, как помог, я его купил. У меня были сбережения, и я…не важно. Главное, что я смог реализовать то, что малышка хочет.

— Не хрена себе, — присвистывает Марк. — Ты реально это сделал?

— Да, — отвечаю уверенно.

— Ты действительно… — начинает Даша и останавливается.

Выражение ее лица смягчается, и это не остается мной не замеченным.

— Ты серьезно? — наконец произносит она, чуть прищурив глаза. — Ты просто взял и купил помещение для нее? Как будто это ничего не стоит?

— Ну да, — пожимаю плечами. — Она хотела, а у меня были средства. Я верю в нее.

Даша молчит несколько секунд, обдумывая мои слова. Затем медленно опускается на диван, ее взгляд становится более мягким.

— И готов дальше вкладывать свои деньги ради ее мечты? — тихо спрашивает она.

— Конечно. Малышка заслуживает этого.

— Малышка? — Даша смотрит на меня своими темными глазами, и я вижу, как ее внутренние переживания разрастаются, заглушая рациональные мысли.

— Да, Даша, — подтверждаю я, стараясь говорить уверенно.

И вот, после долгих раздумий, она тихо произносит:

— Квартира 130. Но имей в виду, я все еще не уверена, что это правильно…

— Спасибо, вы лучшие, — не попрощавшись, выбегаю из квартиры.

Вчера после игры, расстроенные поражением «Ястребов», мы остались ждать Илью и Марка на улице. Вдруг в кармане куртки мой телефон завибрировал. На экране высветился контакт деда. Удивленная, я ответила, но вместо родного голоса дедушки, я услышала строгий тон матери. Она начала кричать, обвинять и переходить на оскорбления. Дедушка вновь за меня заступился.

Оказывается, он упрекнул мать, в том, что она оклеветала Илью, тем самым обманув деда. Все, что я слышала от мамы, было ложью. Она защищалась лишь себя. Мне вдруг стало тошно от осознания, насколько далеко она может зайти во лжи ради «своей правды».

Мать отправила отца за мной. И в тот момент меня охватило чувство тревоги. Я знала, что этот разговор неизбежен, но также я понимала, что должна ехать.

Илья, заметив, в каком я состоянии, пытался поддержать меня, за что я ему очень благодарна. В очередной раз убедилась, что ошибалась на счет него. На самом деле он замечательный, и моя семья его не достойна.

Всю дорогу до квартиры родителей, мы с отцом молчали. Он лишь время от времени недовольно смотрел на меня.

Когда мы с ним вошли в квартиру, атмосфера была напряжена до предела. Дед сидел на диване, молча глядя перед собой. Бабушка пыталась его успокоить, но он был явно расстроен. Мама стояла посреди комнаты, скрестив руки на груди, а отец, сняв обувь и верхнюю одежду, начал ходить возле нее взад и вперед.

Квартира родителей показалась мне чужой. Стены, которые раньше были домом, теперь будто бы сжимались вокруг меня, подавляя. Я поняла, что этот дом больше не является тем местом, куда хочется вернуться.

Мать с порога начала обвинять меня во всех грехах, и ситуация накалилась еще больше. Все начали кричать друг на друга, обвиняя и защищая свои позиции. В какой-то момент дед схватился за грудь и начал тяжело дышать.

В тот миг мне казалось, что я на грани смерти. Мое сердце ушло в пятки, и на время перестала дышать.

Дедушка упал на диван, ловя воздух ртом.

Папа тут же вызвал скорую. Пока мы ждали, дедушка продолжал тяжело дышать, а его лицо становилось все бледнее. Я начала паниковать. Страх за здоровье любимого человека буквально парализовал меня. Когда скорая помощь прибыла, врачи быстро оценили ситуацию и погрузили дедушку в машину. Бабушка поехала с ним, а мы с родителями последовали за ними на другой машине.

Дорога до больницы казалась бесконечной. Каждый километр приносил новые страхи и сомнения. Меня била дрожь, и слезы катились по щекам. Я молилась, чтобы все обошлось, чтобы дед был в порядке. Однако, это не помешало моим родителям высказать мне множество упреков, претензий и обвинений. Только я не смогла им ничего ответить. Я лишь думала о дедушке. Мне резко стало все равно на то, что они мне говорят.

Наконец, мы прибыли в больницу. Врачи увезли дедушку в реанимацию с подозрением на инфаркт. Нам пришлось ждать в приемной, пока они делали свое дело. Но мать это не устроило. Она начала скандалить и требовать, чтобы ее пустили к дедушке.

Я сидела рядом с бабушкой и молча держала ее за руку. Мы обе думали лишь о деде, и о том, как сильно мы его любим. Спустя какое-то время, кто-то вышел к нам и сообщил, что жизни дедушки ничего не угрожает, но он еще пробудет какое-то время в реанимации. Это было слабое утешение, но все равно стало чуточку легче. Не желая оставлять бабушку одну, родители с очередными упреками все же отвезли нас к ней.

Это ночь стала переломной в моей жизни. Я поняла, что больше не хочу терпеть такое отношение своих родителей к себе. Я даже не буду пытаться что-то исправить и как-то достучаться до них.

Утром я нахожу бабушку на кухне, она держит в руках кружку и смотрит в окно.

— Ба, ты спала? — тихо спрашиваю я, подходя ближе.

— Немного, — мягко отвечает она, поворачиваясь ко мне. Ее глаза красные от слез.

— Бабуль, все будет хорошо, — я иду к ней и сажусь на пол, кладя голову ей на колени. — Он у нас сильный.

— Знаю, Полин, — она начинает гладить меня по волосам. — Федя не оставит меня так рано…но я больше такого не переживу.

— Я тоже…

Мы замолкает, слышен только тихий ветер из открытого окна.

— Полин.

— Да?

— Не верю, что я это говорю, но…но Ира.

— Ба, даже не начинай, — поднимаю голову и встречаюсь с усталым взглядом. — Я знаю, что она твоя дочь, но ты видишь, к чему это привело. Если они с папой не собираются менять свое отношение ко мне, то я не буду с ними больше общаться. Несмотря на то, что они мои родители.

— Внучка, — в ее глазах снова стоят слезы.

— Ба…

— Полин…ты права.

— Что?

— Ты права, — она сглатывает. — Ира — моя дочь, но у меня сердце разрывается, когда она с тобой разговаривает в таком тоне. Прости меня, внучка… — я чувствую, как тяжело даются ей эти слова.

— Ба, ну ты чего, — встаю и обнимаю ее за плечи — Ты не виновата.