Тренировка.

Завтра у «Алмазов» тренировка, и после произошедшего я почти уверена, что Иван Евгеньевич обязательно придет.

Наверное, в данной ситуации будет разумнее поговорить сначала с ним, выяснить, что происходит, а затем принять решение и, если потребуется, рассказать Илье.

Да, так будет лучше. Тем более с Иваном я увижусь раньше, чем с Ильей и мне не придется притворяться.

Дождь постепенно стихает и мои мысли начинают приходить в порядок. В воздухе приятно пахнет свежестью. Добираюсь до дома абсолютно спокойно и без пробок.

Илья, к моему удивлению, не пишет. Это немного огорчает меня, хотя, возможно, сейчас это даже к лучшему. Я не хочу обманывать его и скрывать правду. Раньше я думала про него не самым лучшим образом, но время все расставило на свои места. Илья — хороший человек, он поддержал меня в трудный момент, и я не могу его обманывать. Это нечестно по отношению к нему.

Включаю ноутбук, проверяю план тренировок на завтра и включаю подкаст про комплексы у современных людей.

Ближе к полуночи, когда я уже собираюсь спать, внезапно раздается звонок в дверь. Нахмурившись, не спеша и осторожно подхожу к двери на цыпочках. С каждым шагом мое сердце бьется все быстрее от неожиданности и легкого страха, но, заглянув в глазок, я с облегчением выдыхаю.

За дверью стоял Илья. Уставший, сонный, но с улыбкой на губах.

Я открываю дверь, и его улыбка становится еще шире. От его вида в груди возникают приятные чувства и тепло разливается по всему телу.

— Привет, — произносит он. — Пустишь?

— Конечно, — отвечаю я, и мой пульс учащается. Илья проходит вперед, и я запираю за ним дверь. — Что ты тут делаешь?

— Приехал за этим, — Илья кладет ладони мне на талию, прижимая к себе и с нежностью целует меня.

Я отвечаю на поцелуй, и в этот момент по телу пробегают приятная волна, а внутри возникает стремительное желание, порожденное волнующей близостью.

— Как же я давно хотел это сделать, — говорит он тихо, когда мы отстраняемся друг от друг.

Я мягко улыбаюсь.

— Ты только приехал?

— Да, — Илья выпрямляет часть моей челки из уха. Он это делает почти всегда. Это такой маленький, но милый жест. Ему нравится моя смена образа, даже, когда он об этом не говорит. — Я не поехал домой. Все мои мысли были о тебе, и я не стал сопротивляться этому порыву. И вот я здесь.

Я изумленно смотрю на него.

— Я…я не знаю, что ответить, — сбивчиво произношу.

— Ничего не говори, — Илья улыбается, доставая из кармана куртки шоколадное яйцо и протягивая его мне. — А это тебе.

— Спасибо, но зачем? — я забираю небольшой сюрприз.

— Просто так, — он пожимает плечами. — Чтобы поднять настроение.

С теплотой смотрю на парня и в районе сердца приятно щемит от этой милой неожиданности, но слова застревают в горле. Я молчу, в нерешимости ответить. Илья как-то странно поглядывает на меня. В его зеленых глазах что-то изменилось, он смотрит на меня по-другому.

В памяти всплывают его мама, ее тайна, и меня тут же охватывает чувство вины перед Ильей. Сейчас быть рядом с ним словно ходить по лезвию ножа — опасно, но трудно отказаться.

— Спасибо, — выдавливаю улыбку. — Может чаю?

— Не хочу.

— А что хочешь? У меня есть сок, чай, ко..

— Тебя хочу, — он перебивает меня низким голосом.

Я облизываю вдруг пересохшие губы.

— Да? — нахожу в себе силы ответить. — И что ты с этим будешь делать?

Илья опускает взгляд на свой сюрприз в моих руках. Он тянется к шоколадному яйцу, касаясь моих пальцев, и я ощущаю тепло, пронизывающее мое тело. Илья откладывает игрушку в сторону и медленно поднимает глаза, в них читается смесь ожидания и желания.

— Ты хочешь знать, что я буду с этим делать? — его голос дразнящий и игривый.

Я киваю, и дрожь пробегает по спине.

— Подойди ближе и все поймешь.

Илья поднимает руку, и я ощущаю, как его пальцы касаются моей щеки. Он наклоняется ко мне, и его дыхание обжигает меня. В этот момент мир вокруг меня словно замедляется. Я чувствую, как сердце стучит в груди, а каждый вдох становится более острым и насыщенным. Его глаза, полные страсти, смотрят прямо в мои, и я понимаю, что сейчас не способна нормально думать. Мои губы слегка раскрываются, и Илья приближается еще ближе. И когда его губы накрывают мои, я полностью погружаюсь в это ощущение.

Утро начинается с теплого дыхания и приятного поцелуя в шею.

— Илья, что ты делаешь? — хихикаю, пытаясь увернуться.

— Вроде это называется — нежничать, — несмотря на его сонный голос, в нем слышится веселье.

— Прекрати! Твоя отросшая щетина щекочет меня.

— Не могу. Ты так вкусно пахнешь. Хочется укусить.

— Илья, — смеюсь, выворачиваясь из его объятий. — Отпусти.

— Нет.

— Рабство отменили в девятнадцатом веке. Отпусти.

Илья смеется, и его громкий смех отдается эхом внутри меня.

— Не хочу отпускать, — он усиливает хватку. — Давай еще немного поваляться?

— Не могу. Нужно собираться на тренировку к «Алмазом». У тебя кстати, тоже тренировка сегодня.

— Знаю, но она в двенадцать.

— А у меня в десять. Мне нужно уже собираться.

— Давай сделаем так, — я на секунду перестаю вырываться. — Мы полежим еще немного, и я тебя отвезу.

— Но тебе в другую сторону.

— И что? — его голос щекочет мне ухо. — Мне несложно немного проехаться.

— Уверен?

— Конечно. Согласна?

— Кто я такая, чтобы отказываться бесплатно проехать в теплом салоне? — смеюсь.

— Вот какая, — он смеется в ответ, и я окончательно перестаю сопротивляться, удобно устраиваясь в его руках. — Расскажи мне как проходят твои тренировки у малышни?

— У малышни? — возмущаюсь. — Они уже подростки.

— Для меня все равно — малышня.

Я не сильно бью его локтем в живот, но мои губы все равно расплываются в улыбке.

— Нормально, — начинаю я. — Иван говорил…

— Иван? — обыденно спрашивает Илья, но получается у него как-то резковато. — Вы уже перешли на ты?

— Нет. Мы не переходили на ты. Просто опустили отчества.

— Просто бывают только дети, — недовольно высказывается он.

— Что прости? Какие дети? — разворачиваюсь к нему лицом. Его брови недовольно сведены между переносицей. — И чтобы ты понимал, дети так просто не появляются!

— Не горячись.

— Вроде ты первый начал?

— Возможно, — его голос смягчается, он наклоняется чуть ближе и целует меня в лоб. Илья на секунду замирает, отстраняясь от моего лба, и как-то странно рассматривает мое лицо, словно что-то осознавая. — Давай продолжим твой рассказ.

Я хмурюсь, глядя на него, но расслабляюсь, как только начинаю говорить про «Алмазов».

— Парни, действительно, очень смышленые и талантливые. Каждый из них отрабатывает на все сто. В их глазах читается энтузиазм и воля к победе. Они так выкладываются на тренировках, что я с замиранием сердца хочу увидеть их игру в живую, — чувствую, что улыбаюсь. — Я так волновалась, проводя тренировку самостоятельно, но все мои опасения оказались напрасны. Вначале они, конечно, смеялись, но, когда я объявила о начале занятия — они следовали моим указаниям. И с каждой новой тренировкой становилось комфортнее и проще. Я даже поучаствовала в обсуждении в личной драме одного из ребят, и дала неплохой совет.

— Они тебе нравятся? — Илья нежно проводит рукой по моим волосам.

— Да, очень, — произношу с легкой улыбкой на губах. — Они классные.

— А я тебе предупреждал, — мягко говорит Илья, и я в недоумении смотрю на него. — Судя по тому, как ты о них говоришь, ты привыкаешь к ним. А что будешь делать, когда твоя практика закончится? Сколько от нее осталось? Неделя?

— Почти две, — прикусываю губу.

Не знаю как, но за короткое время, я, правда, начинаю привыкать к «Алмазу». Мне будет трудно представить свой день без этих тренировок, без их собранности, стремления к победе и искренней преданности друг другу и к тренерам.