Калебу нужно было заслужить доверие людей.

Существовал один вариант, который мог бы помочь сделать это, но он был шаткий и опасный. Калебу предстояло сделать то, чего не смог отец. Взять Рипсалис. Только в случае, если бы он победил там, отомстив за прошлое поражение, а так же добыл для империи тигилловые шахты, народ мог признать его. Как минимум, как военного генерала, а следовательно, и сильного лидера, который сможет обеспечить безопасность империи. С остальным можно было разобраться позже, когда первые проблемы утихнут.

К несчастью, сказать было проще, чем сделать. Как именно нужно было взять город, Калеб не знал. О заклинании, заставившем войска в панике бежать, до сих пор ничего не было известно. На каких принципах оно работало? Как наводилось на цель? Сколько выстрелов могло сделать за раз? Ни одного ответа не было. Калеб велел ученым-магам разобраться в этом, однако те лишь разводили руками и предлагали накрывать магическими щитами генералов. Больше никакой внятной контрмеры пока не нашлось.

— На этом у меня всё, Ваше Величество, — сказал советник, нарушая его размышления. — Будут какие-то приказания?

Калеб перевел на него взгляд и на всякий случай осуждающе нахмурил брови.

— Занимайтесь этим, — приказал он. — Жду отчет завтра утром.

Советник неглубоко поклонился.

— Как вам будет угодно.

Он вышел, закрыв за собой дверь, и Калеб подошел к окну. Перед ним раскинулся красивый сад с ровными рядами кустарников и деревьев. Отсюда открывался отличный вид на большой фонтан, вокруг которого высадили клумбы. Весенние цветы поднимали головы к солнцу, наслаждаясь теплом, и слегка покачивались от порывов ветра. Где-то там, в саду, находилось стойло. Калеб одновременно хотел пойти туда и не хотел. От мысли, что он увидит, как изменился Бланш, всё внутри переворачивалось. Решительно помотав головой, он вернулся за стол и придвинул к себе бумаги. Ему предстояло ещё много работы, и она неплохо помогала забыть о разъедающей внутренности тоске.

Следующие несколько часов он провел в кабинете, изучая расходы империи на военное дело. Осада Рипсалиса и раньше тянула слишком много средств, но теперь стала почти неподъемной. Боевой дух воинов ослабел, и никто уже не надеялся, что город удастся взять. Советники по финансам предупреждали, что в ближайшие полгода придется увеличивать налоги, если так продолжится и дальше. Однако народ уже начинал роптать, не понимая, зачем вкладывать столько средств в проигранную битву, а потому за таким решением должны были последовать волнения. В худшем случае — бунт. Калеб хотел избежать этого любой ценой.

Бесконечно прокручивая в голове битву, он пытался понять, как действовало то странное заклинание. Каким образом из толпы людей оно находило человека с генеральскими погонами и наносило по нему удар? Где были его глаза? Никто из бойцов Рипсалиса не видел императора Корнелиуса, когда на того обрушилась магия, ведь Калеб лично погнал остатки их отрядов к городу. К тому же, среди них не было людей, способных творить заклинания, как маги древности. Уже как полтысячилетия не рождались те, в ком энергия текла бы достаточно бурным потоком, чтобы исторгать её в мир. Сейчас маги могли лишь использовать концентраторы — тигиллы, которые на протяжении столетий напитывались энергией, лежа под толстым слоем земли.

В таком случае, как? Как защитникам Рипсалиса удалось сделать это? Неужели им действительно помогала богиня?

— Ваше Величество, мы вернулись.

Коротко постучав, в кабинет вошли Кард и Глед. В последнее время они вели себя странно, и Калеба это беспокоило. Глаза Гледа почти постоянно были красными, иногда он клевал носом, когда думал, что его не видят, и часто о чем-то напряженно размышлял. Зная его не первый год, Калеб предполагал, что тот снова нашел какую-то умную книгу и теперь не мог оторваться от неё. С тех пор, как Глед появился во дворце и дорвался до знаний, его за уши невозможно было оттащить от библиотеки. Мало кто мог ожидать такого рвения от бывшего голодающего сироты, но Калеб никогда не запрещал ему пропадать с книгой в руках и делал вид, будто не замечает, что тот снова не спал всю ночь. Пока Глед хорошо нес службу, к нему не было претензий.

— Хорошо, мне как раз нужно к Эдгару.

Охранники почему-то переглянулись.

— Вы хотите поговорить с верховым магом о Бланше? — спросил Кард, и Калеб недоуменно уставился на него.

— Почему тебя это волнует? Бланш заболел? С ним что-то случилось?

— Он здоров, Ваше Величество, — поспешил заверить Глед, пихнув товарища в бок. — Правда, тоскует по вам сильно. Не хотите его навестить?

Лицо Калеба закаменело, и он принялся перебирать бумаги на столе.

— Ничего не поделаешь, — сказал он холодно. — Ему придется потерпеть. У меня много работы.

Охранники снова переглянулись, и между ними завязался безмолвный разговор. Если бы Калеб так хорошо ни знал обоих, то решил бы, что они потеряли интерес к теме. Однако по едва заметным жестам и мимике ему удалось почти полностью понять, о чем они говорили.

— Давай, нужно сказать ему, — сверкнул глазами Кард.

— С ума сошел?! — безмолвно воскликнул Глед, дернув бровями. — Мы совершенно не готовы.

— Готовы! Давай, — просигнализировал тот правой рукой.

— Ничего не получится, я не продумал всё до конца, — покачал головой Глед и округлил глаза. — Это не сработает.

— Поздно отступать, — нахмурился Кард. — К тому же риск оправдан.

— Если Его Величество возненавидит нас, это будет на твоей совести, — вскинул подбородок Глед, на что получил сложенные на груди руки и вскинутую правую бровь:

— Если ты сейчас же не скажешь ему, я выкину тебя в окно!

Глед поджал губы, признавая поражение, и повернулся к Калебу. Тот подавил улыбку, грозящую вылезти на лицо, и притворился, что всё ещё занимается бумагами. Ему всегда нравились эти охранники, и он ни разу не захотел сменить их на других за более чем десять лет службы. Лишь им он мог доверить спину, особенно в свете последних событий, и их забавное поведение всегда поднимало ему настроение. Такие моменты, когда они без слов общались друг с другом, нравились ему особенно сильно. Когда Глед прокашлялся и с неуверенностью во взгляде посмотрел на него, Калеб разрешил ему высказаться.

— Ваше Величество, мы знаем, как вы переживаете за Бланша, — начал тот, поглядывая на Карда. — Это видно по тому, что вы доверили его именно нам, а не кому-то другому. Для вас он всегда был верным другом и помощником. Разумеется, мы тщательно следим за его здоровьем, пусть сейчас он стал плохо кушать из-за тоски по вам, но…

Кард пихнул его в бок:

— Ближе к теме.

— Кхм, — смутился Глед. — Мы провели с ним достаточно времени, чтобы понять, что он почти не изменился, — сказал он и всполошился, когда Калеб нахмурился. — Ваше Величество, честно! Он стал более умным, но на этом всё. Он всё так же любит вас, ценит и ждет. Когда вы перестали к нему приходить, он настолько загрустил, что почти перестал есть. Мы смогли развеселить его только тогда, когда сказали, что вы всё ещё любите его. Может быть, вы сходите к нему ненадолго? Уверен, это поможет вам обоим.

— Мне некогда, — отвернулся Калеб.

— Душа — есть смесь воспоминаний, чувств и самосознания, — воскликнул Глед. — Она может измениться, если одно из трех состояний станет другим, но это не означает, что былое перечеркнется. Бланш стал умнее из-за того, что магия заставила его сознание расшириться, но его чувства и воспоминания остались прежними.

— Что ты пытаешься сказать? — нахмурился Калеб. — Результаты ритуала ошибочны?

— Вовсе нет, — покачал тот головой, и Кард искоса посмотрел на него. — Просто мы восприняли их слишком ярко и прямолинейно, не разобравшись до конца, что именно изменилось и каким образом, — Глед замялся, но всё-таки сказал, что хотел. — Может быть, всё не так плохо?

Калеб вздохнул и прикрыл глаза рукой, опускаясь обратно в кресло.